Русская фантастика 2009 - Сергей Галихин

Мобильник! У него есть мобильник! А в нем — номер Лики. Сунув руку в карман джинсов, он вытащил телефон.

— Дай позвонить!

Перед ним приплясывала загорелая девчонка лет тринадцати, в голубой футболке с номером «471» и розовых шортах. На ногах — разбитые кроссовки. Девчонка ловко подбивала ногой вытертый мяч, не давая упасть на землю: бумц-бумц-бумц… Мяч летал сам по себе — девчонка пинала его не глядя. Глядела она на человека с телефоном.

Требовательно и выжидающе.

— Тебе ж сказали: дай позвонить.

Сбоку подошел коренастый пацан, ровесник девчонки. Футболка полосатая, без номера. Черные шорты, кроссовки, на бритой голове — вратарская кепка. Пацан смотрел нагло, с вызовом, демонстративно ковыряя в носу.

— Что, очень надо? — растерялся он.

— Очень, — хором ответили оба.

— Ладно, держи.

Он протянул девчонке телефон, но пацан ее опередил. Выхватив трубку, «вратарь» принялся давить на кнопки.

— Ты че, прикалываешься, дядя? Он у тебя заблокирован.

— Дай сюда.

Пин-код он, как ни странно, помнил. Телефон бибикнул, снимая блок.

— Теперь набирай: 2-01-12-823-41-36-713…

Его как током ударило. В последовательности цифр крылось что-то жуткое, противоестественное. Не бывает таких номеров! Это не номер — код! Если он его наберет, случится непоправимое. Исчезнут со счета все деньги? Взорвется бомба, спрятанная под трибунами? Стартуют из подземных шахт ракеты, возвещая ядерный Апокалипсис?

Он больше никогда не увидит Лику?

— Не буду я ничего набирать. Мне самому надо позвонить. Срочно.

Развернувшись, он пошел в прохладный сумрак.

— Ты че, дядя, оборзел? Тебе же сказали…

— Исчезни, шмакодявка, — огрызнулся он через плечо.

— Хана тебе, чмошник! За «шмакодявку» ответишь! Понял?

— Жду с нетерпением! — зло бросил он.

Мелко и недостойно взрослого человека — отвечать наглому сопляку. Но слова вылетали сами, помимо воли. Тьма сгустилась, сделалась вязкой, осязаемой. Крики трибун смолкли, увязнув в толстенном слое ваты. Тепло светился экран мобильника. Адресная книга. Группа «Семья».

Где же номер Лики?

Он понял, что номер надо набрать вручную, а не вызвать из памяти телефона. Пальцы стремительно отстучали комбинацию цифр. Она отпечаталась не только в мозгу — в памяти кожи, мышц, всего тела; он смог бы набрать номер вслепую, ни разу не промахнувшись.

Далекий гудок. Второй. Третий.

— Лика?!

…и мы хранили тот секрет…

Пурпурные перья заката на шляпе облаков, накрывших горизонт, гасли, подергиваясь сизым пеплом. Закат сулил бурю. Лика сидела в кресле у огромного, во всю стену, окна, задумчиво покачивая в пальцах бокал с гранатовым соком. Рубиновые отблески скользили по стенам. В дальнем углу стоял рояль. С него величественными складками, подобно римской тоге, свисала гардина — белая с красной каймой. Рядом, чуть не доставая до потолка, возвышалась коринфская колонна. Желтоватый мрамор, завитушки капители.

Колонна казалась слишком материальной. Здесь, пожалуй, все было слишком. Он чувствовал себя неуютно — призрак среди живых.

— Лика, с тобой все в порядке?

Она мягко улыбнулась:

— Да, Вик. Все в порядке.

Его зовут Вик? Наверное, сокращение от «Виктор». Лика зовет его Виком, и ему это нравится. Он любит смотреть, как она улыбается.

— Я потерял тебя на стадионе. Испугался. Глупо, да? Я стал тебе звонить, ты в^яла трубку… — он беспомощно смотрел на нее. — Кажется, взяла. Я не помню, как мы оказались здесь.

Он опустился перед ней на корточки. Ступни по щиколотку утонули в пушистом ворсе ковра. В ее глазах отразилось недоумение.

— Стадион? Мы гуляли в парке. Потом ты отлучился.

Сказал, что должен передать какой-то пакет. Я села на скамейку, стала ждать. Тебя все не было. Потом ты позвонил… Где мы? Это ведь не наша квартира?

— Не наша, — подтвердил он.

В их квартире не было огромного окна. Не было рояля, накрытого гардиной. Не было коринфской колонны. А что было? Он не помнил. Волна паники накатила — и отхлынула. Главное, они вместе. Он больше никуда не отпустит Лику. И сам не уйдет…

— Мы в гостях? У твоих друзей?

Он хотел соврать, чтобы успокоить ее, — и не сумел.

— Не знаю. Может быть. Сейчас мы отыщем хозяина и все выясним. Потом выйдем отсюда, возьмем машину и поедем домой. Ты помнишь наш адрес?

— Не помню… Я не помню!

— Тихо, милая. Успокойся, все в порядке, — он вскочил, привлек ее к себе, едва не расплескав сок из бокала, и долго баюкал в объятиях, как ребенка. — Успокоилась? Вот, допей сок… А я налью себе чего-нибудь покрепче.

Он отыскал бар, схватил первую попавшуюся бутылку, плеснул на полтора пальца в приземистый стакан. Выпил залпом. Бурбон расцвел в глотке огненным тюльпаном, пустил корни в желудке. Хватит! Это только чтоб взбодриться. Сейчас ему нужна трезвая голова.

Краем глаза он заметил движение в полумраке. Резко обернулся, шагнул вперед… Тьфу ты! Из зеркала на него смотрел человек лет тридцати пяти. Хорошо сложенный, с короткой аккуратной стрижкой. Это я, подумал он. Вот только смокинга я никогда не носил. Откуда у меня смокинг? Кружевная манишка, «бабочка» из черного бархата…

Во что одета Лика?

Стремительно обернувшись, он вздохнул с облегчением. Лика никуда не исчезла. На ней было стального цвета вечернее платье со складчатыми манжетами — как тонкие пластины металла. Платье словно облило фигуру Лики ртутью — леди Терминатор.

Он постарался выбросить из головы дурацкое сравнение. Платье замечательное, Лике очень идет. Дома у нее есть похожее. Дома…

— Успокоилась?

Она кивнула — как показалось ему, слишком поспешно.

— Тогда пошли искать хозяев.

Дверь открылась мягко, без скрипа. За дверью начинался длинный коридор, похожий на гостиничный. Темные лаковые панели, светильники, стилизованные под канделябры из бронзы. Приглушенный свет, казалось, проникал в толщу благородного дерева и мерцал там, открывая таинственные пространства. Ковровая дорожка скрадывала шаги. Вокруг царила мертвая тишина. И не было ни одной двери — кроме той, из которой они вышли.

Он остановился перед поворотом — здесь коридор заворачивал влево.

— Вик, что с тобой?

— Там… — его стало знобить, как в лихорадке. — Туда нельзя. Я чувствую. Иначе что-то случится. Нет! С нами уже что-то случилось…

Слова лились, как бензин из пробитого бака, готовые вспыхнуть.

— Надо держаться вместе. Все будет хорошо. Мы выкарабкаемся. Главное — не разлучаться! Никогда!