Мечи Дня и Ночи - Дэвид Геммел

Гильден, попытавшись пробиться к Алагиру, получил рану в бедро. Еще чей-то меч клацнул по его шлему. Пригнувшись, он сбил одного врага с ног, а другого отбросил назад. Кинжал в его левой руке поразил незащищенное горло еще одного гвардейца. Другие дренаи устремились за Гильденом и на время выровняли оборону.

Но гвардия по-прежнему наступала, медленно и неуклонно.

Скилганнон, как все великие полководцы, даже в самой гуще боя чувствовал его прилив и отлив. Легендарные сражались отважно, но он понимал, что их уверенность ослабевает. Гвардейцы, напротив, дрались с еще большим ожесточением, как будто уже почуяли вкус победы. Вражеский меч обрушился на плечо Скил-ганнона. Кольчуга уберегла его от раны, но сила удара едва не свалила с ног. Он убил этого солдата, за ним другого и ненадолго отвоевал свободное пространство вокруг себя. Алагир с измазанным кровью лицом попытался врубиться во вражеские ряды, но сплошная стена щитов вынудила его отступить.

Гвардейцы хлынули вперед с обеих сторон от Скилганнона. Он ничего не мог с этим поделать — только драться.

Но внезапно он услышал громовой рык, и мимо него пролетел один из гвардейцев. Потом появился Шакул. Он кулаком расколол щит другого гвардейца, а его самого швырнул на ряды атакующих.

За джиамадом возникла еще одна мощная фигура — Харад.

Скилганнон, получивший краткую передышку, смотрел, как он бьется. Снага поднимался и падал без промаха. Это был уже не тот сильный, но неискушенный воин, которого знал Скилганнон. Он разил, ни на миг не теряя равновесия, и гвардейцы падали под его натиском.

Скилганнон, Алагир, а следом и все Легендарные нажали и оттеснили врага к узкому участку дороги. Битва стала еще хаотичнее, мертвых и умирающих топтали ногами.

Затрубила труба, и Вечные отошли, соблюдая дисциплину даже при этом маневре.

Некоторые из Легендарных погнались за ними, но Алагир призвал их к порядку. Они сомкнули ряды, восстановив прежнюю линию обороны. Харад занял место рядом со Скилганноном.

— Это ты? — тихо спросил тот.

— Да, парень. Я вернулся на время.

Скилганнон хотел еще о чем-то спросить, но тут на дороге появились двое человек без доспехов. Подойдя к Алагиру, они поклонились.

— Я Варна Сет, лекарь Первого полка, — сказал один, — а это мой помощник Анатис. Я прошу вашего разрешения оказать помощь нашим раненым. У вас есть свой лекарь?

— Нет, — сказал Алагир.

— Наш генерал предлагает помочь и вашим раненым, если вы согласны. Этим займется Анатис. Генерал также хотел бы убрать мертвых с поля сражения.

Алагир, взглянув на усеянную телами дорогу, перевел взгляд на Скилганнона.

— Сколько времени продлится перемирие? — спросил тот. Солнце уже клонилось к закату.

— Генерал дает слово, что не станет атаковать до восхода солнца, — сказал Варна Сет.

— Можешь сказать ему, что мы согласны, — сказал Скилганнон.

Лекарь снова поклонился и вернулся к своим. Невысокий Анатис с мягким, почти женственным лицом остался на месте.

— Могу я приступить к своим обязанностям, капитан? — спросил он у Скилганнона.

— Конечно. Мы благодарны тебе за помощь.

— Я бы мог сделать больше, если бы люди не так старались изрубить друг друга на части, — устало улыбнулся помощник лекаря. — Дайте мне несколько человек, чтобы отнести тяжелораненых в безопасное место. Кажется, здесь недалеко есть вода.

— Есть.

— Раненых лучше всего уложить там, и те, кто ранен не в живот, смогут пить вдоволь. — Он отошел на дорогу, и Алагир, велев Гильдену оказать ему содействие, сказал Скилганнону:

— Не знаю, кто у них генерал, но он, надо признаться, поступил хорошо.

