Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса - Нассим Николас Талеб

Клеона бранят до сих пор, между тем в современном мире есть обратная агентская проблема, касающаяся тех, кто делает что-то правильно: за службу обществу вам платят, поливая вас грязью и подвергая нападкам. Активист и адвокат Ральф Нейдер немало пострадал от ополчившейся на него автомобильной индустрии.

Этическое и законное

Мне было стыдно оттого, что я долгое время молчал об одной афере. (Как я сказал, если вы видите жулика…) Речь о том, что мы назовем проблемой Алана Блиндера.

Дело было так. В Давосе во время частной беседы за чашкой кофе – я думал, что мы говорим о спасении мира, кроме всего прочего, от морального риска и агентской проблемы, – меня перебил Алан Блиндер, бывший вице-председатель совета директоров Федерального резервного банка США. Блиндер попытался всучить мне специфический инвестиционный продукт, посредством которого можно в рамках закона обманывать налогоплательщиков. Этот инструмент позволял инвесторам с крупным чистым капиталом обойти закон, который ограничивает сумму, подлежащую страхованию (тогда – 100 тысяч долларов), и обогатиться за счет страхового покрытия огромных сумм. Инвестор вносит любую сумму, а компания профессора Блиндера разбивает ее на маленькие части и инвестирует в банки, обходя имеющееся в законе ограничение; получается, что страховкой покрывается вся сумма, сколь бы велика она ни была. Другими словами, схема позволяла супербогачам обдурить налогоплательщиков и получать бесплатную, обеспечиваемую государством страховку. Да, обдурить налогоплательщиков. Законным образом. При помощи бывших госслужащих, которые обладали инсайдерской информацией.

Я выпалил: «Разве это этично?» И услышал в ответ: «Это абсолютно законно, – после чего Блиндер добавил: – У нас работает много бывших “регуляторов”» (то есть тех, кто занимается регулированием инвестиций). Иначе говоря, (а) все, что законно, этично, и (б) бывшие «регуляторы» обладают преимуществом перед гражданами.

Далеко не сразу, лишь через несколько лет, я отреагировал на тот разговор и публично заявил: «J’accuse»[135]. Конечно, Алан Блиндер – не самый гнусный нарушитель этических принципов в моем понимании; возможно, он раздражает меня только потому, что занимал видное положение в государственной иерархии, кроме того, в Давосе обсуждалось как раз избавление мира от зла (я изложил Блиндеру свое понимание того, как банкиры рискуют за счет налогоплательщиков). Так или иначе, мы видим человека, который использовал госслужбу, чтобы потом законно наживаться на обществе.

Эта проблема, по сути, очень проста: бывшие «регуляторы» и госслужащие, которых граждане наняли для представления своих интересов, могут потом стать бизнесменами и использовать свой опыт и приобретенные связи, чтобы через дыры в системе наживаться на тех же гражданах, – работать в юридических фирмах и т. д.

Вы только подумайте: чем сложнее регулирование, тем больше в системе бюрократии – и тем больше прибыли могут получить впоследствии «регуляторы», которые знают все ходы и выходы. Их «регуляторское» знание – это выпуклая функция от разницы в опыте и знаниях. Это франшиза, асимметрия, при которой одни богатеют за счет других. (Заметьте, как много стало в экономике франшиз; производитель автомобилей Toyota нанял бывших американских «регуляторов» и использовал их «экспертную оценку», чтобы следить за расследованием по делу о неполадках в своих машинах.)

История имела продолжение – и притом нехорошее. Блиндер и декан бизнес-школы Колумбийского университета сочинили статью, в которой критиковали решение властей увеличить потолок страховки для частных лиц. Они писали, что граждане не должны обладать неограниченной страховкой – той самой, которой наслаждаются клиенты Блиндера.

Несколько замечаний.

Во-первых, чем сложнее регулирование, тем больше инсайдеры склонны использовать свои знания для наживы. Это еще один довод в пользу эвристики. 2300 страниц правил регулирования (все эти правила можно заменить законами Хаммурапи) становятся для бывших «регуляторов» золотой жилой. Им выгодно, чтобы регулирование усложнялось. Опять же, инсайдеры – враги правила «меньше – значит больше».

Во-вторых, в сложной системе труднее распознать разницу между буквой и духом регулирования. Это специфический момент, но в сложной нелинейной среде мошенничать легче, чем в линейной среде с небольшой переменчивостью. То же относится к разрыву между законом и этикой.

