Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943 - Геннадий Леонтьевич Соболев

спичечный коробок. Спичек совсем не будут выдавать, в рынке за них берут 200 г хлеба + 20 рублей»[372]. Нередко спички становились предметом спора между жильцами, а иногда и даже родственниками. «Потом она попросила у меня 3 спички разжечь примус, – читаем в «Записках оставшейся в живых» В. К. Берхман. – Я дала ей 3, одна с оборванной головкой. Она говорит: “Такую мне не надо”. Меня это взорвало, своя же оплошность, но ее тон! Я крикнула: “Убирайся прочь!” Она пошла. Я стояла вне себя, виски стучат»[373]. Вряд ли стоит теперь удивляться, что в ноябре 1942 г. бюро горкома партии пришлось принимать специальное постановление «Об увеличении производства спичек в Ленинграде». К изготовлению спичек наряду с промкооперацией привлекались Лесотехническая академия, Институт прикладной химии и другие организации[374]. Постепенно проблема спичек утратила свою остроту.

Менее острой становилась и транспортная проблема: в ноябре 1942 г. в городе появились три новых трамвайных маршрута (№ 18, 19, 24), значительно улучшившие связь между районами. Теперь, благодаря инициативе и усилиям коллектива трамвайщиков, в пределах установленных лимитов электроэнергии на линию выходили 152 трамвайных поезда, которые перевозили за день до 1 млн пассажиров. Кроме того, 70 грузовых трамвайных поездов обслуживали промышленные предприятия, торговую сеть и военные организации[375].

Учитывая необходимость создания общегородского запаса дров, исполком Ленгорсовета депутатов трудящихся принял 19 ноября 1942 г. решение возложить выполнение работ по слому деревянных домов для создания общегородского запаса дров на районные формирования МПВО Ленинграда на договорных началах с Топливно-энергетическим управлением исполкома Ленгорсовета. Общий объем заготовки древесины от слома домов устанавливался в 20 тыс. куб. м., а основными районами сноса деревянных домов были определены Володарский, Выборгский, Красногвардейский и Приморский[376].

Постепенно налаживалось и медицинское обслуживание населения через поликлиники, чему способствовал и выпуск врачей в Первом медицинском институте. Из 200 получивших диплом об окончании курса обучения врачей в начале ноября 1942 г. часть была направлена в Красную Армию, а остальные – в гражданские лечебные учреждения города-фронта. Вопросы улучшения медицинской помощи населению обсудил в конце ноября 1942 г. выросший коллектив медицинских работников Ленинграда. С докладом о задачах ленинградских медиков выступил заведующий городским отделом здравоохранения профессор Ф. И. Машанский. В приветстии, направленном в адрес «верного соратника великого Сталина и организатора обороны Ленинграда» А. А. Жданова, говорилось: «Мы обязуемся, дорогой Андрей Александрович, сделать все, чтобы и в дальнейшем предотвратить развитие эпидемических заболеваний в городе, своевременно и квалифицированно оказывать медицинскую помощь в поликлиниках и больницах»[377]. Между тем именно в это время заведующий отделом внебольничной помощи Ленгорздравотдела И. В. Назимов писал с тревогой в своем дневнике 29 ноября 1942 г.: «В городе уйма крыс и мышей, от них нет покоя. Борьба пока слабая»[378]. Так что до благополучной санитарной обстановки в городе было еще далеко, но кардинальное решение этой жизненно важной проблемы могло быть достигнуто только в условиях освобожденного от блокады Ленинграда.

Среди приоритетов в оказании лечебно-профилактической помощи населению в период блокады особое место занимало медицинское обслуживание рабочих предприятий оборонной промышленности, которое приобрело еще большее значение потому, что санитарное состояние промышленных предприятий во время блокадной зимы 1941–1942 г. резко ухудшилось. Исключительно неблагоприятные условия труда в сочетании с алиментарной дистрофией и авитаминозами привели к резкому увеличению заболеваемости рабочих. Медико-санитарное обслуживание работников оборонной промышленности осуществлялось врачебными и фельдшерскими здравпунктами, которые к осени 1942 г. действовали на всех более или менее значительных предприятиях. В целях улучшения лечебно-профилактического обслуживания рабочих, борьбы с травматизмом и снижения заболеваемости, на предприятиях оборонной промышленности в соответствии с приказом Наркомздрава СССР от 29 июля 1942 г. стали организовываться медико-санитарные части. Это были комплексные медицинские учреждения, в состав которых входили амбулатории или поликлиники, больничные стационары, здравпункты и ясли. К концу 1942 г. на крупных оборонных предприятиях было организовано 15 медико-санитарных частей[379].

Улучшение медицинской помощи населению в сочетании с разработанными методами борьбы с алиментарной дистрофией, а также с распространением различных форм общественного питания способствовало неуклонному снижению смертности в городе-фронте. Если в октябре 1942 г. умерло 3689 жителей, то в ноябре – 3213, или менее полпроцента общего количества жителей Ленинграда на это время[380]. Хотя с лета 1942 г. произошло резкое снижение массовых захоронений трестом «Похоронное дело», еще и в ноябре 1942 г. его транспортом вывозились на городские кладбища умершие ленинградцы из гражданских госпиталей, больниц, районных моргов[381]. Продолжалось и кремирование трупов в тоннельных печах кирпичного завода на Московском шоссе, где с марта 1942 г. по 1 декабря 1942 г. было кремировано 117 300 трупов[382]. На фоне этой печальной статистики нельзя не заметить, что начиная с ноября 1942 г. в осажденном Ленинграде начинало расти среднесуточное число рождений. Своего минимума рождаемость в блокированном городе достигла в октябре 1942 г., когда в среднем за сутки рождалось меньше двух детей. И вот в ноябре 1942 г. было впервые за период блокады отмечено медленное, еще почти символическое, увеличение рождаемости. За весь 1942 г. в среднем за сутки рождалось 34 ребенка против 182 в 1941 г.[383].

В ноябре 1942 г. стало уделяться больше внимания культурно-просветительной работе среди населения, в особенности среди рабочей молодежи, которая составляла на ряде ленинградских предприятий до половины всех рабочих и была, как правило, лишена организованного досуга. На заседании бюро горкома партии в ноябре 1942 г. был утвержден список 16 районных клубов и Домов культуры, которые должны были открыться в ближайшее время. Среди них клубы имени Капранова, имени Ногина, Дом культуры промкооперации и др. Из действовавших Домов культуры наиболее активно работал Дом культуры им. М. Горького, в котором регулярно организовывались лекции на общественно-политические темы, проводились массово-политические вечера, работали различные кружки[384].

В ноябре 1942 г. театральная и музейная жизнь Ленинграда была отмечена достижениями, имевшими общественный резонанс за пределами города-фронта. 7, 8, 10, 12 и 15 ноября в театре музыкальной комедии состоялись премьерные спектакли комедии «Раскинулось море широко», посвященной балтийским морякам[385]. Авторами либретто были драматурги В. В. Вишневский, В. Б. Азаров и А. А. Крон, а музыку написали композиторы Л.М. Круц, Н.Г.Минх и В. Л. Витлин. Передавая свои впечатления от этого спектакля, H. С. Тихонов писал: «Когда взвивается занавес и перед зрителем начинает расти оптимистический музыкальный рассказ, зрители видят на сцене знакомые лица, типичные бытовые черты ленинградской жизни, артисты же видят тех, кого они сейчас играют. И если бы они сошли со сцены и сели между зрителями, то вы не отличили бы их в зрительской массе. От этой близости на спектакле лежит особая печать правдивой простоты, которая не