Три стороны медали - Константин Ветошко

Но наемник оказался начеку. Он одним плавным движением перетек в более удобную стойку, одновременно разворачиваясь к новому противнику, отбил летящий в голову меч и контратаковал. Его удар был так силен и точен, что доспехи не стали преградой для тяжелого бастарда, и клинок разрубил гвардейцу ключицу.

Торстен сполна воспользовался шансом, ценой жизни подаренным ему товарищем. Даже не пытаясь встать, он извернулся на земле, ухватил рукоять меча двумя руками и рванулся вперед, метя между набедренных щитков. Клинок вошел в пах наемнику, глубоко вонзившись в плоть. По стали побежали ручейки крови, запахло мочой и дерьмом.

На секунду на Торстена взглянули оранжевые глаза, полные одновременно ужаса и звериной ярости. Даже обливаясь кровью из страшной раны и корчась от невыносимой боли, наемник с рычанием поднял меч, собираясь забрать своего убийцу с собой. Но норд имел совсем другие планы. Резко перекатившись в сторону, он подсечкой опрокинул зиранца и с трудом поднялся на ноги.

Торстен нагнулся за валившимся рядом щитом, но с проклятьем отбросил его в сторону — это был тот самый, на котором он рассек ремни. Вокруг кипела схватка. Повсюду валялись тела наемников и гвардейцев, кто-то из раненых, обливаясь кровью и волоча за собой внутренности, еще пытался уползти из под ног сошедшихся в смертельной схватке противников. Трудно было разобрать, кто берет верх, но, во всяком случае, зираннцев неуклонно оттесняли вглубь холма.

Рядом бился Кель. Вот он ухитрился достать одного из противников, но другой наемник неожиданно наскочил с боку, и гвардеец упал. Понимание того, что сейчас норд возможно потерял друга, разом заставило забыть о собственных ранах и усталости. Рывок, помноженный на ярость, и зиранец отлетает с рассеченной головой. Краем глаза Торстен с облегчением увидел, как поднимается с земли Кель.

Оставшиеся в живых наемники отошли к основным силам, и хаос множества беспорядочных схваток опять сменил плотный бой в строю. Торстен привычно оказался в первом ряду, запоздало сообразив, что так и не подобрал себе новый щит. Впрочем, справа возвышался Мур, а рядом с грау норд чувствовал себя куда увереннее. Он только и успел скрестить клинки с каким-то крепышом, орудовавшим своим тяжелым мечом с внушающей уважение легкостью, как едва не рухнул ему под ноги.

Земля заходила ходуном, норовя опрокинуть сражавшихся. Кто-то в первых рядах, как среди гвардейцев, так и наемников, не удержался на ногах: упавших быстро прикончили. Бойцы Сплава замешкались, но зиранцам пришлось куда хуже — на задние ряды защитников холма обрушилась вся ярость стихий. Крики заживо сгорающих людей эхом отдавались в ушах, им вторили отчаянные вопли погребенных в объятиях вздыбившейся земли, от вспышек молний слепило глаза. Похоже, маги отряда наконец подобрали ключик к прикрывавшей наемников защите и теперь веселились во всю.

Какая-то невидимая сила раскидала первые ряды наемников, но воспользоваться плодами этого удара гвардейцы не успели. Где-то на краю сознания мелькнуло смутно знакомое ощущение, и у Торстена по спине потек холодный пот. Разом заломило виски, а со стороны гирских адептов послышались крики ужаса: их зиранские коллеги не замедлили с ответом. На секунду норд испугался, что бойцы Сплава вообще остались без магического прикрытия, но извилистая молния, ударившая куда-то за спины наемникам, развеяла все сомнения и вновь воодушевила гвардейцев.

Забыв об усталости и ранах, Торстен с боевым кличем ринулся вперед, но словно налетел на стену. Скрывавшийся впереди маг не атаковал, он просто ненавидел настолько сильно, что яд этого чувства выплескивался наружу, просачиваясь в разум гвардейца и подтачивая волю. Норд невольно сжался, ожидая страшного удара, но вовсе не рядовые бойцы Сплава стали целью разъяренного противника.

Лишь на мгновенье воздух подернулся серой поволокой, затмившей дневной свет. Никто из гвардейцев не успел даже толком испугаться, а сзади раздался истошный вопль, похоже, женский. От этого иступленного крика буквально тянуло ненавистью и звериным бешенством. Многие солдаты невольно оглянулись.

Ослепительная вспышка едва не стоила Торстену жизни. Узкие смотровые щели шлема не позволяли тереть глаза, а по измазанным грязью, потом и кровью щекам теперь потекли еще и слезы. Проклятый маг, ударивший по наемникам венцом слишком ярких молний, ни на секунду не задумался о гвардейцах, которых могли перерезать как слепых котят. К счастью, зиранцы не успели воспользоваться нежданным преимуществом. Впереди уже вовсю рубился Мур: его яростный рык перемежался с криками боли умиравших наемников. Грау словно и не пострадал от вспышки, а может сейчас он полагался не на зрение, а на другие чувства.

Едва сумев различить хоть что-то, Торстен ринулся в бой. За спинами зиранцев воцарилось настоящее безумие. Все четыре стихии сплелись в смертоносной схватке, не оставив им путей для отступления. Но наемники в очередной раз доказали какими умелым и упорным противником являются и вопреки всему сомкнули строй. Это и оказалось ошибкой.

По рядам зиранцев словно прошлась коса смерти. Торстен принял на щит отскочивший в него камень размером с кулак и порадовался, что удар мага был точен. Он прекрасно видел, как точно такой же булыжник, разогнанный неведомой силой, играючи смял шлем стоявшего в первом ряду наемника. Из-под низкого забрала выплеснулась кровь, а забившееся в агонии тело отбросило далеко назад.

Строй зиранцев был сломан. Пара дюжин наемников умерли мгновенно, еще десяток с жуткими воплями копошились на земле или ползли, подволакивая раздробленные конечности. Щиты многих выживших зияли проломами и вмятинами. Повсюду звучали самые черные ругательства и проклятья.

Гвардейцы только двинулись вперед, как над ними стремительно пронеслась чья-то фигура. Торстен с оторопью узнал в прыгнувшем Винстона. Точнее, выглядел этот маг как его друг, но вот то, что норд разглядел, на секунду встретившись с ним глазами, привело его в замешательство.

Никогда еще гвардеец не видел Винстона в такой ярости. Норд, и не без оснований, всегда считал друга если не трусоватым, то уж точно осторожным. А его рассудительности и отходчивости и вовсе хватило бы на двоих. Сейчас же перед Торстеном стоял совсем другой человек, и все его инстинкты буквально вопили, что заступать ему дорогу не стоит. Норд впервые задумался о том, что если так разительно изменился Винстон, то во что же превращается он сам?

Впрочем, времени на отвлеченные размышления не оставалось. Оказавшись в гуще наемников, Винстон принялся за дело, да так рьяно, что Торстена едва не опрокинуло отлетевшее ему под ноги жутко перекрученное тело. Нужно было атаковать, пока наемники не оправились и не расправились с обезумевшим магом. И понимал это не только Торстен.