История российского сыска - Пётр Кошель

И наконец, не видя никаких перспектив, они в отчаянии хва­таются за последнее средство борьбы — за террор.

Если раньше троцкистско-зиновьевские группы мотивирова­ли свою борьбу против партии тем, что партия и правительство якобы ведут неправильную политику, ведут страну к гибели, то сейчас они выдвигают совершенно противоположные мотивы.

Теперь главным мотивом перехода к террору они считают именно успехи, одержанные нашей партией на всех фронтах со­циалистического строительства, успехи, вызывающие у них оз­лобление и толкающие их на месть за свое политическое банкрот­ство. Вот, например, что в своих показаниях на следствии говорит один из вождей объединенного троцкистско-зиновьевского блока Каменев:

«Должен признать, что действительно никакой положитель­ной программы мы не противопоставляли и не в состоянии были противопоставить политике ВКП(б). В самом начале наших пере­говоров с троцкистами еще намечались бледные попытки обсуж­дать возможность составления положительной платформы.

Однако вскоре мы убедились, что это напрасный труд, что ни­какой идейной политической платформы у нас нет. Ставка же на­ша на непреодолимость трудностей, которые переживала страна, на кризисное состояние хозяйства, на крах хозяйственной поли­тики партийного руководства ко второй половине 1932 года уже была явно бита.

Страна под руководством ЦК ВКП(б), преодолевая трудности, успешно шла по пути хозяйственного роста. Мы это не видеть не могли.

Казалось бы, что мы должны были прекратить борьбу. Одна­ко логика контрреволюционной борьбы, голое, безыдейное по­сягательство на власть повели нас в другом направлении. Выход из трудностей, победа политики ЦК ВКП(б) вызвала в нас но­вый прилив озлобления и ненависти к руководству партии и, в первую очередь, к Сталину» (Каменев Л. Протокол допроса от 24 июля 1936 г.).

Аналогичные показания дает и член московского террористи­ческого центра зиновьевец И. И. Рейнгольд:

«С Каменевым я встречался во второй половине 1933 года, а также в 1934 году, у него на квартире в Карманниковом переул­ке в Москве.

Каменев оценивал положение примерно также, как и Зиновь­ев, причем подкреплял эти свои выводы анализом экономичес­кой и политической обстановки в стране. Каменев приходил к выводу, что «дело все-таки идет не к катастрофе, а к подъему; поэтому все ожидания автоматического краха беспочвенны, а сложившееся руководство слишком твердый гранит, чтобы рас­считывать на то, что руководство это само расколется».

Отсюда Каменев делал вывод, что «придется руководство рас­калывать». Каменев неоднократно цитировал Троцкого, утверж­давшего, что все дело в верхушке и что поэтому надо снять вер­хушку. Каменев доказывал необходимость террористической борьбы и, прежде всего, убийства Сталина, указывая, что этот путь есть единственный для прихода к власти.

Помню особенно его циничное заявление о том, что головы отличаются тем, что они не отрастают.

Каменев предлагал готовить боевиков-террористов. Он гово­рил, что отличительной особенностью нового блока по сравнению с прежним оппозиционным блоком является переход к активным террористическим действиям.

Я уже показывал выше, что никакой новой политической про­граммы у троцкистско-зиновьевского объединенного блока не было. Исходили из старой обветшалой платформы, причем никто из лидеров блока не занимался и не интересовался вопросом раз­работки какой-либо и сколько-нибудь цельной и связной поли­тической программы.

Единственно, что объединяло весь этот разношерстный блок, была идея террористической борьбы против руководителей пар­тии и правительства. На деле блок являлся контрреволюционной террористической бандой убийц, стремившихся любыми сред­ствами захватить в свои руки власть в стране».

Как видно, все эти показания арестованных троцкистов и зи­новьевцев говорят только о том, что они, нс имея никакой поло­жительной, приемлемой для трудящихся нашей страны полити­ческой платформы, не имея никакого влияния в массах и связи с ними, вынужденные признать решающие успехи нашей партии и полное свое политическое банкротство, превратились в бес­принципную банду убийц, единственным «принципом» которых является карьеристский лозунг — прокрасться к власти любыми средствами. В прямой связи с этим своим «принципом» они опре­деляли средства и способы борьбы.

