Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

Натали прошмыгнула в открытую дверь и, сбросив с себя рубашку, забралась в кабинку. Холодные струи душа приятно расслабляли тело. Негативные мысли уходили. Утро понемногу становилось лучше. Открыв несколько бутылочек, Натали понюхала их и выбрала ту, из которой пахло клубникой. Намылив волосы, она хорошенько промыла их, а затем позволила гелю стечь по своей коже. Полотенца, чистые, источающие аромат лаванды, словно только из стирки, ждали её на столике у раковины. Ну как в отеле, честное слово.

Улыбнувшись, она обтерлась до суха, а затем так же на цыпочках нырнула обратно в комнату. Надевать пропитавшиеся потом джинсы и топ жутко не хотелось. Рубашка Брендона, к слову сказать, за ночь тоже стала не очень приятно пахнуть, поэтому, открыв шкаф, она начала осматривать находившуюся в нем одежду. Ну, мысль облачаться в мужские деловые костюмы ей не прельщала, поэтому, выбрав ещё одну белую рубашку, самую, как ей показалось, длинную, Натали надела её, а затем бросила взгляд на своё отражение в зеркале. Неплохо. По крайней мере, попу прикрывает. На первое время сойдет, а, спустившись, она попросит у Брендона что-то другое. Или позвонит Энди, та привезет ей что-нибудь из её одежды.

– Чего он уже только не видел, – успокаивала себя Натали, беседуя с отражением, – это не развратно.

Только теперь, выходя из спальни, Натали заметила, что вторая половинка простыни была не смята. Это означало только одно – Брендон либо не спал вовсе, либо спал, но в гостиной. Больше она склонялась ко второму. Но до конца не понимала, радовало её это или же огорчало. Продолжая думать об этом, она вышла в просторный холл, в центре которого стоял большой бильярдный стол, на который и в этот раз она обратила особое внимание. Играть она не умела, но попробовать была бы очень даже не против.

Улыбнувшись, Натали взялась за перила и ступила на первую ступеньку. Божественный запах тут же окутал ноздри. Вдохнула его глубже, а затем, будто бы ведомая колдовскими чарами, последовала за ним. По пояс обнаженного, она застала Брендона на кухне. Стоя к ней спиной, играя мышцами на спине, он стоял у плиты и, орудуя лопаткой, подбрасывал что-то вверх.

– Что ты готовишь? – Не вытерпела она. Ну очень вкусно пахло. И это сводило её с ума.

Про его тело она вообще молчала.

Брендон повернулся. Затем улыбнулся.

Боже, ну только этого ей сейчас не хватало…

– Блинчики по специальному маминому рецепту. Хочешь?

– Не отказалась бы.

– Садись. Я уже почти закончил.

Взобравшись на высокий стул у стойки, Натали вновь воззрилась на Брендона. Выбирая себе место, она точно знала, какой ей нужен ракурс. Теперь она видела не только, как профессионально и легко он подбрасывал блинчики, но и как при этом напрягались мышцы его груди и живота, как работали сильные руки и какое у него при этом было лицо. Расслабленное. Умиротворенное. Задорное.

Неужели таким и был настоящий Брендон? – вдруг подумала она. Но поразмыслить об этом не успела.

– Тебе что-нибудь нужно? Масло, пасту, джем? – Спросил он, ставя перед ней тарелку с целой горой аппетитных кружочков.

– Джем, если можно.

Он кивнул, а затем достал банку.

– У меня только вишневое.

– Я люблю вишневое, – улыбнулась Натали, накладывая в свою тарелку несколько блинчиков.

– Чай? Кофе? Сок? – Поинтересовался он.

Блинчики. Блинчики. Блинчики. Ей Богу, сейчас она чувствовала себя чертовым голлумом из Властелина Колец. Так же, как и он, не могла думать больше ни о чем, кроме прелестного кружочка перед её носом. Правда, голлуму меньше повезло. Свой кружочек он слопать не мог.

– Чай. Спасибо.

Буквально через минуту, поставив перед ней чашку с чаем, он забрался на стул напротив. Нетерпеливо свернув блинчик в неровную трубочку, Натали макнула его в джем и отправила в рот. Вкус моментально взорвался на языке, приводя её и в экстаз, и в ужас одновременно. Господи Иисусе, разве возможно так божественно готовить?!

– Нравится?

– С ума сойти! – С набитым ртом ответила она.

Брендон довольно улыбнулся, вероятно, догадываясь, что она вот-вот умрет от удовольствия.

Гад эдакий. Ну да ладно, ей сейчас было не до этого. Слишком вкусно. Слишком. Она простит ему всё.

Несколько минут они молча поглощали свой завтрак. Ну, скорее его поглощала Натали, так как Брендон ограничился только чашкой черного кофе с лимоном. Никогда она не понимала, как можно пить черный кофе, да ещё и с лимоном. Буэ-э-э. Гадость редкостная.

– Так удобнее?

– Что? – Жуя, переспросила его она. Подняв взгляд, увидела знакомую самодовольную ухмылку.

– В моей рубашке тебе удобнее?

Ну вот, приплыли.

– Нет. – Прожевав, резко ответила Натали. – Вовсе нет. Просто моя одежда не совсем… чистая. – Ну это же было правдой, в конце концов. – Я позвоню Энди и попрошу её привезти что-нибудь. Не могу же я прямо так идти на работу.

Брендон хотел было что-то сказать, она видела это, но промолчал. Интересно, почему?

Ох, а она кажется вот-вот лопнет…

– Я сильно надралась? – Съежившись, Натали всё же решилась задать этот вопрос. Ну, и заодно отвлечься от блинчиков. Ещё один, и Брендону придется принимать у неё блинные роды.

– Насколько мне известно, ты выпила только три стакана. Но мы же оба понимаем, что для тебя это, как три бутылки. – Натали всё ещё ждала ответа. Брендон его ей дал. – Да. Сильно.

– Я делала что-то… о чем обычно на утро жалеют?

Он усмехнулся.

– Если ты о танцах на столе – то нет. Я успел забрать тебя оттуда до того, как тебе пришло в голову станцевать на нём под Бейонсе.

Натали не сдержала улыбки.

– Рада, что ты успел.

«И вытащил меня из того дерьма, в которое я сама себя и втянула», – мысленно закончила она, побоявшись произнести вслух. Но, наверное, Брендон итак всё понял. Просто посмотрел на неё как-то по-особенному и всё. Прочитал в её глазах. Это ли называется космической связью?

– Прости. Я не хотел говорить, что не держу тебя. – С искренним сожалением произнес он.

Внутри всё сжалось. Те слова вновь неосознанно причинили боль.

– Но сказал именно это, – прошептала она.

– Потому что я идиот. Потому что разозлился и сорвался. Но мне правда жаль.

Некоторое время Натали молча смотрела на него, пытаясь разгадать. Но видела лишь искренность, огромную вину и страх. Последнее и вовсе сбивало с толку.

– Почему ты так ненавидишь Шона? – Она рискнула спросить. Ей нужно было знать. Если их отношения могут продолжится, она должна была понимать, что у него не будет от неё тайн.

Брендон молчал. Но недолго.

– Потому что презираю таких он.