Как любить животных в мире, который создал человек - Генри Манс

на улице. (Они находят массу пищи. В сельском Зимбабве около пятой части их рациона составляют человеческие экскременты.) Если бы владение домашними животными вдохновило нас больше заботиться о животных в целом, мы начали бы искать решение проблемы бесхозности. В конце концов, генетически бродячие собаки и кошки такие же, как наши питомцы.

Недавно группа ученых выдвинула предложение ввести в Австралии пошлину на корм для собак в размере, скажем, 0,6 %, чтобы поддержать сохранение динго (эти дикие собаки изначально были домашними), которых в настоящее время истребляют из-за вреда, который они причиняют скотоводам. Налог напомнил бы, что у домашних животных есть цена и что царство животных ими не ограничивается.

Мы уже это проходили. В XVIII веке некоторые политики считали, что собак в Британии развелось чересчур много. Они жаловались, что псы создают угрозу для здоровья в форме бешенства, заставляют тратить впустую еду во времена неурожаев и способствуют браконьерству, так как бедные собаководы убивают дичь богачей. Были разные мнения насчет того, какие конкретно собаки порождают проблемы. Одни парламентарии винили бедняков, которым, по их мнению, лучше было бы заботиться о самих себе. Другие члены парламента кивали на состоятельных любителей праздной охоты. В 1796 году Британия действительно обложила собак налогом, причем для охотничьих собак ввели повышенную ставку, а для бедных семей было сделано исключение. Закон так и не принес много денег и не остановил рост числа собак – предположительно потому, что ни один политик не осмелился сделать этот налог достаточно высоким. На момент отмены в 1987 году он составлял всего тридцать семь пенсов за собаку и его применение поглощало больше денег, чем давало.

Современный налог на собак был бы крайне непопулярной мерой (даже в большей степени, чем налог на мясо) и вряд ли сократил бы их численность (собаководы, похоже, готовы платить любую цену). Но как насчет такого предложения: что, если за каждый фунт, потраченный на домашних животных, обязать владельцев тратить столько же на помощь диким видам? Пусть хозяева собак поддерживают возвращение волков, а хозяева котов – защиту диких кошек, рысей и тигров. Положенную сумму можно взымать при уплате страховых взносов за их любимцев.

Домашних животных надо воспринимать как элемент системы. Философ Клэр Палмер полагает, что любой, кто получает от них пользу, обязан устранить некоторые негативные стороны их содержания. Считать возможным держать собак – значит признавать, что с некоторыми из них будут плохо обращаться. Даже если лично мы выбираем только лучших заводчиков, общая потребность людей в собаках ведет к тому, что кто-то воспользуется фабриками щенков. Палмер приводит в качестве примера владельца кошки, который находит на помойке брошенных котят, – этот человек может быть обязан вмешаться, ведь кошки принесли ему пользу. Я бы расширил эту мысль: как владельцы собак и кошек, мы обязаны улучшать биоразнообразие.

Для начала можно оглядеться вокруг. Дорожа животными на наших порогах, мы можем начать бороться с тем, что Роберт Майкл Пайл называл «вымиранием опыта» – нисходящей спиралью, из-за которой с каждым поколением люди все меньше связаны с миром природы и из-за этого все больше обрекают его на забвение. Лондонские улицы когда-то кишели свиньями, курами, коровами и лошадьми. Теперь все они во многом исчезли. В минувшем столетии появились дикие лисицы. В их присутствии есть какое-то волшебство, хотя и не без отрицательных сторон вроде разбросанного вокруг урн мусора и громких совокуплений. Фауна в городах удивительно разнообразна, надо только знать, куда смотреть. В парках австралийского Мельбурна за прошедшие двадцать лет было отмечено двести тридцать девять видов птиц, включая некоторые из тех, которые находятся под угрозой в национальном масштабе, а также более полутора тысяч видов насекомых. Этот город старается приблизить природу людям и действует согласно принципам кулинов – племени аборигенов, которое жило на этой территории до появления европейских поселенцев. (Конечно, в стратегии не упомянуто негативное воздействие собак и кошек.)

Города – это новая среда обитания, к которой в ходе эволюции не приспосабливались даже люди. При всем шуме и трафике здесь для животных есть много пищи, а хищников зачастую меньше. Кроличьи сычи с лугов обеих Америк перебрались в городские районы и там боятся людей меньше, чем в сельской местности. Лучше всего адаптируются, видимо, не самые спокойные виды – то есть те, которые реже всего убегают от человека, – а наиболее разнообразные в отношении готовности от нас бежать. Благодаря такой вариабельности как минимум некоторые особи могут встроиться в эту среду. Видимо, помогает и больший мозг относительно размеров тела (хотя у городских лис он, похоже, меньше – возможно, потому, что есть из урны проще, чем охотиться).

Давайте перестанем подстраивать города под собак и сделаем их комфортными для дикой природы в целом. Наши сады станут домом для множества насекомых, если перестать поливать их пестицидами и выкашивать газоны короче, чем стрижка новобранца на американском флоте. Когда я увидел в нашем саду рой летающих муравьев, я почувствовал инстинктивное, с детства усвоенное желание пойти вскипятить чайник воды и с ними разобраться. (Эти рои такие огромные, что их видно из космоса на радаре британской метеорологической службы.) Любить животных – это мириться с тем, что присутствие другой жизни иногда доставляет неудобства.

После котов крупнейшей связанной с человеком причиной гибели птиц в Соединенных Штатах и Канаде могут быть… здания. С ними каждый год сталкиваются сотни миллионов особей, в том числе колибри, певуны, а также перелетные птицы, многие из которых находятся под угрозой. Это как минимум одиннадцать птиц каждую секунду. Архитекторы видят в стекле квинтэссенцию современного строительного материала. Птицы не видят стекла вообще. Те, кто не умер от мозгового кровоизлияния, часто повреждают клювы и крылья и становятся легкой добычей для проходящих мимо кошек или лис.

В городах почти никто об этом не задумывается. У Майкла Мезюра на этот счет есть теория. Весной 1989 года он владел художественной галереей и магазином антиквариата в канадском Онтарио, и друг рассказал ему, что в деловом районе Торонто птицы сталкиваются со зданиями. На рассвете Мезюр отправился на это посмотреть. «Тротуары были усеяны мертвыми птицами», – вспоминает он. Но когда люди начали приходить на работу, чайки, крысы и уборщики уже все убрали, поэтому вряд ли кто-нибудь это заметил. Мезюр подозревает, что многие птицы, которых считают жертвами кошек, на самом деле сначала были оглушены такими столкновениями. «Наши здания проектировали не для того, чтобы убивать птиц, но это не значит, что мы не должны устранить эту угрозу».

Мезюр основал организацию Fatal Light