Темная сторона Луны - Сергей Дорош

– Отзови своих холуев, – прошипел Хансер.

– Назад, прекратить! – Голос рыцаря сорвался на визг.

Его прихвостни послушались. Кельт, уже раненный, тоже опустил меч, подбежал к сестре, помог встать. Глаза пылали ненавистью.

– Я прикончу тебя, плутонец, – зарычал старший из сапфирных.

Двое его друзей начали обходить Хансера и его пленника с двух сторон.

Вдруг между палатками стало очень людно. Все наши старшие, вместе с Леонидом. Они ворвались буквально бегом.

– А ну стоять, – рявкнул спартанец. – Что затеяли? Я что, неясно сказал, что светлые под моей защитой?

– Бросай мечи, порублю, сукины дети! – вторил ему голос Бьярни.

– Этот плутонец оскорбил меня, – прохрипел старший из сапфирных, косясь на нож у горла.

– Еще нет. – Хансер ослабил захват и отбросил сапфирного пинком под зад. – Вот теперь оскорбил. Можешь вызвать меня на поединок.

– Мы все трое тебя вызываем!

– Сперва меня, – напомнил Леонид.

– Сам справлюсь, – чуть резковато возразил ему мой друг.

– Хорошо. – Спартанец опустил взгляд. – По закону они могут выбрать, будешь ли ты драться с каждым из них, или со всеми сразу. В последнем случае можешь выбрать себе одного напарника. Я согласен.

– Только после меня, – возразил Бьярни.

– Мне все равно, что они выберут, и напарник мне не нужен, – твердо ответил Хансер.

– Прогулялся ты, Луи, – проворчала Аркадия.

– А вы чего за мной шли? – огрызнулся я.

– Мы же в лагере темных, забыл? Что угодно могло произойти. И произошло, чтоб тебя!

– По-твоему, я должен был стоять и смотреть, как трое мужиков…

– Шляться меньше надо было!

Тем временем Леонид хмуро обвел сапфирных взглядом и сказал:

– Вы в своем праве. Закон незыблем, но предупреждаю: если полезете все трое, тогда я вызову вас.

– Сам не справишься, – глумливо сообщил старший из сапфирных.

– Я не столь горд. Возьму в напарники Бьярни.

– Я согласен, – заранее ответил наш викинг.

– По одному, – решил рыцарь.

– Отлично. – Хансер принял боевую стойку, выхватив одну саблю: – Кто первый?

Дальше я наблюдал, как у темных медленно отвисали челюсти. Конечно, они видели наше спокойствие, но относили его на счет сдержанности. Хансера они заранее похоронили. Как бы силен ни был плутонец, марсианин его убьет, это лишь вопрос времени. С этой позиции все и подходили. Первый сапфирный выбежал в центр разом образовавшегося круга, закручивая двумя мечами хитрую мельницу. Хотел закончить поединок в первые же секунды. У него это получилось. Хансер ловко ушел в сторону, скользнул ему за спину. Не ожидавший такой прыти несущий спокойствие замешкался, а в следующий момент сверкнул выхваченный кинжал – и сапфирный упал, хрипя перерезанным горлом.

– Следующий! – Хансер, крутанув кинжал колесом, не глядя бросил его в ножны.

Второй рыцарь вышел вперед, и даже сквозь серость его кожи была видна мертвенная бледность. На сей раз его атаковал Хансер. Тремя быстрыми ударами заставил подставить правую руку, схватил за запястье, бросил на землю. Рыцаренок закричал – страшно, как умирающий зверь. Хансер бросил саблю, выхватил кинжал и ударом в горло наотмашь оборвал этот вопль, встал.

– А вот теперь, думаю, подеремся, – сказал он спокойно, глядя в глаза последнему, старшему.

– Я удовлетворен, – быстро сказал тот.

– Хорошо. – Хансер спокойно спрятал саблю. – Думаю, тебя ждет не дождется другой меч. – Он кивнул на кельта, развернулся и пошел прочь.

– Так вот ты какой, знаменитый Хансер… – Леонид догнал его, пошел рядом. – Действительно не блефовал, вызывая меня. Бой был бы славным.

– Славен только тот бой, без которого не обойтись. Наш с тобой был бы печальным, – ответил Хансер.

– Год назад ты убил двоих наших прерывающих нить и одного живущего в тенях.

– Все верно, но последнего держал Луи, я бил наугад. Мы неплохая пара.

– Да, я вижу, он нарывается – ты потом разбираешься.

– Прости, Хан, – вдруг неожиданно даже для себя сказал я. – Снова из-за меня тебе отдуваться пришлось.

– Луи, дружище! – Он хлопнул меня по плечу и улыбнулся тепло и открыто. – Что ты такое несешь? Хорошее дело сделали. А если бы не ты…

– Очень хорошее, – перебил его Леонид. – В прошлом году, когда кельты вторглись в Сапфирный, этот нежный цветочек на свой жезл кишки низших наматывал. И вместе со своим братом оскопили отца того сапфирного, что жив остался. Она его магией скрутила и… А ты говоришь. В этом все вы, идеалисты. Не разобрались – и туда же: справедливость восстанавливать.

– А ты что сделал бы? – спросил я с вызовом.

– Прошел бы мимо.

– Все равно это неправильно. Хотели отомстить – убили бы, хоть месть… Месть – она лишь отравляет душу. А надругаться – ты что хочешь думай, а с моего молчаливого согласия этого происходить не будет.

– Да при чем здесь твое согласие?!

– Мы были там и все видели, – ответил я. – Попустительство ничуть не лучше пособничества. Ты можешь говорить что угодно, а я вижу, что на нашем месте…

– Нет! Так не поступил бы!

– Вот видишь, а я еще ничего не сказал. Убей меня, если, говоря «нет», ты сохранил обычную невозмутимость.

– Да пошел ты!

И я, не поверите, благородные сеньоры, пошел. Правда, не туда, куда он послал, а в Тени. Резко, совсем как Хансер, не вплыл, а вломился. Двоих темных я заметил сразу. Один – багряный, другой – хмельной. А что, я не виноват, что кельты дали своему домену такое название. Оба кивнули мне и ушли подальше. Так вот как Леонид меня так быстро нашел. Следили, подняли тревогу. Трупа сапфирного топтуна я наверняка не найду, его развоплотили, когда сыр-бор начался. Вполне возможно, даже во время попытки убить Хансера. Хоть с марсианским чутьем, даже в Тенях ему вряд ли что могли сделать.

Уже темнело, и пошел я в лагерь кельтов. Двух своих знакомых нашел сразу. Мне никто не препятствовал – наоборот, словно путь расчищали. Девчонка сидела, завернувшись в клетчатый плед, у костра. Брат стоял в темноте поодаль.

– За меч не хватайся, это я, – шепнул ему на ухо.

Все мы, уходя в этот поход, прихватили и свою обычную одежду. Когда вышли в прерии, ужали ее магически чуть ли не до горошины. Все-таки лохмотья из шкур не были ни удобны, ни красивы, да и жарко в них. Все мы уже успели переодеться и смыть грим, и у меня на душе было тогда приятно, что не придется предстать перед дамой подобным пугалу. Правда, сейчас я понимаю, что было это просто долгоиграющее в каком-то месте детство.

Кельт кивнул мне, даже улыбнулся, но как-то неумело.

– Я твой должник.

– Не мой. Хансера, – возразил я.

– Хансер спас меня, а ты – мою сестру. Мне это важнее. Меня зовут Уильям, а мою сестру Хильда.