Я вам любви не обещаю (СИ) - Юлия Леонова

- Ваше превосходительство, штабс-капитан Кудашев по вашему приказанию прибыл, - пробубнил он.

- Павел Андреевич, мне стало известно, что вверенном мне полку имеются некие проблемы со снабжением провиантом.

Кудашев молчал. Сказать в своё оправдание было нечего. Бахметьев тяжело вздохнул, Адземиров отвёл взгляд в сторону, уставившись в окно. Гнетущая тишина давила на всех троих.

- Пустите меня! – раздался чей-то негодующий возглас за пределами кабинета.

Дверь с грохотом ударилась о стену, и в помещение буквально ввалился молодой человек в чине прапорщика. Рядовой, дежуривший у дверей попытался ухватить офицера за плечи и выдворить того из кабинета полковника, но попытка его не увенчалась успехом.

- Николай! – вскинулся Кудашев. – Выйди вон!

- Ваше превосходительство! – невзирая на приказ старшего по званию, обратился к Бахметьеву молодой человек. – Это моя вина!

Бахметьев прищурился. Сложившая ситуация начинала его раздражать.

- Простите. Позвольте представиться, - вытянулся во фрунт, приложив руку к фуражке, молодой человек. - Прапорщик Кудашев.

- Сын? – взглянул на штабс-капитана Бахметьев.

- Племянник, - вздохнул Павел Андреевич.

- Я вас слушаю, прапорщик, - повернулся к застывшему на пороге молодому человеку полковник.

- Это я взял деньги, предназначенные для закупки провианта, - покраснел молодой человек. – В карты вон ему проиграл, - кивнул он на Адземирова.

- Сколько? – пристально глядя на несчастного прапорщика спросил Бахметьев.

- Пять тысяч, - едва слышно пробормотал Николай Кудашев. – Меня вините во всем. Коли под трибунал отдадите, так то мне наукой будет.

Георгий Алексеевич с трудом подавил тяжёлый вздох. Самому ему случалось куда больше оставлять за карточным столом. Но, тем не менее, от него требовалось принять решение.

- Ваше превосходительство, - осмелился подать голос старший Кудашев, - по закону я виноват, мне и отвечать.

Бахметьев, сам того не замечая, принялся барабанить пальцами по столу, глядя на штабс-капитана. Более двух десятков лет безупречной службы и вот на тебе. Неужели придётся отдать того под трибунал?

- Даю вам седмицу сроку, - медленно выговорил он. – Всю сумму надобно вернуть.

Лицо Адземирова вытянулось от удивления, Кудашев-старший выдохнул с облегчением, уже прикидывая, у кого можно занять денег, с тем, чтобы после продажи скромного имения, вернуть долги. Не того решения ожидали от молодого щеголеватого полковника. Бахметьев и сам понимал, что поступает неправильно, что не должно руководствоваться личными симпатиями и антипатиями там, где речь идёт о службе. Тем более что всегда есть риск того, что доброту могут принять за слабость, чего ему вовсе не хотелось.

- Господа, все свободны, - многозначительно посмотрел на дверь Бахметьев. – Адземиров, задержитесь, - остановил он своего адъютанта.

- Слушаю вас, ваше превосходительство, - остался в кабинете Амин.

Дождавшись, когда шаги обоих Кудашевых утихнут за дверью, Бахметьев сурово взглянул на поручика:

- Получается, ваша вина в том, - вздёрнул бровь полковник. – Нежели не догадывались, откуда средства взялись на то, чтобы долг вам вернуть? Может, личные счёты сводите подобным недостойным способом?

Адземиров вспыхнул от подобного оскорбления.

- Никак нет, ваше превосходительство, - процедил он. – Не мог даже предположить подобного. Я о материальном положении прапорщика не осведомлён.

- Будем считать данный инцидент исчерпанным, - тихо произнёс Георгий Алексеевич. – Вас попрошу о том, что произошло в этих стенах никому не сказывать. Надеюсь, мы друг друга поняли.

- Так точно, ваше превосходительство, - отчеканил Адземиров.

Амин вышел из кабинета, едва удержавшись от того, чтобы громко хлопнуть дверью. Ясно было как божий день, что полковник счёл его доносчиком, отсюда и неприязнь во взгляде.

Глава 42

Георгий Алексеевич проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Голова гудела, как колокол, тысячи молоточков стучали в висках и затылке. С трудом разлепив веки, он мрачно уставился на своего денщика, осмелившегося столь непочтительным образом потревожить его сон.

- Ваше сиятельство, проспали, - виновато пробормотал Семён.

- Который час? – хриплым шёпотом сорвалось с пересохших губ.

- Десять уж. Прикажете завтрак подать? – подавая барину тёплый шлафрок, поинтересовался слуга.

Бахметьев встал и, покачнувшись, присел на край постели. Все поплыло перед глазами. Сглотнув колючий ком, Георгий Алексеевич поморщился от саднящей боли в горле.

- Отставить завтрак, мундир подай, - отирая со лба холодную испарину, приказал он.

Доковыляв до уборной, Георгий Алексеевич склонился над раковиной, подставив руки под струю тёплой воды, что лил из большого кувшина Семён. Голова вновь закружилась и дабы не потерять равновесие, он ухватился за плечо слуги.

- Барин, да у вас жар, - обомлел Семён, прикоснувшись ко лбу хозяина широкой ладонью.

- Глупости, - попытался выпрямиться Георгий, отказываясь верить, что его молодой здоровый организм может быть подвержен такому банальному недугу как простуда.

Он хотел было ещё сказать, что не барышня кисейная, дабы раскиснуть от осеннего дождика, но зашёлся в приступе сухого кашля, выворачивающего наизнанку все внутренности.

- В постель вам, барин, воротиться надобно, - взволновано заговорил Семён, пытаясь увести Бахметьева обратно в спальню.

- Семён, да ты оглох никак, - сердито сверкнул глазами граф. – Сказано тебе, мундир подай!

- Как скажете, ваше сиятельство, - сдался денщик и принёс высушенный и вычищенный мундир.

Ехать верхом Георгий Алексеевич не решился, опасаясь, что просто свалится с лошади, потому распорядился подать коляску. Добравшись до штаба, Бахметьев насилу выбрался из пролётки и, стараясь не обнаружить свою слабость перед сослуживцами, прошагал в кабинет, на ходу кивая встреченным по пути офицерам. Закрыв двери, Георгий тяжело опустился в кресло, уронив голову на руки. Неодолимо клонило в сон, дышать с каждой минутой становилось всё труднее. Ослабив тесный ворот мундира, Георгий потянулся к стопке рапортов, сложенных на углу стола, но рука дрогнула, и бумаги рассыпались по полу. Чертыхнувшись, Бахметьев наклонился, дабы поднять документы, но тотчас со стоном выпрямился и откинулся на спинку кресла. В двери постучали.

- Entrez! – прохрипел Георгий и попытался сесть за столом прямо.

- Ваше превосходительство… - заглянул в кабинет поручик Адземиров и умолк.