— Да, это красивый жест, но еще и хитрый ход. Его люди знают, что в случае ранения их не бросят, а будут лечить. Мы же, приняв его помощь, вряд ли бросимся добивать раненых гвардейцев. Он умеет думать.

Их разговор прервал стук копыт — Декадо ехал шагом от пруда.

— Ты нас покидаешь? Так скоро? — спросил, подойдя к нему, Скилганнон.

— Боюсь, что да, родич. Эта война никогда не была моей. Я оставался, пока думал, что победа возможна.

— Что ж, удачи тебе, Декадо.

— Ты не просишь меня остаться? — улыбнулся тот. — Не взываешь к моей преданности?

— Нет. Спасибо за то, что ты сделал для нас сегодня. Ты отменный воин. Может быть, мы еще встретимся, в лучшие времена.

Сказав это, Скилганнон отвернулся и пошел к Друссу, стоявшему в стороне от других.

— Неважные дела, — сказал Друсс.

— Неважные, — подтвердил Скилганнон. — В мастерстве мы не уступаем им, но их больше, и следующий день будет за ними. Мы выдержим разве что две или три атаки.

Друсс кивнул. На виске у него виднелся громадный синяк со струйкой засохшей крови.

— Скверно выглядит, — заметил Скилганнон.

— Изнутри еще хуже, — признался Друсс. — У Харада, должно быть, череп проломлен. Чертовски больно.

Легендарные несли мимо них раненых.

— Так ты побудешь с нами немного? — спросил Скилганнон.

— Думаю, так будет лучше. Харад славный парень, но в этой свалке нужно еще кое-что, кроме упрямства и храбрости. — Друсс усмехнулся, глянув на Алагира. — Приятно снова видеть эти доспехи. Они ему к лицу.

— Он хороший человек.

— Дренай. Для меня этим все сказано.

Солнце село за горы, и стало быстро темнеть. Скилганнон, сидя на камне, чистил свои мечи. Он поднес Меч Ночи к глазам, чтобы лучше его рассмотреть, и у него перехватило дыхание.

В блестящей стали отражалась бледная, мерцающая храмовая гора с Небесным Зеркалом на вершине. Скилганнон оглянулся и не увидел ничего, кроме огромного кратера, где погиб Багалан.

Он снова посмотрел на то, что отражалось в мече, спрашивая себя, уж не сходит ли он с ума.

— Нашел время любоваться собой, — сказала, присев рядом с ним, Аскари.

— Посмотри сюда и скажи, что ты видишь. — Он передал ей клинок.

— Бывало и лучше, — сказала, поглядевшись, Аскари. — Лицо все грязное.

— Не так. Поверни клинок и посмотри вниз. Аскари изменилась в лице и тоже оглянулась на кратер.

— Что это значит?

— Я всегда говорил, что это защитные чары. Они могут обмануть глаз, но не зеркало.

— А что ты собираешься делать?

— Все во мне требует, чтобы я остался здесь и встретил врага, — вздохнул Скилганнон. — Но я пришел в мир не для этого. Я пришел положить конец царству Вечной. Здесь я сделать этого не могу. Мне нужно проникнуть в храм.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ставут ни на миг не обрадовался победе, хотя бы и временной. Для него этот день был наполнен ужасом. Уже в первом бою, где был сражен Харад, погибли восемь дорогих ему джиамадов, и еще трое получили тяжелые раны. Придя сюда, они увидели, что Легендарные гнутся под напором врага. Шакул, не дожидаясь приказа, ринулся в битву и заработал еще несколько неглубоких ран. Раненые джиамады, отставшие по дороге, дотащились до них только ночью. Одним из них был Железный, совсем недавно вступивший в стаю. Его, поддерживая, вел тощий Уголь. Железный дышал тяжело, из продолговатых челюстей текла кровь. Ставут подбежал к нему и вместе с Углем усадил на землю. Железный привалился к скале.