Как любить животных в мире, который создал человек - Генри Манс

это поведение – признак проблем в браке. В итоге Герни развелась, а потом сама стала таким специалистом. Ее познакомили с конем по имени Тимми, у которого развилась нарколепсия. Хозяин хотел его усыпить, но Герни отвела Тимми в сторону и пришла к выводу, что он безутешен из-за пропажи другой лошади, которая жила с ним на одном поле. Ее усыпили, а Тимми по совету ветеринара держали на приличном расстоянии от этой сцены.

«Я перед ним извинилась: “Мне так грустно, что никто тебе об этом не сообщил. Жалко, что ты не смог попрощаться”… Именно он научил меня находить связь с животными. У меня никогда не было чувства такой связи – или любви – к другому человеческому существу». Это многое говорит о ее бывшем муже.

Она далеко не первая, кто заявляет об особой способности общаться с животными. Темпл Грандин – ученый из Университета штата Колорадо и пионер в области гуманного дизайна сооружений для скота – считает, что аутизм помогает ей находить с животными общий язык, потому что они тоже думают зрительно. В своих проектах она стремится смотреть на мир их глазами. Калифорнийский «заклинатель лошадей» Монти Робертс поклялся относиться к лошадям лучше, чем его отец, который бил их (и его). Он говорит, что читает лошадиный язык тела и внушает им желание выполнять задачи, а не просто заставляет что-то делать.

Герни полагает, что животные умеют разговаривать с нами телепатически. Они могут сказать, когда готовы к эвтаназии, а потом поведать, как чувствуют себя по ту сторону могилы. The Gurney Institute of Animal Communication, которым она управляет из дома, называет себя единственным в мире учреждением по подготовке профессиональных переговорщиков с животными. «Они ничем от нас не отличаются. У них те же эмоции. Просто так получилось, что они в другом теле, вот и все», – говорит Герни так, как будто это что-то очевидное.

Она верит, что можно поговорить с любым животным – в разумных рамках. Один из самых знаменитых переговорщиков, Пенелопа Смит, однажды попробовала разговаривать с блохами. «Она услышала только “есть, есть, есть”. Значит, такое у блохи сознание».

Я вспоминаю о Крамбл в тысячах километрах от нас. «Что бы вы ни думали о своей кошке, просто скажите это ей», – советует Герни. Но если животные владеют телепатией, разве Крамбл уже не знает мои мысли? «А вы думаете, они настроены на нас круглые сутки семь дней в неделю? Если бы это было так, они бы просто вымотались!»

Когда я уезжал с холмов Лос-Анджелеса, убеждения в телепатии у меня не было. Тем вечером я попробовал пообщаться с Крамбл и не получил никакого ответа. Тем не менее множество клиентов и даже ветеринары утверждают, что переговорщики часто выявляют проблемы, которые не может обнаружить специалист. Научные исследования должны объяснить, в чем тут дело, или развеять этот мираж.

Для меня работа Герни была важна по другой причине. Один из наших первых порывов в отношении домашних животных – залезть им в голову, а одно из первых отчаяний приходит, когда у нас не получается. Работая над репортажами о животных – домашних, сельскохозяйственных, живущих в зоопарке и на воле, – я всегда упирался в стену. Что они на самом деле чувствуют? В большинстве случаев никто по-прежнему не знает. Есть серия карикатур Гэри Ларсона «По ту сторону». На одной из них профессор изобрел переводчик с собачьего языка и стал первым в истории человеком, услышавшим, о чем они на самом деле лают. «Эй! Эй!» – выдал автомат.

Но идею понимания языка животных стоит принимать всерьез. Диана Рисс, психолог из Колледжа Хантера, не один десяток лет пытается расшифровать голоса дельфинов и слонов и создать интерфейсы, благодаря которым разные виды смогут друг друга понять. В последнее десятилетие она объединила усилия с коллегами, занимающимися общением животных, специалистами в области технологий, а также бывшим солистом Genesis Питером Гэбриелом, у которого однажды был трогательный опыт игры на клавишных с Панбанишей – бонобо без музыкального образования. Свой проект они гордо назвали «межвидовой интернет».

В настоящее время наше общение с животными во многом интуитивное, отрывочное и ненаучное. «Мы уже взаимодействуем с другими животными, но только на определенном уровне и очень субъективно», – говорит Рисс. Из-за этого нам легко приписывать эмоции тем животным, которых мы хорошо знаем, а конкретно нашим питомцам, и игнорировать эмоции животных, с которыми мы не хотим обращаться так же благожелательно, например обитателей ферм и зоопарков.

Некоторые люди дрессируют дельфинов, собак, лошадей и так далее, но Рисс интересует не это. Посредством «межвидового интернета» она хочет не командовать, а дать им самим возможность контроля. «Мы даем им голос, чтобы они сами сказали, что им нужно», – объясняет она.

Рисс разработала для дельфинов в аквариуме систему, позволяющую заказывать рыбу, мяч или почесывание, ткнув носом в стеклянный тачскрин. Там же можно поиграть в игру «ударь рыбу». Другие ученые сделали интерфейс, где лошадь может потянуть за рычаг, чтобы ее накрыли пледом. Что будет, если дать тачскрин осьминогу? Или организовать одиноким слонам в зоопарках связь с сородичами в других местах? Это устройство – его, конечно, прозвали «элефоном» – не столь очевидно с этической точки зрения. Нет гарантий, что у слонов будет желание им пользоваться или что оно принесет им какую-то пользу. Если человек прикован к больничной койке в США, поможет ли ему телефонный звонок какому-нибудь незнакомцу из Южной Африки?

Прогресс идет медленно. Исследования Рисс начались в начале 1980-х годов. Гэбриел играл с Панбанишей в 2000 году (их лучшей композицией была, по его словам, «своего рода печальная пьеса ля минор»). В руках ученых теперь как минимум есть вычислительная мощь, чтобы искать в записях голосов китов, дельфинов и птиц более осмысленные закономерности, чем в комиксе про профессора и собак. Однако вся эта область по-прежнему сводится к усилиям немногих первопроходцев, таких как Рисс или специалист по попугаям Айрин Пепперберг, причем некоторые из них уже подходят к завершению своей карьеры. Знание может быть утрачено: у Пепперберг африканский жако Алекс умел описывать пятьдесят предметов, в том числе называть цвет и материал, но большинство видеозаписей пропало, когда у нее затопило подвальный этаж.

И все же есть надежда, что если удастся собрать достаточно большой массив записей, то ученые найдут в нем языковые закономерности и смогут их воспроизвести, чтобы общаться с другими видами. Это будет Розеттский камень, что-то вроде Google Translate для животного мира. «Я не вижу повода отказываться от возможности обсуждать рыбу с горбатыми китами,