Великорусские сказки Пермской губернии - Дмитрий Зеленин

Потом они пришли домой: поставили самовар, напились чаю. Старшая дочь и говорит: «Я теперь не пойду замуж: я сыта». — Середняя дочь сказала: «Я тоже не пойду: пусть сначала выдают старшую».

Потом старик со старухой разговаривают между собою: «Надо отдать старшую дочь замуж». — «Давай отдадим». — Скоро нашелся и сват; дал старику немного денег. Старик с радостью взял деньги. Отдал старшую дочь. А зять был обманщик.

Пожил немного зять; молодая жена у него захворала, а потом скоро и умерла. Обманщик мертвую посадил в телегу, запрег лошадь, сел рядом с покойницей и поехал в гости к тестю. Приехал, зашел в избу к тестю, а жену оставил в телеге, поздоровался с тестем и тещей, с свояченицами и говорит маленькой свояченице: «Поди, зови сюда мою жену». — Девочка пошла и зовет сестру: «Апай, иди домой». — Сестра нейдет и ничего не отвечает. Девочка воротилась и говорит: «Сердится, видно, апай: нейдет и ничего не отвечает».

Тогда обманщик посылает старшую свояченицу: «Иди, позови сюда мою жену; она больна немножко, не спит ли? Разбуди ее». — Девица пошла: сначала тихонько говорит: «Сестрица, иди домой!» — Не слышит. Тогда она сильно вскричала и схватила ее за руку, потянула. Покойница упала: телега соскрипела, старик и зять вышли. — «Умерла», — говорит.

Потом они взяли ее похоронили на кладбище. Старик и говорит: «Я тебе вторую дочь отдам (за прежний калым)». — Обманщик говорит: «Я не возьму; у меня первая жена была красивая, а эта некрасивая; мои соседи будут надо мной смеяться, что я сменял белую жену на черную».

Старик говорит: «Эй, зять! Не будем мы с тобой ссориться! Ты знаешь: у меня нет углей; привези мне завтра коробок углей; я тебе отдам обеих дочерей сразу». — Зять согласился.

Приехал зять домой; а соседи его, девять обманщиков, подожгли без него все дрова, сколько он нарубил для себя. Мужик думает: «Хорошо, что подожгли; мне как раз нужны угли, а не дрова». — Нагреб коробок углей и повез к тестю.

Привозит на другой день двух жен — молодых девиц. Соседи, девять обманщиков, спрашивают его: «Где взял девиц?» — «А у меня первая жена захворала да умерла: я ее мертвую возил по деревням, кричал: «Сменяйте мертвую бабу на живую девку. И выменял вот одну на двух».

Девять обманщиков сказали: «Ловко он сделал!» — У них у всех были живы матери. Они своих матерей убили топорами и поехали по деревням и кричат: «Меняйте мертвую бабу на живую!» — Мужики смеются над ними: «Вот дураки!» — Взяли прогнали их изо своей деревни.

Рассказал А. Шахатов

Был один старик; у него три сына. Старик собрался умирать и разделил свои деньги сыновьям: большому дал двести рублей и середнему дал двести рублей, а малому сыну денег совсем не дал: «Вот такой-то, — говорит старше — научит тебя уму-разуму». — Старик помер; его сыновья похоронили.

У одного богатого мужика была очень красивая дочь-невеста; кто даст сто рублей, тому она показывала свое лицо. Старший брат два раза сходил посмотреть на нее и двести рублей, свои деньги, кончал. Середний брат два раза сходил посмотреть и тоже двести рублей издержал. Теперь три брата сравнялись: ни у одного нет денег.

Младший брат пошел к тому старику, на которого указал ему отец, уму-разуму учиться. Старик сказал ему: «Айда, около озера ходит козел, веди его сюда!» — Младший брат пошел поймал козла за рога; тот упирается ногами, нейдет. Бился, бился, пошел домой без козла. Старик сказал ему: «Иди, у козла борода есть, тащи за бороду его». — Пошел, за бороду козла схватил — козел бежит.

Привел козла. Сели они двое на козла верхом: один вперед глядит, другой назад; поехали по улице, мимо окон той красивой девки.

Увидала их красивая девка, захохотала. Вместе с девкой дома была ещё сноха, а отец у ней уехал в город глаза лечить. — «Сноха, — говорит девка, — смотри-ка, какой смешной на козле едет!» — А у старика в руках было ведро вместо барабана.

Те говорят: «Мы заколем этого козла, ужинать будем». — Остановились под окнами, слезали; козла закололи. Ведро, в которое старик барабанил, повесили и стали в нем варить махан. Сумерки стали. Они съели мясо, надо спать ложиться, а окутаться нечем; одежи с собой никакой нет. Козлиной овчиной окутались и тянут ее друг у дружка. А дело осенью, замерзло.

Старик говорит: «Стукай в стену пуще». — Тот в стену стукает. Девка снохе говорит: «Шибко они в стену стукают, спроси: зачем?»

Сноха спросила: «Зачем стукаете?» — «Мы замерзаем, — говорит, — умираем от стужи. Если умрем, вам придется отвечать; пустите нас куда-нибудь в сени!» — Девка снохе сказала: «Умирать будут, нам придется отвечать; надо пустить их в сени». — Сноха пустила; те пришли, в сени легли.

