Пророчество о пчелах - Бернард Вербер

class="p1">– Вон оно что! После этого я перестала за вами следить. Но я чувствовала, что вы что-то затеваете. В конце концов я уговорила одного из ваших соратников шпионить за вами.

– Среди девяти тамплиеров-основателей ордена был предатель? – удивляется Рене.

– Человек слаб. Находишь его уязвимое место – и давишь на него, пользуясь эффектом рычага. Не удивляйтесь, я располагала донесениями обо всех ваших собраниях. Так я узнала, что некий святой Рене и другой святой, Александр, оба в белом оперении, являются своим старинным инкарнациям и диктуют им некий пророческий текст. Здесь вы переборщили: выдавать себя за ангелов – это перебор.

– Иначе к нам бы не прислушались, – говорит в свое оправдание Александр.

– Можете не оправдываться, мне понравилось! К тому же это объясняет многие легенды о пророках, получающих послания свыше… Все просто: люди овладевают техникой регрессии и посещают спящих или галлюцинирующих наивных бедолаг прошлого. Вы – настоящие гении!

Рене и Александр вместо ответа смотрят на Веспу исподлобья.

– Я усвоила ваш урок, месье Толедано, и стала вам подражать. Я являлась спящим, выдавая себя за «святую Веспу». Прямо как вы – вся в белом, топорща перья на лопатках!

Она закатывает глаза и в шутку крестится.

– Если бы моя мать, верующая женщина, узнала, что я заделалась святой, она бы очень мной гордилась. – Она теребит револьвер и продолжает: – Я подсказала барону Урсулену перейти к делу.

– Человеком в маске, обворовавшим меня, а потом убившим, были вы!

Веспа огорченно кивает.

– Я хотела отнять у вас пророчество, не более того. Но ваша реакция была чрезмерной. Вы оборонялись. Пытались мне угрожать. Что на вас нашло? Заметьте, это не принесло мне удачи: Урсулен получил трусливый удар в спину…

– От меня, – говорит Мелисса.

Веспа смотрит на молодую женщину с рыжей прядью.

– Дебора – это вы?

– Вы убили моего мужа! И, кстати, на иврите Дебора означает…

– Пчела?

– Да. Это я, убив вас, завладела пророчеством и передала его магистрам тамплиеров.

– Ох, эти мне ваши многозначительные имена… Короче, нож в спину – это не слишком благородно. Ну, да ладно, если начать сводить счеты за все прошлые преступления, то этому не будет конца. В какой-то жизни ты – палач, в какой-то – жертва. То ты спаситель, то преследователь, то опять спаситель… Колесо кармы, как говорят индуисты.

Веспа снимает со стены еще одну шпагу, длиннее первой, и делает несколько выпадов в пустоту. Повесив шпагу на место, она направляется к секирам.

– В следующей реинкарнации я снова оказалась крестоносцем в Святой Земле, в Сен-Жан-д’Акр. Там я основала в 1190 году конкурирующий орден, чтобы вас превзойти.

– Орден тевтонских рыцарей?

– Он самый.

– Вы были Генрихом Вальпотом? – ахает Александр.

– Я много чего насоветовала Генриху! Хотя и вы, месье Толедано, косвенно содействовали созданию ордена тевтонцев. Каждое действие имеет последствия.

– Я горько сожалею об этом, – говорит Рене.

Веспа достает из-за маленького щита тонкую шпагу.

– Я училась фехтованию, – сообщает она, ловко вращая шпагой. – Я обожала эти занятия! На них ко мне возвращались давно забытые рефлексы. Даже мой учитель фехтования удивлялся. «Можно подумать, – говорил он, – что вы всю жизнь этим занимались!» Так я обнаружила, что можно возвращать таланты своих прошлых жизней, достаточно просто их вспомнить. В следующей своей реинкарнации я была Конрадом фон Фёхтвангеном, третьим тевтонским гроссмейстером в Сен-Жан-д’Акр. Дело было в 1291 году, и в этот раз я решила использовать все способы, чтобы найти пророчество.

– Вы напали на корабль, чтобы отнять у меня пророчество! – восклицает Рене. – Когда одни крестоносцы убивают других – это неописуемая подлость!

– Конрад должен был завладеть книгой, и он это сделал.

– Это «мое» пророчество, – напоминает ей Рене.

– Вы повторяетесь.

Она откладывает тонкую шпагу.

– А потом меня предала моя собственная жена. Проклятая Клотильда! – Веспа поворачивается к Мелиссе. – Наверное, это опять были вы? Как же меня бесят такие особы, как вы, милая пчелка Мелисса! И тогда, и теперь. Как же я жалею, что Урсулен не смог сжечь Дебору еще в 1099 году…

– Ошибаетесь, это была не она, – вмешивается Александр. – Клотильдой фон Фёхтванген был я.

– Вы? Вы были «моей» женой? – Похоже, ей на ум приходит занятная мысль. – Перед смертью Конрад поделился сведениями со своим кузеном Зигфридом, а тот связался с Гийомом де Ногаре с целью завладеть книгой.

Она наклоняется к Рене.

– Ваша душа, милый друг, прямо повлияла на создание ордена тамплиеров и непрямым образом – на создание ордена тевтонцев. А еще она виновна в облаве на тамплиеров в 1307 году.

Нет, нет!

Веспа говорит ему прямо в лицо:

– Забывать свои прошлые жизни очень удобно. Никакого чувства вины!

– Я ни в чем не виноват! – возмущается Рене.

Веспа наслаждается тем, что ее гипнотизер выходит из себя.

– Руками Ногаре водили вы сами, Веспа! Вы – единственная, кто виноват в их разгроме, – приходит на помощь Мелисса.

– Так или иначе, Ногаре не завладел пророчеством, – напоминает Александр.

– Отдаю вам должное: вы нас опередили.

– Мариньи сумел передать пророчество своему другу.

– Не зря я так старалась бросить тень на этого коварного министра. Но его прикрывал сам король Филипп, считавший нашу вражду вульгарным соперничеством. Слишком поздно я поняла, что Мариньи сбежал в Авиньон, к своим дружкам-евреям. Снова они!

Она поворачивается к Менелику.

– Евреи – все равно что камешки у меня в туфле.

– Хотите сказать, что они не позволяют дремать? – иронизирует Менелик.

– Я хочу сказать, что от них так и подмывает избавиться. Ваше высокомерие, претензии, вся ваша история, так называемый еврейский юмор… Все в вас для меня невыносимо! Короче. Я очутилась в шкуре немецкого офицера в разгар Второй мировой войны. Форма мне очень шла… Я звалась полковником Куртом Хорниссе. Я наткнулась на пророчество в варшавском гетто, после его ликвидации. Это был вариант на иврите. К огромному моему разочарованию, текст был зашифрован, а ключа я так и не нашла.

– Книга осталась в архиве гестапо в Берлине… – напоминает Рене.

– Полковник Курт Хорниссе погиб в 1945 году, его застрелили русские солдаты. У меня не получилось быстро продолжить миссию моей души. В этом недостаток реинкарнаций: всегда существует латентный период между моментом смерти и моментом следующего осознания себя и начала активности.

– Может быть, латентный период – это молодость? – подсказывает Менелик.

– Напрасная трата времени – вот что это такое! Меня бы больше устроило умирать взрослой и возрождаться тоже взрослой, чтобы продолжать миссию души с прерванного места, используя все свои физические и умственные способности! Моему сознанию пришлось дожидаться лучшей жизни для продолжения. Это оказалась… я, ученая-энтомолог, президент