Тайна Черного моря - Игорь Чубаха

Не поворачиваясь, Анатолий сдвинулся на четыре сантиметра вправо, чтобы взять под свой контроль правый боевой сектор отца — «слепой», из-за отсутствующей руки.

Первое правило разведчика: если тебе задали острый вопрос, не думай, как ответить. Лучше постарайся вспомнить что-нибудь приятное на отвлеченную тему. Например, третий сексуальный опыт или вручение первой награды. Хутчиш в таких случаях всегда вспоминал предсмертные слова лжебарона де Фредерикса.

Иван Князев развернулся на тринадцать градусов влево, чтобы нейтрализовать старпома. Ай-ай-ай, нехорошо это — со своими-то воевать... Но как же они нас расшифровали?

Рука командира корабля миновала кортик и нырнула в карман. Зашелестела многократно свернутая газета.

— Одну минуточку. — Капитан развернул газетный лист и быстро нашел искомое. — Как фамилия президента американской Ассоциации следователей по делам о мошенничестве...

— Стив Альбрехт, — хором бросили через плечо однорукий и негр. И улыбнулись друг другу.

— ...Из восьми букв? — по инерции договорил командир «Тамбовского комсомольца». — Альбрехт, говорите?

И принялся мысленно пересчитывать буквы, озираясь в поисках чего-нибудь пишущего.

— Автор книги «Мошенничество, луч света на темные стороны бизнеса», — похвалился эрудицией перед сыном агент Карл.

— Один из трех авторов, — снисходительно уточнил прапорщик Хутчиш.

— Поучи меня еще... — буркнул Карл.

— Не смею больше задерживать, — продолжая глазами шарить по кают-компании, простился капитан Брянцев.

И подумал, что не очень-то удивится, ежели забавная парочка обнаружит на борту внештатный груз. Сначала доведем флот до ручки, а потом возмущаемся. Да что наркотики? На подлодках давно нелегальных эмигрантов по Дунаю вверх переправляют.

Гости покинули кают-компанию. Старпом вышел из кают-компании вслед за гостями, но не прошли они и десяти шагов по коридору, как, незаметно для себя, Афанасий Никитич Лунев оказался ведущим. Подобные экспромты не являлись трудной задачей для мегатонников как старой, так и новой формации.

По гулкому трапу они спустились на вторую палубу. Встречные матросы, уступая дорогу, вжимались в переборки, меж всюду навешанных, выкрашенных в желтый цвет дюралевых ящиков. А уж как они гостей разглядывали!

Анатолий все еше держал музыкальный ящик на плече. Идея изменить цвет кожи принадлежала целиком ему. Папа, предпочитавший экстравагантности неприметность, был против, и спор отцов и детей длился минут десять. Но Хутчиш не был бы Хутчишем, если б отступился от принятого, решения. Он всегда подходил к решению проблем не как ремесленник, а как художник.

Естественно, краситься в черный цвет особой надобности не было. Но как, скажите на милость, оправдать наличие у солидного бледнолицего интерполовца исполинских размеров магнитофона? А ведь шибко нужен был в задуманной операции магнитофон исполинских размеров. Работать, так с музыкой. Не тайком же на корабль пробираться...

А кроме того, воспитанный индейским племенем прапорщик, вступая на тропу войны, привык наносить боевую раскраску. Не столь уж важно, какого цвета. Без нее он чувствовал себя как на официальном приеме без галстука.

Начало операции: выход из подземного объекта У-17-Б, цвет раскраски белый (бетонная пыль). Конец операции: корабль, цвет раскраски черный. Символично.

— А ведь действительно какая-нибудь сволочь могла , спрятать героин на эскаэре, — проникался серьезностью поставленной задачи старпом. — Здесь столько приборов — черт ногу сломит. Я назначения и половины не знаю. Забарахлит гидроакустика или там еще что — мы ремонтную бригаду с берега вызываем. Сами не лезем, от греха подальше. Знаете небось, сколько часов военной подготовки отводится на изучение матчасти, а сколько на строевые занятия...

Вдруг Князев, в отличие от увлеченного сетованиями проводника, углядел, что люк одной из вентиляционных камер не задраен и в микроскопическую щелочку за ними следит настороженный глаз. Конечно, это мог оказаться кто-нибудь из команды корабля... если бы чуть ниже глаза не угадывался прорезиненный, лаково отражающий свет глухих плафонов костюм ныряльщика.

Значит, как минимум один из оравы головорезов Господина Доктора уже проник на корабль.

Не собираясь обращать на сей факт внимание старпома, Князев позволил Афанасию Никитичу проследовать мимо вентиляшки и, когда проходил рядом, с силой дернул люк на себя. Желтолицего бойца по инерции наполовину вынесло из укрытия, а ветеран с не меньшей силой вернул крышку люка обратно. Раздалось громкое «бум». Это ядро головы китайца встретилось с корабельным металлом.