Старик учит парня: «Ты в дверь стукай пуще». (А хозяина и хозяйки дома нет, только две — девка да сноха.) Девка говорит снохе: «Сестрица, спроси, зачем стукают». — Та спросила: «Мы замерзаем здесь. Пустите нас в избу». — Сноха: «Просятся в избу. Умирать будут, нам придется отвечать». — Позвали их в избу, положили их под самый порог.

Они и там стучат. Сноха спрашивает: «Зачем не спите?» — «Мы прямо умираем, замерзаем, у нас нечем окутаться». — Сноха передает девке. Девка сказала: «Ты со стариком спи, а я с молодым буду, тогда они не будут замерзать под одеялом». — Легли, старик со снохой, парень с девкой.

Старик уснул, а парень не спит, дрожит. — «Зачем дрожишь? — говорит. — «Весь согрелся, одно место не согрелось».

Утром встали. Самовар им поставили. — «Айда добрым порядком домой: мы вас не видали, вы нас не видали». — Старик говорит парню: «Не ходи домой!» — «Пошто, — говорит, — я пойду домой, когда женился здесь?» — «Идите домой!» — «Зачем я пойду? Вместе ночевал, так жена значит!» Старик говорит: «Спроси деньги у ней: отдаст деньги, которые у братьев взяла, тогда айда». — Девка: «Вот тебе сто рублей деньги! иди скорее: у меня отец придет». — «Давай побольше денег». — Девка двести рублей сулила, триста сулила. — «Не пойду!» — Четыреста посулила, парень говорит: «Давай!» — Получил: двести рублей старику отдал, двести себе взял. Ушли домой.

У девкина отца глаза болели, он ездил в город лечиться. Этот парень ему навстречу пошел, ихней дорогой. Слепой идет домой, глаз не вылечил. Парень попал ему навстречу, здоровался. Старик остановился. — «Ты откуда, молодец?» — «Я мала-мало лечить умею: у кого глаз болит, у кого рука болит, у кого ноги болят». — «У меня глаз один болит, не можешь ли вылечить?» — «Могу, — говорит. — Как не могу! Только жалованья меньше ста рублей не возьму».

Выпрягли лошадей тут же на степи, зачали глаз лечить. Лечил, лечил, ничего не вылечил. — «У тебя, видно, глаз давно болит, если бы не давно, я вылечил бы». — Наговорил на траву. — «Тащи траву домой, положь в шапку. Заходи в избу, шапку брось, скажи: «Хоть скажи, хоть не скажи, знаю дело!»

Отец так и сделал. Сноха ему ответила: «Я не хотела их звать, да девка говорит, что умрут — нам отвечать придется. Они спали с нами попросту, ничего не делали». — Старик: «Спасибо парню: меня обдул и вас обделал!»

О СКАЗОЧНИКАХ И СОБИРАТЕЛЯХ СКАЗОК ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ

Ефим Евдокимович Алексеев — уроженец села Русской Караболки Екатеринбургского уезда. Теперь живет в с. Метлине того же уезда. Он был сослан за какое-то преступление на каторгу. Теперь ему около 70 лет. Он сам наслался мне со сказками. Кроме трех записанных мною сказок (N3№ 62–64), знает еще сказку «Ивинька на лошадке сивинькой». Дурак убил свою кобылу, продал кожу богачу, в отсутствие его завез ее в его дом, а там у жены богача милиш, последний спрятан в голбец и т. д.

В Пермских губернских ведомостях 1863 г. (№№ 32, 33, 36–44) была напечатана статья под заглавием: «Материалы для этнографии Закамья. Из сборника П. А. Вологдина». Здесь, среди заговоров, колыбельных песенок и духовных стихов, напечатаны также и «сказки, говоримые детям», всего 20 номеров, считая мелкие «докучные сказки» и одну «присказку».

Под именем «Закамья» автор разумеет «часть Пермской губернии, лежащую по правую сторону р. Камы до Вятской губернии» (№ 32. С. 154, примеч.), т. е. уезды Соликамский и Оханский. Но сказки, по-видимому, все записаны в Соликамском уезде; а именно: А. А. Вологдин записывал сказки в Усолье (о том имеются точные указания при шести сказках: №№ 81, 84, 86, 87, 89, 90), а П. А. Вологдин, записывал сказки «на Иньве» (о том сказано им при первой сказке, № 74), т. е. в Иньвенском крае (по бассейну р. Иньвы) Соликамского уезда; в частности, местами записи сказок в Иньвенском крае были селения: Кудымкор и Добрянка (см. примечание к сказке № 90).

Усолье — большое (теперь около 10 тыс. жителей) промышленное село Соликамского уезда, с пристанью на р. Каме; расположено в 6 верстах от заштатного гор. Дедюхина. Население здесь великорусское, занятое главным образом соляными промыслами. Что же касается Иньвенского края, то он населен главным образом полуобрусевшими пермяками. Однако нет никаких оснований полагать, что печатаемые шоке сказки записаны П. А. Вологдиным от пермяков. Нам известно, что П. А. Вологдин состоял «ученым управительским помощником при заводах гр. Строганова»[33], под его начальством служило, конечно, весьма много русских людей, от которых ему весьма легко было записать сказки.