В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы - Япъян Зеберг

солнце ярко светит в узкую щель между горизонтом и облачным покровом. С трех до семи часов вечера я прошел 12 километров, чтобы развеяться. Я тут часто говорю себе: «Всего лишь неделя… Могло быть хуже…» – и тому подобные вещи. Уже без четверти девять, в тундре заметно холодает.

Примус чуть не взорвался. Из этого чудовищного устройства вытекало топливо, и в результате меньше чем в 3 метрах от палатки образовался огромный огненный шар, пламя вспыхнуло под резервуаром, который от этого нагрелся. Я слышал, как кипит и шипит жидкость. С помощью лопаты я перевернул его, чтобы остановить утечку, затем отбежал на 20 метров и там ждал взрыва. Однако огонь погас, и всё остыло. Я сделал еще одну попытку приготовить суп и чай. Завтра я попробую снова разобрать его. Топливо надо экономить. Я и представить себе не мог, что столько потеряю просто по глупости. Всё покрыто сажей. На земле месиво из воды, глины и керосина.

Боже, как здесь тихо! Птицы издают странные крики. Когда я это пишу, мне кажется, откуда-то доносится вой. Быть может, это тот маленький снежный лис, который приходит ко мне каждое утро, пританцовывая на четырех лапах, и всегда спешит. Скорее, скорее, надо побыстрее разделаться со всеми делами, чтобы можно было начинать новые. «Пожалуйста… приручи меня!» – сказал бы он, если бы я был Маленьким принцем. «Я бы рад, – мог бы ответить я, – но у меня так мало времени. Мне еще надо найти друзей и узнать разные вещи». Я бы обязательно перенес лагерь на более возвышенное место, если бы знал, что проведу здесь еще неделю или даже месяц или два, если на то пошло. Но печальная правда заключается в том, что каждое утро я должен быть готов покинуть это место, и ограничивает каждый мой шаг.

17:45 Сегодняшний поход начался, как обычно, в 3 часа. Я пошел в сторону побережья, чтобы посмотреть, как далеко я смогу зайти. Но дело в том, что на побережье могут быть медведи, поэтому мне немного не по себе. В это болото медведи, скорее всего, не полезут, потому что им тут просто нечего делать. Но это последнее, чего бы мне хотелось, – привлечь внимание медведя, чтобы он пришел за мной сюда. Тут я относительно неплохо спрятан. Тем не менее я прошел больше 8 километров и выложился до последнего. Во время этих прогулок в голове у меня возникают сценарии чрезвычайных ситуаций: у меня должен быть план спасения. Чтобы выжать из этого максимум, я должен дойти до побережья и увидеть побольше местных ландшафтов. Но это самый рискованный вариант. Можно идти прямо к Варнеку, но тогда придется идти 20 километров по болотам. Дэвид и Сергей, вероятно, прибыли в Варнек вчера.

20:30 Холодный туман проникает сквозь брезент. Целый час слушал на портативном плеере кассеты, которые я купил за копейки в киоске в Москве. (Я рад, что сэкономил батарейки для GPS.) Чтобы перемотать вперед или назад, я кручу кассету, надев ее на шариковую ручку. Как раз когда солнце должно было достичь нижнего края облачности, обещая фейерверки, которыми я наслаждался несколько дней подряд, надвинулся очень плотный туман. При таком холоде и ветре у меня уходит больше часа, чтобы вскипятить литр воды (почистил плитку, и она, наконец, заработала). Каждый раз, когда я слышу, что кастрюля начинает бурлить, поднимается ветер, пламя вспыхивает – и звук исчезает. Так продолжается в течение получаса, пока я наконец не ставлю плитку у себя между ног, загородив ее ящиками: керосин проливается через край, пламя растекается во все стороны, но вода кипит.

Еще один день убит. Сегодня мне немного грустно. В какой-то момент мне придется принять решение оставить вещи и выбираться из этого болота. А где двое других? Придет время, и, хотя сейчас мне трудно это представить, я снова захочу оказаться здесь, снова наслаждаться этими потерянными днями, но они останутся позади, в неуловимом прошлом, а я буду так занят сверхважными делами, что этот остров покажется мне невероятно далеким. Если только я до этого доживу. Синий навес громко хлопает, мешая мне спать. Ветер усиливается и меняет направление. Во сне ко мне приходят люди, которых я не видел много лет. Видения дышат обыденностью и покоем.

Лагерь Отчаяния

Как и вчера, в полной готовности я пишу это, опираясь на большую спортивную сумку, которую оставил Дэвид. Письмо – это простое действие, которое заставляет тебя организовать свои мысли. В нынешних обстоятельствах эта связь с самим собой становится жизненно важной, потому что помогает принимать решения. Более того, это «уютно». Надо сказать, что минуты слабости, гнев и разочарование переносились бы гораздо легче и были бы более управляемыми, если бы я не оказался посреди этой зеленой глади воды. На твердой почве легче передвигаться и больше возможностей обустроить лагерь. С другой стороны, условия болота увеличивают интенсивность эксперимента. Одиночество делает приключение более захватывающим, но справиться с ним нелегко.

10:45 Когда подходит время, я мысленно репетирую свою эвакуацию: скатываю спальный мешок и коврик, собираю колышки от палатки, выдергиваю из земли шесты и затем складываю свой дом для транспортировки. Думаю, я смогу уложиться в две минуты. После бессонной ночи я встал без четверти девять. Стоял густой туман, и сильный северный ветер шумел над тундрой. На западе туманный покров уже час как поднялся от земли, и просвет здесь уже продулся; через два часа над всем островом установится летная погода.

12:30 Ненастье движется на юго-восток, в сторону вертолетной базы в Амдерме. Перехожу на прием! Небо над Вайгачом чисто. Разрешение получено. Правда, сильный ветер может не дать им взлететь. Всегда найдется какая-то помеха, особенно сейчас, когда осень уже стучится в дверь.

13:55 Уже почти час по палатке стучат крупные капли дождя, но дело не безнадежно. Взлететь можно, надо только попробовать. Надежды, что это произойдет сегодня, тают с каждой минутой. Положение безрадостное. День девятый в лагере Отчаяния.

15:15 Кратковременные ливни, сильный ветер. В том направлении, откуда идет эта погода, всё небо черного цвета: нас ждет еще один циклон, который продлится дня три-четыре. Посмотрим на это по-другому: пока мы здесь, нам, по крайней мере, есть на что надеяться. Отсюда мы начнем всё сначала. Мысль о том, что через неделю или около того я могу вернуться к моим обычным офисным делам, настолько банальна, что вызывает отвращение. Снежный лис нанес мне очередной визит сегодня