Металл выстоял. Броня крепка.

Прервав рассуждения, Афанасий Никитич обернулся и увидел невозмутимые улыбки гостей.

— Здесь поосторожней. С непривычки можно крепко стукнуться, — на всякий случай проявил заботу старпом.

— Ничего-ничего, — заверил Князев. — У моего ниггера лоб крепкий, хоть кокос лущи.

Полагая, что инцидент исчерпан, старпом повел команду дальше. Вырубленный китайский лазутчик в вентиляционной камере не полагал ничего. И еще около суток вряд ли способен был что-либо полагать...

Неожиданно Князев увидел под ногами лужу;

— Может, это обыкновенная течь? — в надежде, что вода стекла не с гидрокостюма очередного купальщика, высказал гипотезу старик.

Но происхождение лужи объяснялось иначе. В следующем отсеке, прислонившись к стене, следил за секундной стрелкой на ручных часах отъевшийся на макаронах по-флотски годок. Пилотка на затылке, бляха ремня на неуставном месте. Погоны на плечах указывали, что за отданные флоту годы парень дослужился до корабельного старшины. Вид негра старшину не удивил. Фигли ему даже негры, когда не сегодня-завтра на ДМБ.

У ног старослужащего ползал на карачках карась [74] и драил палубу мокрой ветошью, передвигая перед собой обрез [75] с грязно-бурой водой.

Старшина с достоинством козырнул проходящему мимо старпому. А молодой боец, стараясь уложиться в норматив, даже не поднял голову.

Стоило троице скрыться в очередном отсеке, как по трапу сверху вниз прогрохотали ботинки-прогары.

— Стоять, Кымджыбеев! — притормозил старшина пробегавшего мимо бойца. — Ну-ка смотайся на камбуз и принеси мне компоту!

Матросик молча кивнул и ринулся вслед за удалившейся троицей. Годок лениво потянулся и вдруг зло хлопнул себя по роскошному чубу. Пошевелил губами, что-то бормоча под нос.

Старшина пнул карася в бок:

— Встань.

Тщедушная фигурка выпрямилась.

— Кымджыбеев, это ты?

— Я, — испуганно промямлил юнец, ожидая от старослужащего беспричинной вспышки гнева.

— Тогда кто пошел за компотом? — в раздумье потер нос могучий старшина. — Ничего не понимаю.

Неужели караси решили над ним поиздеваться? Да разве он сильно их дрючит? Вот его дрючили, это да.

Родной корабль, которому отдано три года, вдруг стал неприятельским. Потусторонние звуки зашелестели по отсекам.

Годок посмотрел вдоль прохода. Но и отправленный за компотом двойник Кымджыбеева, и старпом с неизвестными уже не просматривались.

— А если вы найдете героин, — лукаво спросил старпом, — корабль будет арестован?

— Ну почему сразу арестован? — вопросом на вопрос откликнулся Иван Князев.

— Ну хотя бы на пару месяцев? — выдал тайные чаяния черноморец.

— Поработаем над этой перспективой, — пообещал ветеран.

— Это я не для себя. У нас командир — душевный человек. Значит, можно надеяться?..

— Вы имеете на это все основания, — важно кивнул старик, тщательно прислушиваясь к отражаемому переборками звуку шагов, раздающихся сзади.

Не нравился этот звук Ивану. Моряки ставят ногу иначе. Князев обернулся к сыну.

Анатолий тоже почувствовал неладное. Добрый хлопец получился у Ивана Князева.

На камбузе инспекцию встретил полторашка [76], стармос Котляров. Невероятно худой, шустрый и наверняка прожорливый. Насквозь пропахший подгорелыми камбузными запахами.

Служба при продуктах располагает к некоторым вольностям в отношениях с начальством. Посему, услыхав от старпома безыскусную легенду, что, дескать, это товарищи из фирмы «Юниленд» планируют стать спонсорами нашего корабля по примеру Юрия Лужкова [77], тут же постарался наладить дружеские отношения.

— Знаете анекдот про роддом? — спросил он, косясь на белозубого негра, возвышающегося за спиной однорукого.

— "А теперь выноси остальных"? — без особого интереса предположил Князев, изображающий шпака.

— Не, другой.

— "Шутка: он все равно мертвым родился"? — Князев прищурился в темный угол, где доживала свое установка по перегонке морской воды в пресную.

— Нет.

— "Принял, и пас в поле!"? — Князев обшарил цепким взором подволок и приценился к полке, где сиротливо скучала трехлитровая бутыль томатной пасты.