В-третьих, в африканских странах госслужащие открыто получают взятки. В Соединенных Штатах чиновнику скрыто (об этом не говорят) обещают синекуру в банке, место с доходом, скажем, пять миллионов в год, если чиновник понравится банковской системе. Такие вещи «регуляторы» не регулируют.

Для меня самый огорчительный аспект проблемы Алана Блиндера – это реакция тех, с кем я ее обсуждал: считается вполне естественным то, что бывший чиновник пытается использовать инсайдерскую информацию и «зашибить деньгу» – за наш счет. Довод прост: «Всем нам нравится зарабатывать».

Казуистика как опциональность

Всегда можно найти аргумент или этический довод, позволяющий защитить мнение постфактум. Это скользкий момент, но, памятуя о недопустимости предвзятого подхода, отметим, что этическое правило следует предлагать до действия, а не после него. Нельзя трактовать обстоятельства в свою пользу. Казуистика, искусство спора о нюансах того или иного решения, долгое время делала именно это – интерпретировала обстоятельства.

Для начала я дам определение жульническому мнению: это мнение, которое маскирует корыстный интерес соображениями общественного блага. Скажем, парикмахер советует «полезную для здоровья» стрижку, а представитель оружейного лобби утверждает, что право иметь оружие «хорошо для Америки». Все эти утверждения на деле выгодны конкретным людям, но сформулированы так, чтобы нам казалось, что они выгодны коллективу. Другими словами, речь о людях из левой колонки таблицы 7. Точно так же Алан Блиндер писал, что он против новых правил страховки якобы не потому, что его компания потеряет бизнес, а из соображений общественного блага.

Чтобы отличить искреннее мнение от жульнического, достаточно задать простой вопрос. Однажды я был на Кипре на конференции и наблюдал, как за обедом киприотский профессор университета США, специалист по нефтехимическим технологиям, поносил защитника экологии лорда Николаса Стерна. Стерн участвовал в конференции, но не пришел обедать. Киприот разошелся не на шутку. Я понятия не имел, о чем он говорит, но уловил, что он путает отсутствие доказательств некоего тезиса с доказательством того, что этот тезис неверен, и обрушился на киприота, чтобы защитить Стерна. Нефтехимический технолог утверждал, что у нас нет доказательств того, что ископаемое топливо вредит планете, и жонглировал словами, чтобы получилось, будто мы доказали, что ископаемое топливо безвредно. Он совершил ошибку, сказав, что подстраховка, которую советует Стерн, бесполезна; я тут же вскочил и спросил его, застраховал ли он свою машину и свое здоровье и есть ли у него страховка на случай, если произойдет что-то такое, чего не случалось раньше? Я начал говорить о том, что мы делаем с планетой то, чего раньше с ней не делали, что доказательства должны предоставлять те, кто выводит естественные системы из равновесия, что Мать-Природа знает больше, чем все мы когда-либо узнаем, а не наоборот. С тем же успехом я мог говорить с адвокатом – киприот отвечал софизмами и не желал знать правду.

Тогда я применил простое эвристическое правило: тайком спросил сидевшего рядом члена оргкомитета, почему киприоту выгодно защищать именно эту точку зрения. Оказалось, что он по уши в нефтяных компаниях – и как советник, и как инвестор, и как научный консультант. Я ту же потерял интерес к тому, что он говорит, и перестал спорить – его слова были всего лишь пустым трепом.

Тут есть связь с собственной шкурой в игре. Если кто-то высказывает мнение, скажем, что банковская система хрупка и обязательно рухнет, пусть этот человек инвестирует в это мнение свои средства, чтобы проиграть вместе со своими слушателями – или доказать, что его мнение чего-то стоит. Но когда кто-то высказывает общие суждения о благополучии коллектива, требуется, наоборот, отсутствие инвестиций. Via negativa.

Таков механизм этической опциональности, при котором люди подгоняют убеждения под действия, а не действия под убеждения. Таблица 8 сравнивает профессии в аспекте подобной этической подгонки.

Таблица 8. Сравнение профессий и занятий

Кроме того, имеется проблема, обратная проблеме Алана Блиндера, – «доказательство не в чьих-либо интересах». Следует больше доверять мнениям и свидетельствам, когда они входят в противоречие с интересами высказывающегося. Представитель фармацевтической корпорации, восхваляющий голодание и методы лечения диабета а-ля via negativa, заслуживает большего доверия, чем тот, кто выступает за глотание лекарств.