Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев

восточных берегов Эгеиды. Главной причиной такого пассивного поведения был страх персов перед греческим флотом: «Потерпев тяжкое поражение, варвары не шли уже дальше вперед, на запад, и никто не принуждал их к тому» (Herod. VIII, 130). Впрочем, Мардонт с коллегами исходили из того, что и эллины пока отказались от активных действий в акватории Эгейского моря, а главное внимание будут уделять охране Аттики и Пелопоннеса.

Все свои дальнейшие планы командиры персидского флота связывали исключительно с развитием ситуации на сухопутном театре военных действий: «Во время пребывания на Самосе они частью совещались о том, не могут ли причинить какого-нибудь зла неприятелям, а частью напряженно выжидали, чем кончится предприятие Мардония» (Herod. VIII, 130).

Греческий флот объявился по весне. Возглавили его новые командиры – спартанский царь Леотихид из дома Эврипонтидов и афинский стратег Ксантипп. 110 триер базировались на Эгине, и именно туда прибыло посольство от ионических греков с просьбой начать боевые действия в Малой Азии. Накануне посланцы побывали в Спарте и теперь всячески агитировали Леотихида и Ксантиппа активизировать действия греческого флота в Эгейском регионе. Но ситуация зеркально отражала ту, что сложилась на Самосе у персов, поскольку союзное командование просто опасалось вести триеры к анатолийскому побережью. Однако ионийцы продолжали настаивать, в конце концов убедив Леотихида и Ксантиппа совершить рейд к Делосу. Но дальше этого острова эллинский флот не пошел: «Случилось так, что варвары из страха не дерзали плыть на запад дальше Самоса, а эллины, несмотря на просьбы хиосцев, не спускались на востоке ниже Делоса. Таким образом, страх охранял местности, лежавшие между варварами и эллинами» (Herod. VIII, 132).

Весной 479 г. до н. э. на фронтах сложилась следующая ситуация. Персидский флот находился на острове Самос и охранял западное побережье Малой Азии от набегов вражеских триер, одновременно контролируя действия ионийцев и эолийцев. Армия Мардония расположилась в Фессалии и частично в Македонии, готовясь к наступательным действиям в Элладе. Греческий флот сосредоточился у Делоса, но от дальнейших активных действий отказался, а союзная армия по-прежнему находилась на Истме. Весь вопрос заключался в том, кто начнет действовать первым и попытается овладеть стратегической инициативой.

* * *

Мардоний не спешил развязывать боевые действия. В сложившейся ситуации двоюродный брат Ксеркса проявил себя хитрым политиком и решил внести раскол в ряды союзников. Он попытался сыграть на противоречиях между Афинами и Спартой и перетянуть афинян на свою сторону. Мардонию даже не было нужды требовать от них сражаться на его стороне, военачальнику было достаточно и того, чтобы они просто не принимали участия в войне. Обладая мощной армией на суше, Мардоний не имел флота и поэтому хотел уравнять свои шансы в борьбе с Эллинским союзом.

В Афины в качестве посла отправился македонский царь Александр, поскольку именно ему доверил Мардоний выполнение ответственной дипломатической миссии. То, что полководец выбрал именно Александра, случайностью не было. Во-первых, царь Македонии был связан с персами родственными узами, его сестра была замужем за знатным вельможей Бубаром. Во-вторых, Александр был проксеном[74] афинян и, по свидетельству Геродота, не раз оказывал им различные услуги.

Прибыв в Афины, македонский царь изложил перед народным собранием предложения персов. Суть их была проста: афиняне заключают с Ксерксом мир, а Мардоний не только признает их право на территории, которыми они владеют, но и даст им еще столько земли, сколько они захотят. А Афины, которые были разрушены персами, Мардоний восстановит. Понятно, что от имени полководца Александр рассказывал эллинам разные страшилки о несметном войске и невозможности воевать против Ксеркса, но здесь уже ничего поделать было нельзя, положение обязывало.

От себя же Александр добавил, что афиняне не смогут воевать с Ахеменидами до бесконечности, поскольку вместо каждого разбитого войска персидские цари будут присылать новое. У персов есть для этого все возможности. Также он резонно указал афинянам на то, что Аттика находится как раз между Беотией и Фессалией, признавшими власть Ксеркса и Пелопоннесом. Как он слышал, лакедемоняне и их союзники собираются защищать только Истмийский перешеек и на помощь Афинам не придут. В завершение своей речи Александр обратил внимание на то, что из всех эллинов Ксеркс выделил именно афинян и именно с ними решил заключить мирный договор. Но в словах македонца послышался намек на то, что царь может договориться и с другими греками. Одним словом, гражданам Афин было над чем подумать.

Именно в этот момент и явились спартанские послы. Трудно сказать, было это подстроено нарочно или действительно произошло случайно, хотя Геродот пишет о том, что афиняне сознательно затягивали переговоры, желая заработать на них политический капитал. Они не сомневались, что как только в Спарте узнают о визите Александра, то реакция последует незамедлительно. Вот и дождались посланцев Лакедемона.

Спартанцы говорили кратко, и суть их речей свелась к тому, что именно афиняне своей безрассудной поддержкой восставших ионийцев накликали на Элладу персов. Возразить на это было нечего, но спартанцы быстро сменили тон и заявили, что поскольку Афины разорены персами, то лакедемоняне и прочие союзники возьмут на содержание не только жен и детей афинян, но и их слуг. Сказано было сильно, и данная речь произвела на присутствующих благоприятное впечатление.

Почувствовав поддержку, афиняне ответили Александру, что никогда не простят Ксерксу разрушения Афин и сожженных храмов, а македонскому царю порекомендовали никогда больше не приходить с подобными предложениями.

Со спартанцами разговор также закончился быстро. Афиняне уверили своих союзников, что никогда не пойдут на поклон к Ксерксу, человеку, разрушившему их город. И ни золотом, ни землей персидский царь их не подкупит. Граждане Афин не предадут эллинов, которые вместе с ними выступили против персов. Что же касается содержания союзниками семей афинян, то послов за это поблагодарили, а предложение вежливо отклонили, заявив, что сами справятся с этой бедой. Единственное, на чем настаивали граждане Афин, так это на немедленном выступлении союзной армии с Истма в Аттику. Афинские стратеги были уверены, что как только Мардоний узнает о том, что его мирные инициативы отвергнуты, так сразу же начнет боевые действия. Поэтому афиняне предлагали спартанцами и остальным союзникам объединить усилия и встретить врага в Беотии. Спартанские послы приняли это к сведению и удалились. Афинянам оставалось только ждать, когда союзная армия придет в Аттику.

Тем временем царь