Сливовое дерево - Эллен Мари Вайсман

бросили сигареты на землю, сняли винтовки с плеч и преградили девушке дорогу. Один из них, высокий, темноглазый человек с рябым лицом, поднял руку.

— Стоять! — произнес он по-английски. Затем по-немецки: — Вход воспрещен!

Американец говорил с резким акцентом и использовал лексику из верхненемецкого диалекта и других языков, вероятно, нидерландского или норвежского, но по крайней мере Кристина могла его понять.

— Bitte, — взмолилась девушка, — помогите мне.

Солдаты остались глухи к ее мольбе.

— Вам сюда нельзя, — сказал высокий. — Уходите.

— Но мне нужна помощь. Я приехала издалека.

— Это американская база, — ответил охранник. — Сюда допускаются только военнослужащие США.

Второй солдат смотрел на нее угрюмым взглядом. По лицу его ничего невозможно было прочесть.

Кристина сосредоточила внимание на нем, на неровных островках щетины на его юном лице и лилово-серых кругах под мальчишескими голубыми глазами. Она попыталась улыбнуться. Солдат выглядел усталым и грустным, словно и ему доводилось видеть такое, от чего кровь стынет в жилах. Девушка надеялась, что благодаря этому он способен проявить сочувствие, даже если не поймет, о чем она говорит. Кристина двумя руками схватилась за свою сумочку, размышляя, стоит ли сразу сказать правду или дождаться разговора с человеком, облеченным большей властью.

— Я ищу одного пленного, который попал сюда по ошибке, — решилась наконец она.

Высокий солдат закатил глаза и фыркнул.

— Да-да, все вы, немцы, так говорите.

— Но это правда, — продолжала Кристина. — Это мой отец. Он был солдатом регулярной армии, как и вы. Позвольте мне поговорить с вашим командиром, — она стала искать в сумочке солдатскую книжку отца. — Вот, у меня есть доказательства.

Высокий мгновенно направил на нее винтовку.

— Стоять! — закричал он. Лицо его исказилось яростью и страхом. — Брось сумку и подними руки вверх!

Кристина повиновалась. Сердце бешено заколотилось у нее в груди. Высокий держал нарушительницу под прицелом, а молодой в это время взял сумочку и стал ее обыскивать. Он достал оттуда пачку немецких марок и впервые взглянул на девушку с подозрением.

Кристина лихорадочно пыталась сообразить, что сказать.

— Деньги мне дал мой американский жених. Это то, что осталось после покупки билета на поезд. Он тоже солдат. Его зовут Джейк.

— В каком полку служит? — поинтересовался высокий, сверля ее взглядом.

— Я… я не знаю, — произнесла она.

— А может, бросить вас в женский барак? — усмехнулся высокий солдат. — Что, если вы одна из эсэсовских самок-производительниц и пытаетесь спасти своего дружка от виселицы? А дома у вас пятеро маленьких нацистов, и вы хотите вернуть им папашу?

— Nein, — Кристина покачала головой. — Это документы моего отца. Я приехала, чтобы спасти его.

Молодой просмотрел солдатскую книжку герра Бёльца, наморщил лоб и что-то сообщил высокому.

— Он состоял в нацистской партии? — сердито поинтересовался высокий.

— Nein, — повторила Кристина. Она все еще стояла, подняв руки и боясь шелохнуться.

— Врешь! — закричал охранник.

— Bitte, — взмолилась девушка. — Я говорю правду. Вот посмотрите, — она медленно протянула одну руку к другой и отодвинула рукав. — Я была здесь заключенной, видите?

Молодой солдат взглянул на номер на ее запястье и на мгновение, словно в растерянности, опустил глаза. Он снова что-то сказал товарищу.

— Мы пропустим вас, а там пусть кому надо разбираются, что с вами делать, — наконец решил высокий. Он отступил в сторону, все еще направляя винтовку на Кристину.

Молодой солдат открыл ворота и провел ее в лагерь. С противоположной стороны ждал другой солдат. Юноша что-то ему объяснил, отдал Кристине сумочку и кивнул. В знак благодарности она выдавила из себя слабую улыбку. Новый солдат повел ее в лагерь, крепко стискивая винтовку и краем глаза наблюдая за девушкой.

Кристина прижала руку к бурлящему животу и собралась с духом. Ей представилось, что она все еще чувствует смрад крематория и слышит окрики охраны и вопли заключенных. Она с трудом подавляла желание развернуться и убежать отсюда. В отдалении она видела приземистые темные бараки, похожие на ряды гробов для великанов, тянущиеся, покуда видел глаз. Она скрестила руки на животе и смотрела вперед, уповая на то, что не придется проходить мимо газовых камер и крематория.

Но, слава богу, насколько Кристина могла судить, они направлялись туда, где находились бывший учебный плац эсэсовцев и казармы охранников — прежде отдельная часть лагеря, о которой в бытность свою заключенной она только слышала. Когда они обогнули угол огромного кирпичного здания, девушка остановилась как вкопанная.

Перед ней лежало обширное слякотное поле, обнесенное электрической изгородью и разделенное заборами из колючей проволоки на отсеки, подобные загонам для скота. В этих клетках сидели, лежали и стояли в грязи десятки тысяч промокших от дождя, дрожавших от холода людей, некоторые без обуви и пальто. Большинство из них были одеты в истрепанную униформу — черные галифе, зеленые мундиры, серые брюки — здесь присутствовали цвета всех подразделений гитлеровской военной машины. Кристине показалось, что некоторые заключенные больны и умирают прямо у нее на глазах. Все выглядели мокрыми, замерзшими и жалкими. Тощие люди, находившиеся возле забора, осторожно просовывали дрожащие пальцы под электрическую изгородь, срывали травинки с другой стороны ограждения и жадно запихивали их в рот. Некоторые кричали, умоляя дать им еды и воды.

На мгновение Кристина почувствовала головокружение и покачнулась, предчувствуя обморок. Не иначе, она очнулась от долгого сна, она все еще узница Дахау, и лагерный кошмар еще не закончился. Девушка поднесла руку к раздраженному участку кожи за ухом и приготовилась нащупать короткий ежик вместо отраставших шелковистых волос. Но в руку легли мягкие пряди, и девушка дернула их, чтобы тонкие иглы боли отвлекли ее от мрачного зрелища. Затем боль утихла, и море заключенных снова оказалось в центре ее внимания.

«Неужели это все эсэсовцы?» — думала Кристина, оглядывая отчаявшиеся грязные лица в поисках отца.

Солдат рявкнул что-то приказным тоном и винтовкой указал ей идти дальше.

За огромным кирпичным зданием стояло другое, меньшего размера, построенное из булыжника и широких досок. Над дверью висел белый знак с большой буквой «А» в красном круге, а под ним табличка: «Отдел по военным преступлениям. Подразделение военно-юридической службы. Штаб Третьей армии Соединенных Штатов». У