Королевская кровь - Ирина Котова

Она катала на языке волшебные строки, чувствовала их хмельной вкус, через сотни лет пронесенную страсть поэта. Чуть не врезалась лбом в огромную, просто гигантскую яблоню, ветви которой ломились от плодов и склонялись до земли. А сама яблоня была шире ее, Василины, и, что интересно, от основного ствола где-то на уровне ее бедер под прямым углом отходил второй, поменьше, и затем стремился ввысь, образуя что-то вроде скамеечки. Туда, меж двух стволов, в тенек, она и присела, слушая шепот листвы и зачитываясь эмиратской поэзией.

И сидела долго, пока в ее очарованное сознание не ворвался какой-то ритмичный стук. Тук. Тук. Тук. Будто кто-то неподалеку ронял камни на брусчатку.

Она еще немного посидела, и пошла на звук. Любопытно же.

В голове еще звучали обрывки волнующих строк, когда она, прошагав буквально несколько метров, вынырнула на поляну. С одной стороны стояло какое-то сооружение, больше всего напоминающее сарай без стен, но с крышей, заполненное…дровами? А с другой, вполоборота к ней, барон Мариан Байдек ритмично махал тяжелым топором и рубил дрова.

Она быстро шагнула назад, под ветви дерева, вжалась в ствол. Еще подумает, что она за ним следит, а она же, наоборот, решила контакты свести к минимуму. Раз уж она не него действует, как северный морозный ветер. И вот тебе сюрприз.

Интересно, зачем он это делает? Что-то типа физподготовки на свежем воздухе? Вместо тренажеров, деревенский фитнес, чтобы потом с легкостью рубить нечисть и прочую дрянь?

Барон был обнажен до пояса, и на блестящей от пота спине его, когда он поднимал и опускал топор, перекатывались мышцы. Мощные руки держали огромный инструмент так, будто он был невесом. Он ставил толстое полено на колоду, размахивался, и в несколько ударов расправлялся с ним. Откидывал ногой полученные дрова… и снова новое огромное полено, и снова свист топора, и ритмичный стук, и шумный выдох, и снова и снова поднимающийся и опускающийся торс и сильные руки, и перекатывающиеся мышцы, и волосы, прилипшие к затылку, и…шрам от укуса хоботочника точно на том месте, где она его видела в последний раз. И опять опускается и поднимается, жестко и точно рубя топором, и снова завораживающий ритм и выносливый крупный мужчина, способный так двигаться целую вечность, и его напряженное дыхание, и вся его фигура такая мужская и совершенная, что во рту становится сухо, а грудь под грубым платьем оказывается слишком чувствительной, отзываясь на каждое его движение

Василина сглотнула, поспешно отвернулась и чуть ли не бегом побежала обратно. Она была уже большой девочкой. И прекрасно, в отличие от себя-шестнадцатилетней, понимала, почему капитан Байдек так ее волнует. И испытывала страшное чувство вины, потому что там, за тысячу километров, переворот, и убитые люди, и мама, и неизвестно, что с ней, на втором этаже раненый отец, в доме ни о чем не подозревающие сестры. Но ладони все равно влажные, сердце гонит горячую кровь по отяжелевшему телу, и в ушах, словно издеваясь, стоит ритмичный стук, и свист топора, и шумное дыхание работаюшего мужчины.

*********

На утро второго дня очнулся принц-консорт, и Симон осмотрел его, предупредив сестер, что раненому из-за большой потери крови прописан постельный режим и покой. Барон уже уехал, и они сначала долго объясняли изумленному вторжением незнакомых девиц принцу, кто они такие, и что случилось после того, как он потерял сознание. Святослав при известии о том, что они попали в поместье к барону, покачал головой и пробормотал что-то типа "Никогда бы не подумал". Он, не дрогнув, выслушал рассказ о последних минутах, когда они видели мать, и потом долго лежал, уставившись в потолок и гладя ластящуюся Каролину по голове.

— Будем надеяться, что Байдек привезет хорошие новости, — наконец произнес он хрипло.

— Отец, — позвала Ангелина, отвлекая его от невеселых мыслей. Они все называли его "отцом", хотя родители у них были разные, — может, вы сможете объяснить принцип действия этого переноса? Что это за амулет?

— Твоя мать говорила, что это фамильный защитный амулет, достался ей от отца с наказом постоянно носить. Но чтобы он менял внешность…, - он покачал головой. — И такой гигантский территориальный перенос, не все телепорталы с таким справляются, а здесь никакого силового поля не было, никаких кристаллов. Просто камень с острой кромкой, вплавленный в серебро. Ирина все ругалась, что царапается, но практически не снимала его.

— Жаль, слошные загадки, — разочаровано проговорила первая принцесса. — Я бы хотела понимать, как мы сюда попали. И долго ли я буду выглядеть, как доярка.

— У тебя вполне приятная внешность, Ани, — попыталась ободрить сестру Василина, но принцесса только махнула рукой, показывая, что не надо ее утешать, все равно не получится.

День прошел в тревожном ожидании, девочки ходили притихшие и с мокрыми глазами — не выдерживали нервы. И не спас ни ворох вещей, купленный и привезенный Матильдой, ни библиотека, ни конюшня, ни прогулки по саду. В результате Василина напросилась-таки в помощь на кухню. Иначе от безделья и ожидания просто сошла бы с ума. Благо, повариха была дамой словоохотливой и больше говорила, чем спрашивала. Оставалось агакать, угукать и кивать головой.

Там она узнала, что отец Мариана погиб год назад, что его мать живет под Лесовиной со своей сестрой-старой девой, что барона неделями не бывает дома, и что посетители здесь редки, как дождь в пустыне. Что поместье крепкое, как камень, и наверняка простоит еще много сотен лет, а вот косметический ремонт необходим, и в редкие приезды капитан сам лично им и занимается.

— Лучше б жену завел, — ворчала повариха, ничуть не стесняясь постороннего человека, — а то с работы сюда, с утра до вечера либо крышу перекрывает, либо по стенам шпателем шаркает. А потом снова на службу. А что там на службе? Солдатня одна, да дикие звери. Конечно, может и есть у него там баба какая, мужик ведь в самом соку, без бабы не может, но сюда он ее не кажет. Так и живет бирюк бирюком.

Василина вежливо улыбалась. Конечно, он не блюдет целибат, это невозможно. Но как же хочется запустить очищенной луковицей прямо в добродушное лицо Тамары Дмитириевны!

Подавив недостойный королевской дочери порыв, она с яростью бросилась кромсать картошку к супу.

А за домом, у конюшни Алина с Полиной ставили эксперимент. Возможно, это и не пришло бы им в голову, но бездействие и ожидание для их натур — одной исследовательской и одной деятельной, тоже было невыносимым.

— Ты точно помнишь, как выглядишь? — спрашивала Алина, по пунктам отмечая на листочке тетради необходимую последовательность действий.