Таинство - Клайв Баркер

Но Стип уже пришел в себя и смог произнести:

— Невозможно.

— Тогда как же…

— Это не имеет значения, — сказал Стип, решив не отвлекаться и сделать то, что задумал. — Я не хочу о нем слышать.

— А я хочу, — сказала Роза, направляясь к Стипу. — Если ему что-то известно, мы должны дознаться, что именно.

Она обошла Джекоба и встала между Уиллом и ножом. По крайней мере, это уже что-то — не видеть перед собой клинка.

— Что ты знаешь о Рукенау?

— Немного того, немного сего, — сказал Уилл, стараясь говорить как можно небрежнее.

— Ну, видишь? — сказал Стип. — Ничего он не знает.

Уилл увидел, как тень сомнения пробежала по лицу Розы.

— Лучше все мне сказать, — вполголоса посоветовала она. — И быстро.

— Тогда он меня убьет, — ответил Уилл.

— Я смогу его убедить, и он тебя отпустит, — сказала она, переходя на шепот. — Если ты можешь доставить весточку Рукенау… Передай: я хочу к нему вернуться…

Уилл увидел лицо Стипа за плечом Розы. Пока он ждал, но его терпение было на исходе. Если Уилл сейчас же не предоставит более веских доказательств, нож вонзится в него. Он глубоко вздохнул и выдал единственную достоверную информацию, которой владел.

— Вернуться в Дом, ты хочешь сказать? — спросил он. — В Домус Мунди?

Глаза у Розы расширились.

— Боже мой, он и в самом деле что-то знает. — Она повернула голову к Стипу. — Ты слышал, что он сказал?

— Это его фокусы, — ответил Стип. — Он нашел это в моей голове.

— Ну, так далеко ты меня не впускал, — возразил Уилл.

Горящие глаза Розы снова были устремлены на Уилла.

— Я хочу вернуться туда, — сказала она. — Увидеть…

Она не успела закончить. Стип схватил ее под локоть и оттащил от Уилла. Ее реакция была мгновенной. Она вывернула руку из пальцев Джекоба и ударила его по лицу почти небрежным движением. От удара Стип пошатнулся. Он отступил, как показалось Уиллу, скорее от удивления, чем от боли.

— Не смей ко мне прикасаться! — брызгая слюной, сказала она Стипу и повернулась к Уиллу, чтобы закончить разговор. — Быстро говори, что тебе известно. Если поможешь мне, я помогу тебе. Клянусь.

Уилл видел, что она говорит правду.

— Я тебе говорила, я не жестока, — продолжала она. — Это Джекоб желал смерти твоего отца, не я. Он хотел, чтобы ты ослабел от горя.

Стип у нее за спиной проворчал что-то, но она не обратила на это внимания.

— Зачем нам быть врагами? Мы оба хотим одного и того же.

— И что же это?

— Исцеление, — сказала она.

И тут Стип снова схватил ее, теперь грубее, и оттолкнул в сторону. На сей раз она не ударила его, а развернулась с проклятием на губах. Что случилось потом? Все происходило так быстро, что разобрать что-то было невозможно. Уилл увидел нож между ними — он двигался, как и тогда, в роще на холме, словно молния, от которой нет спасения. Потом он исчез из вида — его загородило тело Розы, а когда она повернулась, Уилл увидел, что рукоять торчит из ее груди. Он услышал хриплый выдох, перешедший в рыдание, увидел, как она обратила лицо к Стипу, который в тот же миг опустил взгляд туда, куда вонзился нож. Издав еще один рыдающий вздох, Роза оттолкнула своего убийцу. Он отступил с пустыми руками, и она несколько мгновений стояла, пошатываясь, потом подняла руки, чтобы схватить клинок, который по-прежнему торчал из ее груди.

Пальцы Розы нащупали рукоять, и она с криком, который наверняка разбудил всех пациентов больницы, вытащила его из собственной плоти и бросила на землю. За клинком устремилась какая-то странная жидкость, обильно смочившая ее блузку и юбку. Она с любопытством смотрела на эту субстанцию. Потом, подняв голову, чтобы снова взглянуть на Джекоба, на нетвердых ногах двинулась к нему.

— Ах, Джекоб, — рыдая, выговорила она. — Что ты наделал?

— Нет-нет, — сказал он, качая головой, по его щекам катились слезы. — Это не я…

— Держи меня! — сказала она, разбрасывая руки и падая в его сторону.

По его выражению было ясно, что он не хочет к ней прикасаться, но у него не оставалось выбора. Он сделал шаг ей навстречу, чтобы поймать, раскинул руки, повторяя ее движение, как в зеркале, потом замкнул; инерция ее падения увлекла их обоих — они упали на колени. Он больше не говорил о своей невиновности, просто опустил голову на ее плечо и, рыдая, снова и снова повторял ее имя.

Уилл не хотел видеть конец этой сцены. У него было время, чтобы сбежать, и он воспользовался им, подальше обойдя эту парочку на пути к калитке. Вдруг он увидел орудие убийства: нож лежал на росистой траве там, куда его уронила Роза. Инстинкты Уилла сработали быстро, не оставив места сомнениям. Одним движением он подобрал нож, тяжесть которого заряжала восторгом руку. Только выйдя за калитку и почувствовав себя в безопасности, он решился посмотреть на Розу и Джекоба. Пара оставалась в том же положении. Они так и стояли на коленях, Стип прижимал к себе женщину. Рыдал ли он? Уиллу показалось, что рыдал. Но трели птиц, поднимавшихся отовсюду по своим дневным делам, были такие громкие, что скорбные звуки тонули в них.

X

Обстоятельства требовали, чтобы Уилл тренировал свое умение лгать, и он довел его до совершенства, чтобы обманом получать разрешение пробираться в места, доступ в которые был запрещен, снимать то, что не должен был видеть. Этот навык хорошо послужил ему после происшествия в больничном саду. Сначала в больнице, через считаные минуты после сцены с ножом, когда он подписывал бумаги, разрешавшие привязать бирку к ноге отца и увезти тело, потом в машине с Аделью, когда они возвращались домой, — на протяжении всего этого времени он напускал на себя расстроенный и угнетенный вид, усомниться в искренности которого было невозможно.

Он, конечно, не повторил Адели признания, которое сделала Роза. Какой в этом смысл? Пусть верит, что ее возлюбленный Хьюго мирно умер во сне. Зачем тревожить эту женщину правдой со всеми ее нелепыми подробностями. К тому же правда вызывала вопросы, на которые у Уилла не было ответов. По крайней мере, пока. В саду было сказано достаточно для того, чтобы он стал лелеять надежду, что ему удастся раскрыть тайну. Слова, сказанные Розой о Рукенау, из которых выходило, что он живое существо (видимо, столь же неподвластное годам, как сама Роза и Стип), и представление о том, что он каким-то образом может исцелить ее боль (может, она предчувствовала рану, которую вот-вот должна получить?), стали двумя новыми составляющими этой истории. Он пока не свел воедино все части головоломки, но непременно сделает это. Уилла еще не покинуло чувство, охватившее его в саду: что Господин Лис с его искрометным нравом остался в нем. И он вынюхает правду, сколько бы трупов ни было навалено сверху.