Приказано добиться результата. Как была обеспечена реализация реформ в сфере государственных услуг Великобритании - Майкл Барбер

В результате получится единый многосторонний трехгодичный цикл, более качественный продукт – достойный и реально достижимый – более стройного процесса. Клемент Эттли рассматривал, но отверг мысль о департаменте премьер-министра, в то же время он всегда надеялся добиться «большей согласованности правительственного механизма» (цит. по: [Hennessy, 2000, p. 156]). Представленные здесь предложения направлены на то, чтобы добиться именно этого в наше намного более сложное время. Будущим премьер-министрам и министрам финансов было бы намного легче, чем Блэру и Брауну, если бы эти предложения были приняты.

Мое понимание реформы государственной службы

Новому и согласованно действующему центральному правительству потребуется также новое и согласованное во всех своих аспектах представление о том, как реформировать систему государственных услуг. В предшествующих главах я старался наглядно показать, что в течение последнего десятилетия реформы сферы государственных услуг давались весьма непросто. И речь не только о реализации, но и о самой концепции реформы. Именно важнейшие концептуальные вопросы затрагивались во время моих бесед с Блэром об инспектировании, с Гордоном Брауном – о целевых показателях, со многими министрами – об отношении к специалистам. Ну и, разумеется, концепция реформы неразрывно связана с обеспечением реализации преобразований, поскольку недопонимание содержательных основ приводит к неясности руководящих указаний и неразберихе как в департаментах правительства, так и в подразделениях государственной службы за пределами Уайтхолла. Классическим примером тому являются дебаты относительно перераспределения ответственности с привлечением либо потребителей и граждан, либо специалистов.

Блэр часто говорил о скачке в ходе его собственной реформы, когда на первом этапе преобразования шли в основном сверху вниз («Понукаем систему», – говорил он), а потом произошел переход к более устойчивой фазе, когда были созданы квазирыночные отношения и стимулы, обеспечивающие непрерывное совершенствование системы. Параллельно произошел еще один скачок – от первого срока у власти, когда реформы в значительной части правительства еле двигались или не шли вовсе, ко второму сроку, когда, по крайней мере, во внутренней политике, преобразования стали центральным вопросом всей деятельности правительства. Но для понимания этих скачков необходимо оглянуться назад, чтобы разглядеть более всеобъемлющий и значительный перелом в самой сути государства, который сказался на всех развитых странах. Только так можно полностью понять программу Блэра и четко обозначить задачи на будущее, которые предстоит решать премьер-министрам в дальнейшем.

В замечательной книге «The Shield of Achilles» («Меч Ахиллеса»), где анализируется ход истории и предлагаются выводы, актуальные для XXI века, Филип Боббитт утверждает, что после окончания холодной войны сама природа государства вступила в переходный период. В конфликтах, под знаком которых прошел весь XX век, участвовали национальные государства (что понимал Клемент Эттли, а еще лучше – Маргарет Тэтчер). Однако с падением Берлинской стены и распадом коммунистической системы главным фактором, определяющим формирование современного мира, стала глобализация, в результате чего, считает Боббитт, мы стали свидетелями возникновения «рыночного государства, которое в плане обеспечения стабильного состояния мировой экономики находится в зависимости от международных рынков капитала и в меньшей степени от современной многонациональной инфраструктуры бизнеса, вместо того чтобы управлять соответствующими процессами с помощью национальных… политических органов». Такова тенденция, и, поняв ее, Гордон Браун и Эд Боллз передали контроль за процентными ставками Банку Англии. Более того, утверждает Боббитт, «в то время, как национальное государство оправдывало свое существование необходимостью обеспечивать благосостояние народа. рыночное государство предназначено для максимизации возможностей, доступных всем членам общества» [Bobbitt, 2002, p. 229]. Одновременно с переходом от обеспечения благосостояния к предоставлению возможностей, продолжает он, рыночное государство должно перейти от гарантирования прав к гарантированию безопасности, поскольку возникают вызовы, связанные с глобализацией, такие, как «распространение болезней и эпидемий, миграция, терроризм, шпионаж и угрозы окружающей среде» [Bobbitt, 2002, p. 236].

