Три путешествия - Ян Стрейс

13-го, запасшись всем необходимым, мы снова двинулись в путь. К вечеру мы дошли до каравансарая Ходжа Касим (Chotza Cassim), обсаженного высокими кипарисами и другими деревьями, которые всегда зелены и в зимнюю и в летнюю пору. Здесь мы расположились на ночлег; в этой гостинице оказались прекрасные комнаты, все с красивыми сводами и росписью. Здесь моего хозяина охватил такой приступ удушья, что он боялся задохнуться. Ему терли ладонями подмышками и подошвы, и он стал по-прежнему здоровым без всяких других средств и лекарств.

14-го мы поспешили выехать и в тот день ехали по пустынной и высохшей местности, после чего увидели веселый городок Натенс (Natens), где остановились в одном каравансарае. Близ Натенса весьма плодородная земля, и там много виноградников, доставляющих превосходное вино. По правую сторону от города Натенса стоит на высокой горе башня, сложенная из четырехугольных камней по приказу шаха в память сокола, который сражался в воздухе с орлом и победил его [194]. Ночью наступили морозы, которые все усиливались, и пошел такой сильный снег, что мы были вынуждены задержаться на три дня в Натенсе. Это время мы позабавились и повеселились, щедро тратили взятые съестные припасы, ибо теперь перед нашими глазами вставала обетованная земля — столица Исфаган.

17-го мы отправились дальше через горы и в обед отдыхали в каравансарае, называемом Домби (Dombi). К вечеру дошли до деревни Рук (Ruk), откуда вследствие снежного бурана не могли пойти дальше и пробыли там два дня, но не горевали, ибо везде пользовались случаем повеселиться.

Глава XXXI

Прибытие в Исфаган. Посещение господина Бента. Хорошее положение голландского двора. История Антона Мюнстера. Твердость и смерть. Состояние и расположение голландского подворья (лоджии). Расположение города Исфагана. Его величина. Реки и ручейки, протекающие по нему. Огромное сооружение, начатое во время шаха Аббаса. Улицы Исфагана. Майдан и базар. Красивые арки и галереи. Королевская забава: стрельба по яблокам. Великолепная мечеть шаха Аббаса. Даулетхане, или королевский двор. Диванхане, или судебная палата. Женские покои. Божьи ворота. Каравансараи, или гостиницы. Персидские святые или философы. Предсказатели, их странные и смешные проделки. Кайзери, или дом мелочных товаров.

Января 19-го мы прибыли наконец в персидскую столищу Исфаган, куда я так давно стремился. Как только я туда приехал, меня потянуло к соотечественникам, и я, выразив своему доброму хозяину Хаджи Байраму сердечную благодарность за все оказанные благодеяния, простился с ним, попросив в качестве дружеской услуги, чтобы кто-нибудь проводил меня в голландский дом, что он весьма охотно исполнил и послал нескольких слуг. Они проводили меня, а также Людовика Фабрициуса и Христиана Бранда в дом, где в то время были представители благородной Ост-индской компании: благородный господин Фредрик Бент (Fredrik Bent) из Энкгейзена, старший купец, господин Кассенброот (Kasenbroot) с Рейна, младший купец, и Гейберт Балде (Huybert Balde) из Амстердама, ассистент. У ворот мы встретили мавра, прекрасно говорившего по-немецки, мы попросили его доложить о нашем прибытии. Он охотно это исполнил, после чего нас впустили, помянутые господа приветливо приняли нас и предложили остановиться у них, что нам пришлось кстати. Для нас вскоре освободили прекрасную комнату, увешанную коврами, где мы устроились на ночь. Ввиду холода нам вскоре дали дров, кушанья и напитки для утоления голода и жажды. Последнее во все время нашего пребывания мы получали прямо с их стола. Они проявляли нам большое расположение и всячески развлекали нас, чтобы заставить забыть перенесенные горести и несчастья, и с жадностью слушали все приключившиеся с нами чудесные случаи. Я рассказал между прочим, что, когда мы были в Шемахе, к нам пришло письмо без подписи, и мы считали, что это письмо должно быть от Антона Мюнстера, которого хозяин отвел в Исфаган. Здесь я услышал, что это действительно так и было. По прибытии в Исфаган его хозяин, который желал оставить его у себя, весьма настаивал на том, чтобы он отрекся от своей веры и стал мусульманином с обещанием, что он будет считать его своим сыном и, если он пожелает, даже отдаст ему в жены одну из своих дочерей вместе с большими богатствами и сотней других посулов. Но так как верный Антон ничего не хотел слышать об этом и не уступал просьбам хозяина, тот начал его мучить и устрашать различными пытками и позором, так что бедняга из-за невыносимых страданий совсем обезумел и пришел в бешенство, прибежав в таком состоянии, с перекошенным лицом в голландское подворье, где его приветливо принял и утешил господин Фредрик Бент, который и испросил ему свободу у персидского короля. Но он недолго прожил и умер через шесть дней в том же жалком состоянии. Его торжественно похоронили в Исфагане, за телом его следовали господин Фредрик Бент и много других христиан, и погибший удостоился большой славы за свою твердость в вере. Это был видный, крепкий телом и душой юноша, хорошо сложенный, весьма понятливый, богобоязненный, был всеми любим за свое искусство и поведение, почему на него возлагали большие надежды. Но смерть таким образом преждевременно унесла его на 26-м году жизни; да будет милостив бог к его душе!

Голландский дом, или подворье, — весьма видное здание, неподалеку от королевского двора с прекрасными покоями для жилья. В нем красивые комнаты, и все, что в них находится и к ним принадлежит, лучше и богаче, нежели в персидских домах. В нем драгоценная утварь. При доме прекрасный сад, где посажены хорошие фруктовые деревья и множество красивых цветов. Посреди сада веселый фонтан, из которого вода течет весьма искусно. Наши соотечественники ведут здесь богатую жизнь, отличаются большой роскошью в одежде и в обращении, чтобы показать и поддержать величие Нидерландов и достоинство благородной Ост-индской компании. Они одеваются на персидский лад, точно так же как их слуги и прислужницы, большей частью турки и мавры. И так как я должен был отправиться в Гомбрун (Gamron), они купили и мне новую персидскую одежду. Между тем мне так много приходилось рассказывать свои чудесные и замечательные истории желающим, что у меня оставалось мало времени.

Что касается города Исфагана, или Испагани, то он лежит под 32°26′ северной широты в краю Ирак, называвшемся в древности Парфия (Parthia) [195]. Город расположен в открытом поле или, вернее, долине, откуда видны горы на расстоянии нескольких миль: на юге и юго-западе Демавенд (Demawend), на северо-востоке, в направлении Мазендерана (Masenderan), Шейлак и Перьян (Seylack, Perjan). Он больше всех других городов, какие я видел в Персии, и со своими пригородами имеет в окружности более 16 часов. Вокруг него земляные валы, которые насыпаны так плохо, что ширина их наверху не более шести футов. Рвы весьма узки и запущены, так что их летом и зимой можно пройти, не замочив ноги.