Аномальная жертва - Сергей Вылегжанин

— Чего «буду»? — Повернулся я к ней. Ответа сразу не дождался, так что всё же поднялся на ноги.

Покрутил головой, разминая шею, потом качнул телом туда-сюда. Хорея в это время обернулась и молча рассматривала меня. Чего она там хотела увидеть в окружающем полумраке, я не знал, но молчал, разминая затекшее за время сидения тело.

— Ты сегодня будешь… — Она сглотнула, словно проглатывая какую-то фразу, и явно поменяла её на другую. — Будешь пользоваться нашим договором?

Доделал разминку пояса, размышляя над её словами. Крутил их и так и эдак, но всё равно не понял.

— Напомни, про который договор ты говоришь. — Садиться больше не буду, а то усну. Что-то устал я, в последнее время постоянно какие-то напряжные вещи случаются. Так-то я высыпаюсь всегда быстро, однако и устаю в последнее время сильнее, чем обычно. В походе весь день в напряжении проводишь, это не по Невскому гулять.

— Ты спас Малыша, теперь я твоя женщина. — Уже не шёпотом, а тихим голосом удивила она меня. — Ты после дежурства будешь?

Вот честно-пречестно, но никакого договора я не помнил. И это с учётом того, что в последний год моя память стала чуть ли не идеальной.

Конечно, где-то глубоко в душе её слова мне понравились. Мне действительно не помешала бы женщина, а то молодой растущий организм уже высказывал по утрам претензии на эту тему. Да и Хорея не уродина, пусть я и не особо люблю коротковолосых. Но тут, как говориться, выбор как в армии. Хочешь — ешь, не хочешь — не ешь. Вот и всё меню.

Только вот мне совершенно не нравилось слово «договор».

Когда-то, ещё в прошлой жизни на земле, ко мне обратилась одна знакомая. Просила помочь в одном деле, обещая «не обидеть». Дело оказалось не сложное, так что я ожидал за него скромную оплату, никак не ожидая, что девушка собралась «расплатиться натурой».

Я был молод и глуп, потому согласился, о чём впоследствии очень жалел. Ни раньше, ни позже ТАК отвратительно я не проводил ночь с симпатичной девушкой.

Нет, она мне ни в чём не отказывала. Она просто вела себя, как кукла. Молчала, разрешала вертеть себя как угодно, не показывая ни грамма эмоций. А когда я предъявил претензию, ещё и скривилась, заявив, что «улыбка в прайс не входит». Да ещё и с таким видом, словно не расплачивалась за работу, а одолжение делала.

Этот урок я запомнил, и с тех пор фраза про «расплату натурой» у меня вызывала не улыбку или энтузиазм, а только глухое раздражение.

— Забудь. — Бросил я резко Хорее. — Ты мне ничего не должна.

Когда история повторялась и какая-то девушка внезапно заявляла, что денег у неё нет, но она согласна «на другой вариант», я тоже произносил это слово. И всегда прокатывало. Девушки всегда легко прощают свои долги.

В этот раз я заработал очень внимательный взгляд, с которым меня рассматривали с минуту, но ответа на моё заявление я так и не дождался. Хорея отвернулась и глубоко вздохнула. Так и не понял, с облегчением или с разочарованием.

— Ты не знаешь, что вообще делает перчатка милосердия? — Всё же решил я первым нарушить молчание, переводя разговор на другую тему.

— Знаю. — Кивнула она, оживившись. — Так ты её всё же забрал у Сатидо? Я так и думала.

Нет, я не кивал и вообще никак не подтверждал её выводы. Но тут действительно не надо быть детективом, чтобы догадаться.

— И всё-таки? — Последние преображения этого куска кожи меня реально напрягали. Узоры на перчатке активировались и частенько находились в движении. Цветок из пяти лепестков очень часто распускался и снова сжимался, привлекая моё внимание радужными цветами. Складывалось ощущение, что он что-то ждёт или ищет.

Я даже подумывал снять перчатку, но если она была не на руке, сокрытие не работало. Кто-нибудь увидит и возникнет конфликт.

— Могу точно сказать, что перчатка — это часть очень сильного составного артефакта. Божественного артефакта.

Не удивила, хотя я бы скорее сказал, что тут поработало воплощение. Божественной энергии в перчатке не было, но кто сказал, что её не мог сделать сын бога?

— И какой бог тут отметился? — Спросил я, поощряя рассказ.

— Когда-то давно один из богов решил воплотиться в человека. — Ну что я говорил? Точно, воплощение это было, а не бог. — Звали его Коджа, и он остался в памяти, как Коджа Вежливый. Раньше, в незапамятные времена боги часто воплощались в людей. Вот этот бывший бог Коджа и создал перчатку, а с ней и ещё несколько вещей. Создал, пока был богом, конечно, простому воплощению такое не под силу.

Да? А почему тогда в перчатке нет ни капли радужного тумана? Ладно, это частности. Так сильно я ещё не разбираюсь в артефактах работы богов.

— И что делала эта перчатка? — Хорея замолчала, и я понял, что она ждёт вопросов. — И почему такое странное название?

— Потому что тот, кто владеет перчаткой, дарит милосердную смерть. — Она посмотрела на меня, словно ожидая, что я переспрошу. Только вот я и сам могу делать такие паузы в рассказах. Меня на такое не поймёшь. — Или милосердно дарует жизнь.

Не зря мне казалось, что у местных с понятием «милосердия» не всё хорошо. Вот и ещё одно доказательство моей теории.

— Получается, она может и лечить, и убивать?

— Да. — Кивнула Хорея, но потом замотал головой. — Но не так. Она может лечить и убивать только привязанных к ней. Посвящённых.

— Значит, чтобы кого-то вылечить или убить, надо сначала этого человека привязать к этой перчатке? Я правильно понял?

Интересно, а не легче кого-то просто прибить, не устраивая различных шоу с привязкой?

— Правильно. Всего может быть пять посвящённых. Перчатка может лечить того, на ком надета, или любого из них. — Снова впечатляющая пауза, быстрый взгляд на меня. — Но без силы бога, лечить она может только за счёт другого посвящённого.

Интересно девки пляшут. Что-то действительно странный артефакт. И непонятно, почему боссы городов так хотели её заполучить.

— Так, поправь меня, если что-то не так. — Постарался упорядочить в голове информацию, которую сейчас получил. — Обладатель перчатки посвящает пятерых человек, а потом может их лечить за счёт друг друга. Одного