По мере поиска ответов на эти запросы формирующегося глобального рынка, полагает Боббитт, рыночному государству придется значительно повысить свою эффективность, что выразится в росте затрат на его функционирование. Но поскольку глобализация затрудняет возможность взимания повышенных налогов (возникает опасность, что компании и одаренные люди переберутся в другие страны), для минимизации расходов правительствам придется работать меньше, но лучше. Именно поэтому Блэр делает такой акцент на государство максимальных возможностей. Он писал[207]:

Глобализация ведет к глубоким переменам в природе нашего общества. Она заставляет и компании, и каждого человека активизироваться хотя бы ради того, чтобы не оказаться на обочине быстро меняющегося мира: коммерческие операции теперь осуществляются без проволочек, товары с большой скоростью перемещаются на огромные расстояния.

Правительство также подвержено этим переменам. Чтобы не потерять доверия, оно должно радикально изменить собственные взгляды. Технологические инновации, которые движут переменами на глобальном уровне, не просто открыли новые возможности по оказанию услуг, но и повысили ожидания людей относительно того, чего они хотят от тех, кто предоставляет им эти услуги.

Чтобы ответить на эти ожидания, государственные услуги должны соответствовать уровню, к которому уже привыкли потребители, получающие их от других производителей. Для этого ролью государства должен стать не контроль, а предоставление возможностей. Превращение современных государственных услуг в фундамент государства максимальных возможностей, когда политическое руководство обеспечивает стратегическое управление, а не микроменеджмент, требует трансформации того, как мы предоставляем такие услуги.

В своем выступлении на конференции газеты «Guardian», которая была посвящена государственным услугам и состоялась 26–27 января 2006 г., Мэтью Тейлор, бывший в то время ключевой фигурой в окружении премьер-министра, пошел в своих суждениях еще дальше:

Период, в который мы живем, отличается комбинацией двух групп важнейших факторов. Первая группа – это демографические сдвиги: старение населения, массовая миграция и растущее этническое и культурное разнообразие, увеличение занятости женщин и снижение доминирующей роли традиционной семьи. Вторая группа – это тенденции в области ожиданий общества и его отношения к власти: упадок уважения… культура, основанная на приоритете прав… [Такова] взрывоопасная смесь, усугубляемая круглосуточной работой средств массовой информации.

Вот почему требования левых относительно восстановления государственных услуг в том виде, в котором они существовали в эпоху национального государства, не просто непопулярны (не такими уж хорошими были те услуги), но и бесперспективны, ибо назад пути нет.

В таких условиях необходимо разработать концепцию реформы государственных услуг. Чем лучше будущие правительства смогут разъяснить цели, которых надеются добиться, реформируя государственные услуги, и средства, которыми они рассчитывают для этого воспользоваться, тем больше у них шансов на успех. На протяжении большей части эры Блэра правительству, включая и премьер-министра, приходилось и учиться, и работать одновременно. В каком-то смысле данная книга представляет собой отчет об этом обучении. Если, как утверждает Боббитт, мы живем в переходный период (и он развивается с беспрецедентной скоростью), то неудивительно, что правительства многих стран не успевают разрабатывать свои способы адаптации к ситуации. Не вызывает сомнения и то, что во многих странах подходы Блэра рассматриваются с восхищением и восторгом, а Великобритания представляется самой значительной лабораторией для изучения современных мировых веяний в области реформы сферы государственных услуг.

Тем не менее, учитывая опыт, приобретенный за последнее десятилетие, теперь уже можно создать концептуальную модель реформы сферы государственных услуг, которая формализует все то, чему мы научились, послужит руководством для будущих действий и обеспечит их большую ясность (см. рис. 9.2).

Самый очевидный подход к реформированию государственных услуг состоит в том, что на рис. 9.2 обозначено как «Приказы и контроль за их исполнением». Такой командно-административный подход подразумевает реализацию сверху вниз некоей меры, которую решает провести правительство. В настоящей книге встречаются различные примеры такого подхода, в том числе повышение успеваемости по чтению, письму и арифметике в начальной школе и сокращение времени ожидания обслуживания в медицинских учреждениях. Командно-административный подход сейчас модно критиковать, ведь его не любят специалисты, которым – в большинстве – не нравится, когда правительство указывает им, что нужно делать; кроме того, считается, что невозможно обеспечить «устойчивость» такого подхода.