Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943 - Геннадий Леонтьевич Соболев

не потому, что их нет (все наши заявки своевременно удовлетворяются), а трудность связана с транспортом, потому что на одной железнодорожной нитке висит снабжение трех фронтов боеприпасами, вооружением, составами с пополнением и плюс полное снабжение такого города, каким является Ленинград; к тому же трудность усугубляется перевозом через Ладогу, когда противник все время эту важнейшую коммуникацию держит под непрерывным воздушным воздействием»[359].

Как председатель продовольственной комиссии А. А. Кузнецов лучше, чем кто-либо, был информирован о реальных запасах продовольствия в городе-фронте. На 1 ноября 1942 г. на его складах хранилось муки – 49 045 т, зерна – 17 190 т, крупы и макарон – 13 901 т, мяса и мясопродуктов – 1592 т, рыбы – 3505 т, масла животного – 2 104 т, сахара – 1691 т[360]. Хотя эти запасы превышали июльские запасы 1942 г. по основным продуктам питания в 2–3 раза, их необходимо было постоянно пополнять подвозом через Ладожское озеро, на котором с первых чисел ноября начался ледостав. 7 ноября 1942 г. лед появился у его западных и южных берегов. Ко второй декаде ноября пришлось снять с работы речные транспортные буксиры, и судам удавалось преодолевать скопление битого льда при помощи канонерских лодок и ледокольных буксиров. «Самым страшным для нас снова становились штормы и лед, – вспоминал командующий Ладожской флотилией В. С. Чероков. – Волны обрывали буксиры, не выдерживали корпуса даже озерных пароходов и барж. С сильной волной и ветром не справлялись маломощные двигатели, и суда выносило в озеро. Приходилось организовывать их поиск и спасение»[361]. Благодаря самоотверженному труду моряков Ладожской флотилии и всех работников Ладожской коммуникации навигация 1942 г. на Ладоге в обоих направлениях продолжалась до 27 ноября 1942 г. За эти трудные дни осенней навигации в Ленинград были доставлены 67 500 т грузов, большую часть которых составляло продовольствие[362].

За весь период навигации с восточного берега Ладожского озера на западный было перевезено баржами 116 800 т горюче-смазочных материалов, перекачено по трубопроводу 32 648 т, в том числе 18 264 т авиабензина, 11 088 т керосина, 3296 т лигроина. Кроме того, было переправлено в город-фронт 252 675 человек, из которых 220 374 составляли пополнение для фронта[363].

Принимая во внимание все факторы, определявшие жизнь и борьбу осажденного Ленинграда за свое выживание, его руководители весьма осторожно оценивали положение на продовольственном фронте. Тем более, что ожидания на пополнение продовольственных запасов за счет внутренних ресурсов оправдались далеко не полностью, о чем свидетельствовали итоги сельскохозяйственной кампании осенью 1942 г. Как видно из «Донесения тыла Ленинградского фронта в Совнарком СССР», направленного 10 ноября 1942 г. за подписями председателей исполкомов Ленинградских областного и городского Советов депутатов трудящихся Н. В. Соловьева и П. С. Попкова, обязательные поставки по картофелю были выполнены совхозами и подсобными хозяйствами менее чем на половину – 31 243 т вместо запланированных 73 184 т[364]. Более благоприятными оказались результаты заготовки овощей – при плане 109 446 т было собрано 84 836 т[365]. Неудовлетворительное выполнение плана заготовок объяснялось в этом документе тем, что «сравнительно благоприятные виды на получение урожая, оцениваемые в конце августа, в дальнейшем не оправдались. Быстро наступившие заморозки (в первых числах октября) при поздних сроках посадки, в особенности картофеля, сократили вегетативный период растений и резко снизили урожайность…»[366]. Тем не менее даже выращенный в крайне неблагоприятных условиях урожай картофеля и овощей в 1942 г. в совхозах и подсобных хозяйствах Ленинграда и области более чем в два раза превышал запасы картофеля и овощей, которые удалось сделать властям к осени 1941 г.

Главной задачей рабочих города-фронта в ноябре 1942 г. оставалось увеличение выпуска военной техники и боеприпасов. Особое внимание уделялось расширению оборонного производства на таких крупных предприятиях, как Кировский и Металлический заводы. 31 октября 1942 г. А. А. Жданов встретился в Смольном с группой передовых рабочих Кировского завода, среди которых были старший мастер А. И. Бунин, лучшая каркасница А. Ф. Интеева, прославленный фрезеровщик Е. Ф. Савич, начальник ново-чугунного цеха К. М. Скобников и др.[367] На этой встрече речь шла о том, как обеспечить выполнение поставленного перед кировцами важного задания по выпуску и ремонту военной техники. Не менее ответственные задачи были поставлены и перед рабочими Металлического завода по увеличению выпуска снарядов для зенитных орудий, по ускорению ремонта танков, по восстановлению башенно-артиллерийской техники для крейсеров «Максим Горький» и «Киров». 5 ноября 1942 г. на заводе «Судомех» был спущен на воду головной боевой «морской охотник», который был построен за 41 день.

«Начальства явилось больше, чем раньше на спуск большого корабля, – писал в связи с этим событием главный инженер завода В. Ф.Чекризов. – Впрочем, в условиях Ленинграда постройка такого первого “морского охотника” имеет теперь не меньшее значение, чем постройка в мирное время большого корабля»[368]. Благодаря сохранившемуся костяку кадровых рабочих и инженерно-технических работников ленинградская оборонная промышленность постепенно восстанавливала свой оборонный потенциал. «Какие потенциальные возможности Ленинграда, – рассуждал по этому поводу в своем дневнике 11 ноября 1942 г. главный инженер завода «Судомех» В.Ф.Чекризов. – Пример – наш завод. Зимою и весною казалось, что много времени пройдет, когда он серьезно заработает. А теперь у него программа, приближающаяся к мирному времени, и дает большое количество новых объектов, правда, они маленькие. Но ведь это корабль. А всякий даже маленький корабль имеет десятки тысяч деталей»[369].

Основные проблемы, связанные с укреплением обороноспособности осажденного Ленинграда, постоянно отодвигали на второй план проблему жизнеобеспечения его населения. К осени 1942 г. ленинградские руководители пришли к пониманию того, что здесь нельзя ограничиваться отдельными мерами, а требуется систематически целенаправленная работа по улучшению быта ленинградцев. Выступая на заседании бюро Ленинградского горкома партии 16 ноября 1942 г., А. А. Кузнецов признал, что «наконец, на первый план встал вопрос быта, жилья, общественного питания, огородов, продкарточек, всевозможных бытовых мастерских и т. д., то есть тот круг вопросов, который касается удовлетворения неотложных бытовых нужд населения. Причем вопросы бытовые встали во главу угла. Эти вопросы и стоят сейчас еще острее, чем все вопросы промышленности»[370]. В условиях, когда всевозможные артели, занимавшиеся раньше удовлетворением бытовых нужд населения, были переведены на выпуск продукции для фронта, в блокированном городе все стало дефицитом – от спичек и швейных иголок до печей-времянок. В феврале 1942 г. население не получило по карточкам ни коробка спичек, а в марте было выдано по два коробка рабочим, ИТР и служащим и по одному иждивенцам[371]. Проблема спичек присутствует почти в каждом блокадном дневнике. 4 марта 1942 г. Т. К. Великотная записала в своем дневнике: «Завтра день будет труднее, так как надо отдавать Кате 100 г за