Город Звёзд - Мэри Хоффман

тело в Джилью, поместить его в фамильном склепе ди Кимичи и заказать памятник у этой женщины… как же ее зовут?.. Мьеле, кажется. А может быть, он прикажет построить специальную часовню. Мысли об этом были все-таки менее невыносимы, чем медленное сползание Фалько в смерть.

Он опустил взгляд на своего любимого мальчика, а потом откинул голову назад и завыл. Звук этот заставил броситься бегом Беатриче, возвращавшуюся уже, чтобы сменить отца. Она сразу же поняла, что означает этот вопль.

Вбежав в комнату, Беатриче потрясенно вскрикнула. Первым, на что она обратила внимание, были волосы Никколо. Еще накануне они были темными и лишь местами тронутыми сединой. Сейчас они были белыми как снег. За один день герцог постарел на десять лет. И сразу же после этого потрясения Беатриче увидела нечто, заставившее ее перекреститься несколько раз подряд.

Тень, отбрасываемая освещенной вечерним светом коренастой фигурой герцога, падала на выложенный плитками пол. Тело Фалько лежало на его коленях подобно телу снятого с креста Спасителя, изображенному в соборе Джильи… но у этого тела не было тени.

Увидев, куда глядит Беатриче, герцог умолк. Он поднялся на ноги, держа в руках почти невесомое тело сына. Потом он медленно подошел к постели и опустил Фалько на нее. У тени герцога руки, однако, были пустыми и на постель он опустил пустоту.

Взгляд Никколо встретился с взглядом Беатриче, и теперь она вместе со знаком креста сотворила и знак Руки Фортуны.

* * *

Лючиано сидел в отведенной Родольфо комнате дворца вместе со своим учителем и Арианной. У всех троих нервы были напряжены до предела. Родольфо и его ученик уже почувствовали, как земля дрогнула под ними так, словно по городу прошла волна землетрясения.

— Что случилось? — спросила ничего не почувствовавшая Арианна.

Родольфо подошел к своим зеркалам и начал перенастраивать их, фокусируя на различные места. Лючиано сел ближе к Арианне и осторожно обнял ее за плечи. — Всё будет в порядке, — проговорил он, стараясь внушить ей уверенность, которой сам не чувствовал. Арианна, охваченная внезапной усталостью, прижалась к нему.

— Я хочу домой, — тихо проговорила она. — Давайте вернемся в Беллецию.

— Разумная, на мой взгляд, мысль, — сказал Родольфо.

Именно в эту минуту в комнату без всякого предупреждения ворвался какой-то странный, дикого вида незнакомец. Понадобилось несколько мгновений, чтобы они узнали в нем герцога. Волосы Никколо стали совершенно седыми, а глаза покраснели от недосыпания.

— Мне сказали, что я найду тебя здесь, — сказал он, обращаясь к Лючиано. — Это у тебя ведь когда-то не было тени! Так скажи же мне, что ты сделал с моим мальчиком!

— Ему стало хуже, ваша светлость? — вздрогнув, спросила Арианна.

— Он умер, — ответил герцог. — Умер, и его мертвое тело не отбрасывает тени. Кто объяснит это мне? Этот старый колдун или его последователь в злых делах?

Взгляд Никколо внезапно остановился на одном из зеркал Родольфо. К своему ужасу, Лючиано увидел в этом зеркале свою прежнюю спальню и Фалько, сидящего на кровати с опущенной на руки головой. В лучах утреннего солнца хорошо видна была вырисовывавшаяся на постели за его спиной тень.

И здоровье, и разум герцога были сейчас слишком ослаблены, чтобы вынести такое зрелище, Потеряв сознание, Никколо повалился на пол. Родольфо подошел к нему и, прижав пальцы к векам герцога, что-то негромко пробормотал.

— Он проснется только через несколько часов и ничего не сможет вспомнить, — сказал Родольфо. — Тем не менее, нам лучше уехать еще до его пробуждения.

Поспешно разобрав свои зеркала, Родольфо спрятал их в сумку, Арианна же тем временем вызвала слуг. Она объяснила им, что, рассказывая о смерти сына, охваченный горем герцог упал в обморок. Слуги отнесли Никколо в его покои и сообщили о случившемся Папе.

Через несколько минут со звонницы дворца донеслись звуки колокола, и город погрузился в траур.

Едва Фалько появился в доме у Джорджии, она поняла, что произошло. Поскольку пришел он вместе с Мулхолландами, в открытую говорить они не могли, но Джорджия видела и тень у дог Фалько, и блеск, появившийся в его глазах.

— Как поживаешь? — сказала она, вкладывая максимум смысла в это обычное приветствие.

— Отлично, — ответил он, имея в виду именно то, что и сказал.

Взрослые шепотом вели между собой какие-то не предназначенные для других ушей разговоры. Рассел ушел к своим приятелям. Предполагалось, что он уже завтра уедет в Грецию, и как Ральф, так и Мора были только рады тому, что он ушел из дому. Всё совершенно изменилось с прошлого вечера, когда те же люди, собравшись здесь, сурово допрашивали Джорджию. Теперь предметом их озабоченности был Рассел, а проступок Джорджии отошел на второй план.

— Джорджия, — внезапно проговорил Ральф, — не могла биты приготовить всем кофе?

Ясно было, что взрослые хотят поговорить без помех.

— Николас может составить тебе компанию, — добавила Викки.

Таким образом Джорджия и Фалько получили как раз то, что они и хотели — возможность побыть наедине. Никогда еще, наверное, кофе не готовился так долго. Джорджии надо было рассказать о Скачках, Чезаре, Мерле и о празднике Овна. И еще о Гаэтано и Франческе. А потом Фалько рассказал о том моменте, когда он почувствовал, что снова обрел тень.

— Хотела бы я знать, как всё это отзовется на Лючиано, — проговорила Джорджия. — Твой отец грозил, если что-нибудь случится с тобой, отомстить и ему, и мне.

— Я никогда не смогу снова побывать там, так ведь? — спросил Фалько.

— Только, если у тебя будет талисман из Талии, — ответила Джорджия.

Вид у Фалько был настолько удрученный, что Джорджия без колебаний вынула из кармана черное перо и отдала ему,

— Бери, — сказала она. — Я страваганте, и я даю тебе этот талисман. Уверена, что однажды он поможет тебе побывать в Талии.

Несколько карет стояли на улице, дожидаясь, пока их пассажиры попрощаются со своими друзьями. Родольфо намерен был возвращаться в Беллецию вместе с Сильвией, уступив Лючиано свое место в карете Арианны. Но и Детридж не