На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945 - Ханс Люк

– Что вы тут делаете? Почему вас задействовали как чернорабочего, а не как «спеца»? Я поговорю с вашим комендантом.

Совершенно очевидно, он свое намерение выполнил, потому что через несколько дней меня вызвал Замхарадзе:

– С завтрашнего дня выходите на работу бригадиром бетоноукладчиков. Подберите себе нескольких помощников из «спецов» в лагере. Охрана проводит вас на новое место работы.

Юпп Линк помог мне найти нескольких людей посильнее. Единственным настоящим «спецом» среди них оказался каменщик. Остальные не имели отношения к строительству и не попали в шахту по причине физической слабости.

На следующее утро охрана сопроводила нас к строящемуся зданию у шахты, на котором уже работала русская бригада.

– Пошли вон, сукины дети! – закричал на них русский распорядитель. – Разворовали весь цемент и продали, гады! Немцы научат вас, как надо работать.

Что мы там делали? Вырыли котлован примерно четыре на четыре метра глубиной восемь метров, укрепили балками и забетонировали. Сделали своего рода «манжет» для заполнения выбранного – отработанного – участка шахты. Материалом нам служили деревянные балки, гравий и несколько мешков цемента, лопаты, корыто для смешивания раствора и недоброй памяти носилки [149] . Носилки представляют собой нечто вроде корыта с четырьмя ручками – две впереди и две сзади. На таких повсюду в России переносят самые различные материалы.

С помощью присланного из Москвы примитивного чертежа русский надсмотрщик показал нам, что надо делать, и вновь мы услышали вечное русское «Давай!».

– Ройте глубже и закрепляйте стенки раствором. Пропорция семь к одному. Я приду через пару часов. Но если украдете цемент, вам сам черт не поможет.

На сем он предоставил нас самим себе.

Не успел он уйти, как появились русские и грузины.

– Товарищи, продайте цементу, – начали они. – Дом падает. Чинить надо. А мы вам дадим хлебушка и денег.

Вот так и начинается коррупция!

Поскольку рядовому гражданину невозможно было порой купить совершенно необходимые вещи, за всем приходилось обращаться в государственные организации и «подмазывать» там кого-нибудь. Подобная схема отношений считалась «почти законной».

Я распределил своих людей, дав каждому посильное задание, а русскому часовому указал на наши материалы и без обиняков заявил:

– Если пропадет хоть один мешок, будете отвечать сами.

Спустя немногим более недели мы закончили котлован и принялись заниматься самой изнурительной работой – смешивать гравий с цементом и на носилках таскать раствор в яму. Потом появился главный начальник.

– Должен признать, что немцы – настоящие спецы и отличные рабочие. Я вами доволен. Норма выполнена, и материалы пошли в дело, а не на сторону, – затем он обратился персонально ко мне: – Вы хороший бетонщик, полковник. Поэтому я попрошу вас выполнить особое задание. Можете построить каменное крыльцо к моему дому и фонтан? Материалы я обеспечу.

– Конечно, – отозвался я, – но вам придется договариваться с комендантом и давать нам хлеб и какие-то гро́ши.

На следующий день он появился вновь. Успел уже все «уладить». Не знаю, сколько он заплатил Замхарадзе.

На это задание я снова взял каменщика, очень ослабленного физика и фермера из моего района. Начальник забрал нас из лагеря лично.

– Без охраны будете. Вот по буханке хлеба каждому.

– А как насчет гро́шей? – поинтересовался я.

– Завтра, завтра все будет.

– Нет, сейчас, или мы даже и начинать не станем.

Мы получили деньги и купили на них на местном рынке овощей и большую грузинскую кукурузную лепешку.

Через неделю мы закончили фонтан, правда, давления воды не хватало, и он остался просто украшением.

– Это ничего, – заключил начальник, – он и сам по себе хорош.

Затем мы начала сооружать для него спиральную лестницу из бетонных плит. Каждый день перед началом работы мы получали хлеб и немного денег.

Пошла молва о нашем «искусстве». Появились начальники и функционеры рангом пониже главного. Один завел со мной разговор:

– Как здорово! Вы, я смотрю, тут скоро закончите. Не построите мне дом? Материалы у меня есть и под надежной охраной.

И вновь я ответил:

– Договаривайтесь с комендантом лагеря, а нам четверым по буханке хлеба и по рублю каждому утром перед работой.

Как видно, и у него с Замхарадзе проблем не возникло, поскольку, когда мы закончили на первом объекте, нас отвезли на холм, на котором предстояло построить дом. Материала было полным-полно. Как с гордостью сообщил нам хозяин, ему удалось «достать» это за последние несколько месяцев. Недоставало только цемента. Четыре русских осужденных уже начали работу – заложили фундамент и стали поднимать стены.

– Эти сукины дети возятся тут уже две недели. И вы только посмотрите, чего они понаделали!

Он пнул законченный фрагмент стены, и тот немедленно рухнул. Вместо того чтобы разводить нормальный раствор, рабочие украли цемента столько, сколько смогли, и, конечно, продали, сами же смешивали ингредиенты в пропорции двадцать к одному.

Я посмотрел на все это и хотя, естественно, не имел особого представления, как надо ставить дома, уверенным тоном заявил:

– Хорошо. Я построю вам дом. Будете привозить нас сюда каждое утро и не забудьте про хлеб и рублики. Теперь скажите мне, какой дом вы хотите? Есть у вас чертеж или план?

– Нет у меня плана. Просто хотелось бы две комнаты с окнами и сени. Вы уж сами придумайте. Цемент я завтра привезу, а ночью тут будет дежурить охранник. Вот вам хлеб и деньги.

Как построить дом с тремя ослабленными товарищами?

Самому слабому, нашему физику, поручили орудовать противовесом. Фермер и каменщик смешивали раствор и доставляли на носилках его и кирпичи. Чтобы «не потерять лица» перед русскими, мне пришлось переквалифицироваться в каменщики и укладывать кирпич под присмотром единственного специалиста. Я быстро обвыкся работать мастерком. Вновь пришли жители из ближайших селений просить продать цемент. Но мы оставались верны принципам и считали для себя делом чести построить нашему нанимателю прочный дом.

Уже на второй день строительства будущего хозяина жилища охватил «поэтический восторг»:

– Хороший будет дом. Пинай сколько хочешь, не упадет.

Мы построили две комнаты с окнами на Эльбрус и прихожую. Стены возвели меньше чем за неделю.

– Мы спецы только по части кладки, деревянную крышу пусть кладут другие, – сказал я ему после этого. Мы хотели, естественно, чтобы и другим пленным что-нибудь перепало.

Когда мы закончили работу, я обратился к этому начальнику:

– Послушайте-ка, если вы заплатите нам еще немного дополнительно, мы сделаем для вас нечто такое, чего нет ни у кого на всем Кавказе. Только надо достать еще цемента и немного мела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});