Темная сторона Луны - Сергей Дорош

– Помощь неожиданная, но своевременная. Я ваш должник.

– Да пошел ты со своими долгами! – рыкнул Бьярни.

Темные примолкли. Ну, понятно, эти нас все еще принимали за своих.

– Ой, дурак, – прошептал я.

– Какой домен? – поинтересовался спартанец.

– Зеленый, и что дальше?

– Ой, дурак! – Я уже не скрывался. Толку… Одного не понимал: почему молчит Хансер?

– Изумрудный? – уточнил спартанец.

– Зе-ле-ный, – по слогам произнес Бьярни, чуть глумливо, при этом перехватив поудобнее топор.

– Ой, дурак!!! – взвыл я в голос.

Хотя на вытянувшиеся лица темных стоило посмотреть: теперь они разглядели грим и как-то автоматически потянулись к оружию.

– Всем стоять, – рявкнул спартанец. – Один меч, одна стрела, направленная против них, – и я собственноручно разорву ослушника!

Наши тоже как-то недвусмысленно подняли оружие. Ну почему молчит Хансер? Не мог же он завести нас сюда, не зная, как будет выводить. Не думал же он, что темные примут нас с распростертыми объятиями, напоят вином и накормят печеньем? Но стоит спокойно, словно он обычный воин, и позволяет Бьярни озлоблять спартанцев еще больше. А наш достойный потомок викингов старался вовсю, напрочь утратив инстинкт самосохранения. Как потом мне объяснил Руи – это тоже побочный эффект постижения пути укрепления тела. Он просто не мог сейчас остановиться.

– Ну давай, Спарта, давай, я тебе не Рим! Хочешь увидеть мою кровь? А своей умыться? – Бьярни уже готов был сорваться, и спартанец тоже почти кипел.

– Назови свое имя, светлый.

– Бьярни Сноррисон. Я его на твоем лбу вырежу!

– Сын Снорри из Северного домена? – уточнил темный.

– Да. – Бьярни уже буквально рычал.

– Тогда обещаю тебе похороны с почестями ради твоего отца.

– Ты о них распорядиться не сможешь! Тебя закопают раньше!

– Стоп. – Хансер наконец-то подал голос. – Бьярни, повеселился – хватит.

– Какой хватит?! Я ему руки-ноги повырываю!

– Кто там избрал меня вождем? – спокойно поинтересовался Хансер.

И Бьярни сник. Спартанец удивленно приподнял бровь.

– А ты кто?

– Хансер мое имя.

– Так вот ты какой, грозный Хансер.

– Обычно в ответ называют свое имя, – заметил Хансер.

– Леонид. Назван в честь древнего… Впрочем, Светлая сторона образованием не блещет – не оцените.

– Ах ты!!! – опять вскинулся наш берсерк.

– Спокойно, Бьярни. Разве он не прав? Разве кто-нибудь из нас слышал о Леониде, царе Спарты, и о его трехстах воинах? Разве слово «Фермопилы» для нас не пустой звук? Так стоит ли обижаться на правду?

Спартанец расхохотался, совсем не сдерживаясь.

– А ты мне начинаешь нравиться, бьющий один раз. Если ты еще ответишь, как ты собрался выводить своих людей из этой западни…

– Очень просто. Ты вождь этого войска?

– Да, я, в какой-то мере.

– Я сражался на твоей стороне, следовательно, пусть временный, но союзник.

– Ну, допустим… – спокойно ответил Леонид, и вдруг глаза его поползли на лоб: – Ну, скажи это, не разочаруй меня!

– Право Дайх-ша.

– Отлично! Превосходно! Объясни одно: от кого ты о нем услышал?

– Лин-Ке-Тор. Он ведь рос в Изумрудном домене. Он же и рассказал, что, если между союзниками возникают разногласия, они могут решаться в поединке вождей. Люди проигравшего могут спокойно уйти, как и люди победителя, и нападать на них – значит вызвать на себя гнев остальных доменов.

– Все точно. Ты удивительное явление природы, плутонец. Только не думай, что несущий спокойствие и тупица – это одно и то же. Ты специально дал Бьярни провоцировать меня – наблюдал за реакцией. И что ты понял?

– Что ты из тех, которые не вынимают меч, если не собираются развоплотить. Таким был Лин-Ке-Тор. Думаю, с поправкой на Темную сторону, слово «развоплотить» можно заменить на «убить».

– Ты прав.

– Конечно, даже в самые горячие моменты рука твоя не дернулась к мечу. А такие воины следуют определенному кодексу чести.

– Ты прав, я дерусь только с теми, кто может мне оказать достойное сопротивление. А ты для меня загадка. Я видел рисковых сотрясающих Вселенную, даже рисковых познавших таинства, но рисковый плутонец – такого не бывает. Вы действуете первыми, только если уверены в результате. И ты бросил мне вызов в надежде, что я откажусь, потому как в бою против меня у тебя шансов нет. Только ты не подумал, что я все же решу наказать тебя за наглость? Хочешь спасти своих людей ценой своей жизни?

– Я предложил то, что предложил, – тебе решать.

– А ты не прост, Хансер, не прост. Не похож на обычных плутонцев.

– Ты для спартанца тоже больно говорлив.

– Есть такой грешок, – хмыкнул Леонид. – Так, слушайте все, эти зеленые уже кто угодно, только не светлые доменовцы. А раз так, я вступаю во временный союз с ними до тех пор, пока я или Хансер не посчитает нужным его разорвать. Они находятся под моим покровительством! Любой, кто поднимет руку на них, поднимает руку на меня.

– Ну уж нет!

Крик вырвался у молодого кельта. Возница, повинуясь его жесту, бросил колесницу прямиком на зеленых. Стальная полоса двуручного меча сверкнула в замахе. Хорошо обученные воины брызнули в разные стороны, выхватывая стрелы из колчанов. Кельт целился в Хансера. Он не ждал от плутонца прыти настоящего марсианина. Леонид спокойно выхватил нож и метнул в спину кельту. Тело упало. Все замерли.

– Еще есть желающие попробовать? – спокойно спросил спартанец. Желающих не оказалось.

– Он его убил, – пробормотала Аркадия.

– Убил. За оскорбление, тем более такое, только смерть и положена. Ну, Хмельной домен, кто-то считает, что я не прав?

Никто так не считал. А если и считал, то помалкивал. Я подошел к убитому. Он лежал лицом вверх – молодым таким лицом, еще и усы не прорезались. Я знал таких: спешат повзрослеть, в пятнадцать лет уже на Марсе, а в двадцать – в строю. Детство еще где-то играет, а в смерть как в явление природы просто не верится.

Низшие в клетчатых юбках подошли, мрачно глянули на меня, оттерли плечами, подняли тело. Ни у кого не вырвалось даже бранного слова. Спартанцы бдительно следили, и теперь я не сомневался: сверкни где нож – и багряные врежутся в толпу, сея смерть щедрой рукой.

– Мир и согласие, – проворчал я.

Нет, о том, что темные грызутся между собой, я знал поболее других. Но один взгляд изнутри их общества открыл мне такие бездны… А почему, собственно, бездны? Леонид по крайней мере честно предупредил, что будет с тем, кто выпустит стрелу или обнажит меч. Он даже не за нас заступался, а исполнял слово.

– Ну чего застыл столбом, маркиз? – услышал я его насмешливый голос. – Пойдем, страшный вурдалак зовет вас всех в гости. Или труп высшего впервые видишь?