Королевская кровь - Ирина Котова

Старший лорд Кембритч был мужчиной холеным, высоким, с благородной сединой в висках. Этакий вызывающий всеобщее доверие политик и дипломат. Он мог часами разглагольствовать о политике, заложив правую руку за отворот пиджака, но Люк помнил другое — многочасовые нотации о том, как должен вести себя настоящий аристократ, в редкие приезды отца в Инляндию. Его уничижительные реплики в адрес матери, которая была слишком робка, чтобы настоять на своем. Его постоянный шантаж всех всеми — мамы тем, что он заберет себе детей, Люка тем, что увезет его от матери. Удовольствие от доминирования в мелочах — кресло должно было стоять там, где он его поставил, даже если оно всем мешалось, дети должны носить одежду только определенных цветов, жена не подает голос, пока ее не спросят. О нет, он не бил ее — для этого он был слишком хорошо воспитан. Он просто любил уничтожать ее словами, без ругани.

Отца Люк ненавидел.

Поэтому, когда Джон Кембритч вошел в кабинет, Люк нагло дымил уже третьей сигаретой, зная, что сигаретный дым тот не переносит. На столе стояла бутылка конъяка, уже ополовиненная, закуска, неряшливо сваливающаяся с тарелки. И вообще бардак был такой, будто тут сутки гуляла рота солдат. Надо будет потом извиниться перед экономкой, кстати.

Да и сам Люк вполне вписывался в концепцию кабинета богатого бездельника — небритый, исхудавший после болезни, со стойким запахом алкоголя (пришлось прополоскать рот конъяком) и вселенской скукой во взгляде.

— Оу, папа, — он приподнялся поприветствовать почтенного родителя, но покачнулся, свалился обратно в кресло. — А что, уже вечер?

Лорд Кембритч-старший брезгливо сощурился, подошел к окну, распахнул его, и затем только повернулся к сыну.

— Я же сказал, что ты должен быть трезвым! — зазвенел он хорошо поставленным голосом публичного политика. — Дело, которое я собираюсь с тобой обсудить, требует ясного ума!

— Я трезв, как стеклышко, — с предельной честностью сознался Люк и, глупо улыбнувшись, отсалютовал отцу стаканом. — Говори, я весь во внимании.

Лорд-старший скрипнул зубами, но, видимо, дело и правда было архиважным, потому что он не ушел, хлопнув дверью, а с достоинством уселся в кресло с мягкой витой спинкой, стоящее перед столом Люка.

— Сын, — торжественно начал он, — в нашей жизни рано или поздно приходит время, когда мы должны принимать важные решения, способные изменить все. Менее сильные люди могут побояться ответственности, но ты-Кембритч, а, значит, понимаешь, что такое долг, смелость и достоинство.

"Эк папенька соловьем разливается, — с нехорошим таким предчувствием подумал Люк, — и угораздило же дать обещание принять его предложение…"

— И ты должен понимать, какая ответственность на тебе лежит. Ты — старший сын, наследник Кембритчей. В тебе течет кровь, по древности не уступающая монархической, и ты должен быть достоин своих предков, преумножая наше семейное благосостояние и статус.

Нехорошее предчувствие превратилось в аварийный ор чувства самосохранения, и Кембритч-младший уже совершенно искренне отхлебнул из бокала. Он очень надеялся, что вся эта словесная умасливающая прелюдия предназначена только для того, чтобы затащить его в парламент.

А граф продолжал разглагольствовать:

— К сожалению, я не смог улучшить нашу кровь, женившись на твоей матери.

"Зато ты получил ее деньги и связи, старый козел".

— Но у тебя есть уникальная возможность вписать Кембридчей в элиту страны навсегда, — с пафосом заявил старший Кембритч. — Тогда все забудут про твой образ жизни, и, — лорд-старший высокомерно оглядел сына, — твой моральный облик, а твоя семья получит не только почет и уважение, но и огромный политический вес.

"Да не томи же ты уже, договаривай".

— Конечно, — произнес Люк, звучно отхлебывая из стакана, — что нужно сделать? Я мигом!

— Вот и отлично, — с облегчением произнес лорд, вытирая лоб вышитым платком с анаграммой его инициалов. — Тогда как только найдут наследницу Рудлог, ты женишься на ней.

Люк хорошо умел держать удар, но в этот момент не мог не уловить издевательскую иронию судьбы. Майло обхохочется. Виду не покажет, конечно, но обхохочется.

— Я, конечно, польщен, папа, — сказал он почти нормальным тоном, — но, может, ты объяснишь поподробнее?

Кембритч-старший удовлетворенно блеснул глазами. Видимо, решил, что Люк протрезвел от шока.

— Нам запретили рассказывать об этом, но раз ты будущий принц-консорт, мне дали особое разрешение. Сейчас спецслужбы, — он почти благоговейно прошептал это слово, показывая, что допущен к закрытой информации, — активно ищут принцессу Ангелину, чтобы возвести ее на трон. Партии все договорились, что ради целостности страны мы не будем этому препятствовать. Так бы просто эта девчонка никому и не сдалась, но она, по словам магов, может остановить аномальную сейсмоактивность у нас в стране. Но только при условии вступления в брак, не фиктивный, запомни! с наследником древнего рода, не связанного никакими родственными связями с королевской семьей, и подходящего возраста. И ее инициации. И вот — ты подходишь по всем параметрам!

— Чему я бесконечно рад, — язвительно произнес Люк. — Всегда мечтал быть фоном для блистательной королевы и часами торчать на приемах. Ладно хоть старшенькая Рудлог, судя по портретам, не страшилище, хоть в этом повезло.

Но делегат Высокого Совета Кембритч словно не слышал его тона, он как-то равнодушно- благосклонно кивнул, и продолжил:

— Тебе ничего больше и делать не придется. Ты даже можешь продожать пить и играть, но не в своих плебейских клубах, а во дворце, с первыми лицами королевства! Главное — сделай жене наследничка, чтобы укрепить наши позиции. Будем надеяться, что она невинна, и ты не напортачишь с обрядом. А об остальном позаботится наша партия и я лично. Наберем большинство, поставим своего премьер-министра…

Люк неприлично расхохотался.

— Отец, ты что, метишь не место премьера Минкена?

— Минкен — консерватор и тупица, — процедил Джон Кембритч, — и не видит перспектив. Он хочет полностью восстановить монархическую власть! А как будет принимать решения девчонка, которая уже семь лет где-то в бегах? Мы считаем, что нужно оставить королеве представительские функции, а полноту власти отдать премьеру и парламенту.

Кембритч-младший снова расхохотался, теперь про себя. Ситуация начинала становиться донельзя абсурдной. Интересно, как отреагирует Минкен на известие о том, что дав сигнал к поиску принцесс, он тем самым усилил позиции оппозиционной партии? И, скорее всего, потеряет премьерское кресло? Да и сам поиск принцесс для Люка теперь приобрел немного пикантный оттенок, с одной стороны азарт от раскрытия сложного дела, с другой — намекающее, покачивающееся над шеей брачное ярмо. И все, что можно сделать — это попытаться немного отыграть ситуацию в свою пользу.