Огненные цветы - Стефани Блэйк

Это была славная комната, декорированная на французский провинциальный манер; большую ее часть занимала огромная тахта, накрытая покрывалом. Ощущая нарастающее возбуждение, Равена начала раздеваться.

Она уже лежала обнаженная под простыней, когда Дэн вернулся с подносом в руках. На подносе стояли два бокала с шампанским и бутылка выдержанного вина, которое он уже много лет приберегал на особый случай. А случай сегодня действительно особый. Он понял это, едва увидев ее одежду на спинке стула. Дэн поставил поднос и с восхищением взял в руки нижнюю рубашку – воздушное шелковое полотно, отороченное кружевом и крохотными разноцветными бантиками.

– Ничего себе, – присвистнул он. – В последний раз такую штуковину я видел только в Париже.

– Полагаю, в Париже ты много чего повидал?

– Это уж точно. В следующий раз привезу тебе оттуда новейший гарнитур. Модные трусики – узкие-узкие, одна полоска, – шелковые чулки до самых бедер и черный пояс в придачу.

– Ну понятно, белье, которое носят самые дорогие шлюхи. Ладно, Дэн Батлер, сколько можно болтать? Такой воспитанный мужчина должен бы знать, что невежливо заставлять даму ждать.

В общей сложности роман Равены и Батлера тянулся два года. О взаимной верности разговора у них никогда не возникало. Батлер был человек непоседливый, которого разные сомнительные делишки заставляли по пять-шесть месяцев в году проводить за границей. А Равена – скучающая, одинокая женщина, жадная до плотских утех. И ко всему прочему ей было ужасно не по себе. Сначала она лишилась Брайена. А потом и Сабрину увезли в Европу. Отобрали самое лучшее, самое дорогое, и теперь она пребывала в отчаянных поисках чего-то или кого-то, что или кто помог бы ей вновь обрести себя самое.

Вскоре после отъезда Роджер писал ей из Ирландии:

«Сабрина буквально чудеса творит. К отцу вернулся аппетит, он теперь нередко выходит посидеть на террасу. Впервые за долгие годы в доме снова слышится смех. И девочка тоже без ума от счастья. Словно Эдвард и Тереза заполнили пустоту, образовавшуюся в ее сердце после смерти твоих родителей. Неужели ты не позволишь ей провести здесь еще несколько месяцев?»

Ну разумеется, позволит. Что же она, бревно бесчувственное, чтобы лишить стариков последней радости в жизни?

Прошло еще полгода. Все это время приходили новые письма, некоторые – от Сабрины.

«Дорогая мамочка,

мне здесь нравится, только по тебе скучаю. Все тут по тебе скучают. Дедушка и бабушка целуют тебя и благодарят. Ирландия – чудесное место, я таких никогда не видела, даже на картинках. Вот если бы нам вместе здесь жить. Когда же ты приедешь?..»

Очередные шесть месяцев. Очередные письма. Тон Роджера несколько изменился.

«Политическая ситуация в Ирландии подошла к критической точке. Не удивлюсь, если эти варвары затеют полномасштабную войну. И если это случится, под угрозой окажется само существование империи. Когда началась война между штатами, я счел делом чести встать на защиту страны, которая не является моей родиной. Так неужели я меньшим обязан Англии и королеве? Да я бы себя уважать перестал. Если война действительно начнется, я выполню свой долг».

Весной 1879 года Батлер появился в Ричмонде, и Равена решила с ним посоветоваться.

– Что мне делать, Дэн? Я должна быть вместе со своим ребенком.

– Так в чем же дело? Я отправлюсь в Ирландию и привезу Сабрину.

– Ты очень добр, и в твоей искренности я не сомневаюсь, но жертвы такой принять не могу. У тебя полно своих дел. Нет, дам Роджеру еще полгода и, если он по-прежнему будет оттягивать приезд, сама поеду в Ирландию.

В то лето в «Равене» жил пятнадцатилетний сын Джейн Сидли – родители его отправились отдыхать в Средиземноморье. Два года назад Роджер купил у Ната Сидли жеребенка – любимца юного Джона. Жалея парнишку, Равена пообещала, что ему разрешат видеть будущего рысака, когда только душа пожелает. В результате Джон фактически сделался членом семьи. Так что, когда родители раздумывали, на кого бы оставить сына, «Равена» показалась естественным выбором.

Хозяйка же была только рада постоянно видеть в доме живого, бойкого паренька – с ним было не так тоскливо и одиноко. К тому же он немало помогал по дому да и в конюшне.

Равену изрядно забавляла откровенная влюбленность мальчика. Он пожирал ее глазами, голос его начинал дрожать в ее присутствии, он бегал за ней буквально как собачонка.

Впервые ей пришло в голову, что влюбленность эта не так уж невинна, когда однажды утром Бэрди сделала удивительное открытие. В руках у служанки были черные кружевные трусики, которые Дэн Батлер привез Равене из Парижа.

– Эй, как это у тебя оказалось?

– Я нашла их в гардеробе у молодого человека. Убиралась у него в комнате – он ведь такой неряха, как все мужчины. Ну вот и наткнулась.

– Бэрди, – строго сказала Равена, – никому ни слова об этом, ясно? Никто не должен знать – ни слуги, ни кто-либо еще.

– Слушаю, мэм. – Служанка заколебалась. – Миссис О’Нил, вы бы лучше поосторожнее с ним. Этот малый положил на вас глаз.

– Что за чушь ты несешь? – фыркнула Равена. – Он же еще ребенок.

– Ребенок мужского пола, и мысли у него тоже мужские, грязные мысли, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Ладно, Бэрди, не беспокойся, справлюсь как-нибудь.

Но это оказалось труднее, чем Равена думала. Толковать о сексе с кем-нибудь вроде Брайена, или Джорджа, или Дэна, да вообще любого мужчины, с кем делишь постель, – это одно. Толковать о сексе с пятнадцатилетним подростком – совсем другое; даже не знаешь, как подступиться.

Она долго откладывала этот разговор, так что вроде и нужда отпала.

Мальчики – это мальчики, убеждала себя Равена. В таком возрасте перемены, происходящие в организме, смутные желания загадочны и непонятны и для мальчиков, и для девочек. Джон как раз входил в пору зрелости, и то, что он стянул ее нижнее белье, лишь свидетельствовало, притом достаточно невинно, о его пробуждающихся мужских желаниях.

Но в конце концов случился инцидент, заставивший-таки Равену завести этот трудный разговор. Однажды вечером, раздеваясь ко сну, она услышала за стеной какой-то шорох. Там стоял ящик для белья, и поначалу Равена подумала, что это крысы шастают. Слуги пару раз уже говорили ей, что видели их в амбаре и в подвале под прачечной. Так что Равена, не обращая внимания на это царапанье, продолжала раздеваться.

Она уже стянула нижнюю рубашку и собиралась скользнуть под одеяло, когда взгляд ее словно притянуло к какому-то пятну на стене, обшитой панелями из кедра. Сначала ей показалось, что это след от сучка, но при ближайшем рассмотрении бросилось в глаза, что слишком уж у него правильная форма. Да и свежая древесная пыль вроде была заметна.