Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было не просто замечание. Это было серьезное предупреждение.
Я поджала губы и с усилием закивала головой.
— Я запомню это. Значит, если я умру, ты бросишь своих племянников на произвол судьбы?
Я ничуть не сомневалась, что в таком случае Давид с Русланом сделают одинаковый выбор.
В больнице итак было прохладно, но когда по коридору прошелся ночной ветерок, моя шея и плечи съежились.
Наконец, Давид овладел собой, — не мог же он злиться вечно! — и отошел в сторону, пропуская меня в комнату.
— Заходи, а то тут и правда холодно. Можешь не притворяться страдающей.
Он говорил как прежде безучастно, но уже не держался так отчужденно.
Когда Давид упрямился, меня это необъяснимым образом умиляло. Я улыбнулась и прошла внутрь
Времени было мало, поэтому я присела и сразу перешла к делу.
— Все результаты анализов будут известны завтра?
Давид с беспечным выражением сел напротив меня, положив ногу на ногу, однако при моих словах его лицо помрачнело, словно туча.
— Завтра после обеда. Так что не жди, что я прощу тебя до того, как будут известны результаты анализов, и мы не будем уверены, что с тобой все в порядке.
— Ну, нет, братец, ты обязан простить меня! — торжественно прервала я его. — Более того, как только придут результаты, ты должен сразу же организовать мне лучшее лечение. И будет лучше, если по поводу случившегося поднимется шумиха.
Услышав это, Давид нахмурился, наклонился вперед и серьезно посмотрел на меня бездонными глазами.
— Ты чувствуешь дискомфорт внутри?
Не дождавшись моего ответа, он резко встал и потянул меня за собой.
— Идем.
Я застыла на своем вместе и потупилась на него.
— Ты не так понял меня, — сконфуженно пролепетала я.
Его хватка ничуть не ослабла, а пронзительные глаза устрашающе вперились в меня.
— Точно?
— Точно, — кивнула я, — я лишь хочу ударить противника его же оружием.
Давид почти был готов поверить мне, но его брови поморщились, а глаза сощурились, изобразив на лице сомнение.
— Если ты что-то скрываешь от меня, то сильно пожалеешь об этом.
Я беспомощно улыбнулась и ототкнула его.
— Знаю, яйцо курицу не учит, но может тебе для начала стоит остыть и выслушать мой план… — сев обратно, произнесла я.
Десять минут спустя, выслушав мои намерения, Давид погрузился в думы, потирая подбородок.
Поскольку он слишком долго не дала ответа, я толкнула его в плечо и спросила:
— Ну что? Это осуществимо, как думаешь?
Давид окинул меня многозначительным взором и разомкнул уста, но заговорить ему помешал затрещавший в кармане телефон.
Он достал его и облегченно улыбнулся, а затем протянул мне со словами:
— На, поговори со своим опекуном.
Моим опекуном? С кем это? Может, имеется в виду Татьяна или Герман?
Я озадаченно посмотрела на дисплей телефона, и подпись «сученыш Демидов» чуть ли не до слез рассмешила меня.
— Давид! Зачем ты так подписал Руслана?!
Брат пожал плечами, не отвечая на мой вопрос, и пошел на балкон покурить.
Я помотала головой, про себя любя пожурив Давида, и ответила:
— Привет, это я.
Но в динамике стояла тишина. Я подумала, что он меня не услышал и повторила:
— Алло, Руслан! Ты меня слышишь?
Но реакции не последовало. Я растерялась и еще раз вгляделась в экран телефона, убедившись, что звонок идет. Я вернула трубку обратно к уху. «Может, у Руслана слабый сигнал?» — подумала я и еще немного подождала.
Тем временем Давид уже покурил и вернулся на свое место. Видя, что я молчу в трубку, он поинтересовался:
— Ты чего такая серьезная? О чем вы там говорите?
Встряхнув плечами, я скинула с себя куртку и, напрягла скулы.
— Никто не отвечает. Наверное, связь плохая.
Взгляд Давида исполнился сомнения. Он выхватил у меня телефон и поднес к уху. Спустя мгновение он с усмешкой вернул мне телефон.
— Тебе стоит хорошенько призадуматься, как принести извинения.
— Что? — я была совершенно сбита с толку. — Ты что-то услышал?
Давид кивнул.
— Еще как.
Я опешила, а потом вдруг поняла, что мне повезло, что Руслан не мне зачитал мораль по поводу моего рискованного поведения. Но текущая ситуация такова, что я не знаю, что было введено в мое тело и не угрожает ли это моей жизни. Так что вряд ли муж так легко оставит меня в покое.
Я глядела на телефон с ощущением, что вот-вот заплачу, но не выдавила ни слезинки.
На меня только недавно ругался Давид, теперь еще и Руслан подключился. Мне показалось, что я самый несчастный человек на свете!
Я взяла трубку и снова поднесла к уху. Взяв себя в руки, я строго сказала:
— Господин Демидов, ваша жена осознала свою ошибку и обещает, что такого больше не повторится. Дадите ли вы ей еще один шанс? Ведь вы так великодушны!
В трубке повисло томительное молчание. Несомненно, Руслан злился намного сильнее, чем Давид.
— Скажи хотя бы, чего ты хочешь. Я готова на все, лишь бы ты не злился, и мы смогли спокойно все обсудить! — рискованно выпалила я.
— Кх-кх…
Давид фальшиво прокашлялся и со злорадством пробормотал:
— Подумай, тебя ждут недетские последствия!
Я свирепо зыркнула на него и закатила глаза, после чего он сразу умолк.
А Руслан вздохнул, сдавшись на уговоры, и чуть охрипшим голосом все так же угрюмо промолвил:
— Попроси Давида, чтобы завтра он съездил в зоомагазин и купил ошейник с поводком.
— Чего? Ты собираешься завести животное? А кошку или собаку?
−Тебя.
У меня челюсть отвисла от негодования. Я застыла и медленно перевела на Давида мрачный, неосознанный взгляд. Мое лицо стало красным, как раскаленный металл. Я прикрыла динамик рукой и чуть пригнула голову, сквозь зубы процедив:
— Я, конечно, не против острых ощущений, но неужели нет другого места, где продают такие штуки? Обязательно нужно ехать в зоомагазин?
Я еще могу понять, почему мужчинам всегда хочется чего-то новенького, но нельзя же так легко говорить о столь интимных вещах.
— О чем ты вообще? — сухо кинул он. — Ты же сама сказала, что готова на все. Если подобное повторится, я просто надену на тебя поводок, и ты превратишься в мою послушную зверюшку. Вот и посмотрим, куда ты побежишь!
— А-а-а! Так ты в этом смысле…
Мне стало настолько стыдно от своих мыслей, что жар и краснота на лице распространились до шеи и затылка.
Глава 894. Это неизлечимо
— А ты что подумала? — серьезно спросил
