Запах ночного неба (СИ) - Вилкс Энни

Ночь была темной и спокойной. Где-то наверху что-то кричала Юория, ей отвечали сразу несколько голосов. Алана слышала, как ветер с мерным треском треплет ткань большого шатра, как поет какая-то птица, и как, гулко скрипя, качаются сосны внизу. Сапоги постоянно скользили вниз по склону, упереться носками во влажный снег не получалось, и Алане приходилось перебирать ногами, чтобы оставаться на месте.

Наконец, она закрыла глаза, прислушиваясь к внутренней тишине. Что-то новое в глубине самого ее существа звенело золотом и переливалось, словно сотканное из миллиардов нитей драгоценное полотно. Она представила себе связь как это полотно, тянущееся куда-то в бесконечную даль, и этот образ наполнил ее теплом и радостью. По воображаемому пологу шла вибрация, словно кто-то дергал его с другого конца, и он пульсировал, как живой.

«У меня отличное воображение, — сказала себе Алана, уже ни в чем не уверенная. — Вряд ли связь выглядит так, вряд ли она вообще как-то выглядит».

И, словно откликаясь, невесомое сияющее плетение собралось в ее воображении в плотный канат, канат этот натянулся… Алана, испуганно открывшая глаза, поняла, что продолжает его видеть вместе с ночным лесом, и задохнулась от внезапного осознания, что оно реально, и что оно было с ней столько времени, невесомое, греющее, поддерживающее — и бесконечное.

«Нерушимое».

Связь натянулась еще, словно пробуя Алану на прочность, и она подалась грудью вперед, чуть не потеряв равновесие. Ей пришлось вскочить на ноги, прогоняя созданный ей самой образ, вдруг заполнивший собой реальность, сосредоточиться на черноте зимней ночи, на уходящей вниз дрожащей линии кустов, на светлеющих снегом верхушках стонущих деревьев. На серебристом склоне. На черной, словно впитывающей в себя свет и искривлявшей собой пространство фигуре.

Алана резко выдохнула, еще не веря, и прижала онемевшие от холода руки к груди, вглядываясь в темноту. Даор стоял перед ней, чуть ниже по склону, громадный, как и всегда. Только разворот плеч не был таким же твердым, как обычно, и плащ висел лохмотьями поверх обожженного, открывавшего бок, камзола. Но бледная в свете луны кожа была невредимой, и глаза его сияли золотом в темноте, и на белом лице изгибались улыбкой губы. Вот он улыбнулся еще нежнее и, ни слова не говоря, протянул к ней руки.

— Вы здесь, — прошептала Алана. — Вы реальны?

— Проверь, — предложил ей Даор. Его глубокий низкий голос своей мелодичностью словно погружал Алану в транс.

— Вы… вы с ума сошли? — проговорила она, удерживая рвущееся дыхание. — Вы хоть понимаете, как вас все ждут, как беспокоятся?!

— Все? — уточнил Даор со смехом.

И Алана бросилась к нему, вниз. Она налетела на него сверху — и неожиданно мужчина покачнулся, падая, увлекая ее за собой, обхватывая ее тело коконом своих рук, в движении заворачивая ее в свой изодранный, но такой мягкий плащ… Они прокатились по склону не меньше двадцати шагов и остановились, наконец. Алана ощущала, как билось его сердце под ее руками, жар объятий пьянил ее. Красивое лицо было совсем близко, как во сне, и оно было живым! Изо рта вырывались облака пара.

— Извините, что уронила вас!

— Думаю, я это переживу, хоть раны мои и глубоки.

— А почему вы упали? — возмущенно спросила Алана.

— Подумал, это будет забавно.

Она ощущала его всем своим телом, животом и ногами, плечами, грудью, даже спиной, укрытой большими ладонями. Она вся рвалась к нему навстречу. Это было выбивающе дух, непреодолимо, разливалось внутри огнем. Целовать его сейчас, не обращая внимания на исходивший от него металлический запах крови, зарываться пальцами в тяжелые гладкие волосы, позволять ему углублять этот поцелуй, пока хватало дыхания, выгибаться, следуя за его сильными руками, гладить кончиками пальцев гладкую горячую кожу, ощущать его счастье как свое, и знать, что он чувствует то же… Это было лучше любой грезы. Алана смотрела ему прямо в глаза, живому, близкому, ощущая, что он никогда ее не отпустит — и в этот момент мысль о неотвратимости его присутствия не пугала ее.