Широко практикуя двурушничество как систему взаимоотно­шений с партией и Советским государством, они довели его до чу­довищных размеров.

Они создали целую систему двурушничества, которой могут позавидовать любые Азефы, любая «охранка» со всем ее штатом шпионов, провокаторов и диверсантов. Считая двурушничество основным методом, при помощи которого они могут прийти к власти, троцкисты и зиновьевцы широко пользовались им в от­ношении террористической деятельности.

Тщательно скрывая свои гнусные террористические замыслы, изо дня в день оплевывая свои собственные взгляды и убеждения, изо дня в день клянясь в верности партии и показывая себя сто­ронниками линии ЦК, они рассчитывали на то, что им удастся после убийства основных руководителей партии и правительства прийти к власти, потому что в глазах партии и широких масс тру­дящихся они будут выглядеть вполне раскаявшимися и осознав­шими свои ошибки и преступления сторонниками ленинско-сталинской политики.

Именно поэтому они особую заботу проявляли о том, чтобы скрыть свою террористическую деятельность.

В соответствии с этим Троцкий, Зиновьев и Каменев, давая директивы исполнителям террористических актов, одновременно подробно инструктировали их о том, чтобы они скрывали какую бы то ни было связь с троцкистско-зиновьевскими организация­ми. Рейнгольд в своих показаниях, например, сообщил о следую­щих директивах Зиновьева:

«В 1933—34 годах Зиновьев у себя на квартире с глазу на глаз говорил мне: главная практическая задача — построить террорис­тическую работу настолько конспиративно, чтобы никоим обра­зом себя не скомпрометировать. На следствии главное — это упорно отрицать какую-либо связь с организацией. При обвине­нии в террористической деятельности категорическим образом отрицать это, аргументируя тем, что террор несовместим со взгля­дами большевиков-марксистов».

О возможных вариантах прихода к власти с откровенным ци­низмом на следствии рассказывал Каменев. На вопрос следовате­ля, обсуждался ли троцкистско-зиновьевским центром вопрос о планах захвата власти, он ответил следующее:

«Этот вопрос нами обсуждался неоднократно. Нами были на­мечены и предопределены два варианта прихода лидеров троцкистско-зиновьевского блока к власти.

Первый и казавшийся нам наиболее реальным вариант заклю­чался в том, что после совершения террористического акта над Сталиным в руководстве партии и правительства произойдет за­мешательство и с нами, лидерами троцкистско-зиновьевского блока, в первую очередь с Зиновьевым, Каменевым и Троцким, вступят в переговоры.

Мы исходили из того, что в этих переговорах я и Зиновьев зай­мем в партии и стране главенствующее положение, т. к. при Ста­лине мы своей двурушнической политикой добились все же того, что партия простила нам наши ошибки и вернула нас в свои ряды, а участие наше, меня, Зиновьева и Троцкого, в террористических актах останется тайной для партии и страны.

Второй вариант захвата власти, казавшийся нам менее надеж­ным, заключался в том, что после совершения террористического акта над Сталиным создастся неуверенность и дезорганизованность в руководстве партии и страны.

Руководителям троцкистско-зиновьевского блока удастся воспользоваться замешательством и принудить оставшихся ру­ководителей партии допустить нас к власти или же заставить их уступить нам свое место. Появление Троцкого и активное его участие в борьбе за захват власти предполагалось само собой ра­зумеющимся.

Кроме того, мы считали не исключенным, что при организа­ции новой правительственной власти в ней примут участие также и правые: Бухарин, Томский и Рыков».

Об этом на следствии показывает Рейнгольд:

«Наряду с глубоко законспирированной работой по подго­товке террористических актов против руководства партии и пра­вительства Зиновьев и Каменев прилагали все усилия к тому, чтобы завоевать доверие к себе со стороны ЦК и партии и, на­сколько это возможно, занять руководящее положение в партии. Этой цели непосредственно были подчинены выступления Ка­менева и Зиновьева в печати, в которых они подчеркивали свою преданность партии и отказ от своего прошлого.

При встречах с руководителями партии Зиновьев и Каменев всячески подчеркивали свою лояльность и преданность Цент­ральному Комитету партии и отказ от своих прежних ошибок.

Этой же цели служили и выступления Зиновьева и Каменева с трибуны XVII съезда партии.