— Да свяжите вы его! — откуда-то сверху раздался недовольный голос Йорданки, а следом какой-то шум.

Похоже, никто не заметил возвращения герцога. Это была их тайна, принадлежащий двоим момент.

— Я все еще на вас лежу, да? — вдруг спохватилась Алана и ощутила, как краска бросается в лицо. — Простите…

Герцог вздохнул, чуть приподнялся и вместо ответа поцеловал Алану в кончик носа. Грудь его вздымалась, и он крепко сжал губы, словно не давая себе воли, а потом, молча соглашаясь, с неохотой разомкнул объятия.

Смущенно зажмурившись, девушка резко перекатилась через него, упала на спину рядом с его плечом, смущенно прикрывая глаза ладонью, и захихикала.

Так они и лежали, прямо на смешанном с грязью снегу, удивительно теплом на ощупь, и тихо смеялись.

Алана никогда не ощущала себя такой живой. Она провела ладонью по земле, укрытой теплым воздухом, и закрыла глаза.

— Вы воздух под меня подложили…

— Чтобы ты не замерзла, маленькая, — резонно ответил Даор, щекоча кончиками пальцев ее ладонь. — Раз уж лежишь не на мне.

— Прекратите меня смущать! — скорее весело, чем негодующе потребовала Алана.

В ответ Даор навис над ней, скрывая за собой весь остальной мир. Алана вдруг поняла, как он возбужден, почувствовала это и кожей, и нутром. Руки скользнули по открытой в пропалине камзола горячей коже, путаясь в неровном крае ткани, по рельефному, мускулистому торсу. Это взбудоражило и испугало Алану, отозвалось незнакомым желанием и ощущением искрящейся пустоты. Теряясь в черно-золотом омуте его глаз, растворяясь в его дыхании, она попыталась аккуратно оттолкнуть мужчину, зная, что он не станет ее неволить:

— Герцог Даор… Как думаете, остальные нас слышали?

— Возможно, — выдохнул он ей в губы, но спустя мгновение все-таки сел, а затем помог подняться и ей. Алана ценила бережность, с которой герцог к ней относился, но сейчас ей почти хотелось, чтобы он не обращал внимания на ее смущение еще хотя бы несколько мгновений.

— А если увидят? — переводя дух, спросила девушка.

— Боишься за свою репутацию?

— Ну что вы, — поддела его Алана, снова ощущая, какой пожар разгорается в герцоге от ее слов, и наслаждаясь этим. — За вашу. Вы представляете, что о вас подумают? Черный герцог все-таки. Легендарная личность.

— Хочешь отдать сразу половину долгов, о которых так пеклась недавно? — весело предложил Даор.

— Как? — спросила Алана, прижимаясь к плечу мужчины и прикрывая глаза.

— Называй меня по имени. Не добавляя к нему «герцог». И на «ты».

— Это что за обмен такой? — возмутилась Алана, смеясь. — Неравноценный! Мне придется приложить намного больше усилий, чем вам, спасающему меня раз за разом.

Герцог тоже засмеялся, привлекая ее к себе. Затем почти серьезным тоном предложил:

— Две трети?

— Я попробую, — сдалась Алана. — А вы расскажете…

— Вы?

— Расскаж…ешь, — сердце сделало кульбит, — что произошло? Почему Вестер вернулся один? И я же не спросила, все ли в порядке, простите! Прости.

— Твое присутствие придает мне сил и лечит, — неожиданно серьезно ответил герцог. — Ловушка должна была меня убить или искалечить, как Сина, но то, что я спасал тебя, защитило и меня.

— Я не понимаю.

— Эр-лливи делает нас значительно сильнее, раскрывая потенциал для защиты пары. В незавершенном виде возможности реализуются не целиком, и все же этого оказалось достаточно, чтобы я выпутался почти без потерь.

— Ничего себе, — проговорила Алана. — Ведь вы бы выбрались?

— Да. Но если бы ты не позвала меня, я был бы ранен сильнее. Я пытался найти тебя, но так как эр-лливи не развернулась в полную силу, не мог вернуться по ней. Но когда ты потянулась ко мне, это стало возможным.

— Почему вы сразу не сказали, что нужно вас звать? — возмутилась Алана, даже забыв, что только что обещала обращаться к Даору по имени. — Если бы вы сказали сразу!