Воспоминания - Степан Тимошенко

Весной 1950 года я опять отправился в Европу. На этот раз не нужно было заезжать в Англию. Порт в Шербурге, поврежденный во время войны, был приведен в порядок и можно было с парохода прямо отправиться в Париж. Тут я долго не задерживался и после посещения моих букинистов отправился на юг. Мне хотелось посмотреть Виоркский виадук, на постройке которого я был еще студентом пятьдесят лет тому назад. Поезд останавливается у самого моста. Благодаря железной дороге поселок разросся. Очевидно, туристы приезжают смотреть грандиозный мост. У самого моста небольшой ресторанчик. Шел дождь и в ресторан набилось немало местной публики. Люди молодые не имели никакого представления о том, как поселок и окружающая местность выглядели до постройки моста и через несколько минут я оказался в центре группы и разглагольствовал о том, как строился мост. Не знаю, что привлекало слушателей больше — история моста или вид попавшего в деревню иностранца, объяснявшегося на ломаном французском языке.

После осмотра моста я посетил город Альби, известный своим готическим собором, и Тулузу. Из географических описаний я знал о красоте Тулузы, но теперь вид города был непривлекательный. Послевоенный закон запрещал домовладельцам повышать квартирную плату. Вследствие катастрофического падения франка, квартиры почти ничего не стоили, а домовладельцы не имели средств для необходимого ремонта зданий и для содержания улиц в чистоте. Везде была невероятная грязь. Я недолго любовался Тулузой и отправился дальше на юг, на берег Средиземного моря. Поселился в Канн. Тут тоже не было обычного оживления. Солидные отели были закрыты. В некоторых из них хозяйничали какие‑то случайные предприниматели, не заинтересованные в репутации отеля. Жизнь была мало привлекательной и через неделю я переселился на итальянское побережье в знакомую мне Санта-Маргариту.

В Италии правительство видимо меньше вмешивалось в экономику отельного дела и условия жизни для туриста были более благоприятными. Тут я пробыл до середины мая, а потом переселился в Швейцарию. В послевоенные годы, несмотря на все экономические перемены, жизнь в Швейцарии оставалась более спокойной и благоустроенной, чем в других странах Европы. Но в 1950 году и тут было неспокойно. В конце июня началась Корейская война. Западные державы решили противодействовать Китаю, вторгшемуся в Корею. Была опасность, что Россия выступит на стороне Китая и начнется мировая война. Я уехал из Европы раньше обычного и в середине августа уже был в Пало Алто.

Студентов наших не призывали и занятия в университете начались в обычное время с обычным количеством студентов. Время, свободное от университетских занятий я использовал для заканчивания рукописи книги по истории сопротивления материалов. В начале 1951 года получил письмо от ректора университета в Гласго, с приглашением на празднование пятисотлетия этого университета. В частном порядке сообщали, что я включен в группу ученых, которым по случаю торжества присуждены почетные докторские степени. В Гласго я раньше никогда не был. Решил посетить город, посмотреть старый университет, в котором всю свою жизнь профессорствовал знаменитый лорд Кельвин. Торжество намечалось на вторую половину июня, но я отправился в Европу по окончании моих лекций в апреле.

В Париже был только проездом и поехал в Швейцарию. Поселился в Глионе над Женевским озером. Когда потеплело, переселился в Зигрисвиль на Тунском озере, где пробыл до середины июня. Потом отправился в Гласго на торжество. Город оказался мало интересным. Во Франции и Германии города украшались когда‑то королями. Они разбивали обширные парки, строили дворцы, театры, картинные галереи. Тут в Шотландии королей давно не было и город служил интересам торговли и промышленности. Мои попытки осмотреть лабораторию и аудиторию лорда Кельвина окончились ничем. Позже мне говорили, что эти помещения уже не существуют. А куда делись самодельные приборы, которыми Кельвин пользовался на лекциях, никто объяснить мне не мог.

Каких либо научных докладов на этом съезде не было. Присуждение почетных докторских степеней прошло без больших церемоний, но причинило мне некоторые хлопоты. Нужно было купить и повязать белый галстук, который мало подходил к моему порядочно поношенному пиджаку.

Очень интересным был заключительный банкет этого съезда. Я думал, что времена независимой Шотландии давно забыты и шотландцы чувствуют себя англичанами. Оказывается, это не так. Большинство участников банкета были, конечно, шотландцы. По окончанию ужина началось пение шотландских песен, а потом начались национальные танцы, в которых принял участие и премьер-министр Аттли, которому на юбилейных торжествах тоже была присуждена докторская степень. Видно, национальные песни и танцы объединяют всех шотландцев. Прислуга даже прекратила уборку посуды и с видимым одобрением наблюдала танцы своих гостей. Настоящая демократия — никакой английской чопорности.

По окончании юбилейных торжеств я отправился в Кембридж, чтобы еще раз порыться в старых книгах тамошних букинистов. Букинисты меня знали по моим прежним посещениям и один из них сообщил, что со мной желал бы встретиться лондонский представитель издательства фирмы Mc Graw Hill. По телефону было условлено место и время встречи в Лондоне и на следующий день мы встретились. Из разговора выяснилось, что некоторыми из моих учеников ведутся с издательством переговоры о печатании собрания моих сочинений. Конечно, это предприятие может быть выполнено только, если я помогу собрать мои работы, появлявшиеся на различных языках в различных периодических изданиях. Мне было желательно видеть это издание осуществленным и я согласился оказывать содействие этому начинанию.

Из Лондона я отправился в Германию — в Хекстер, где теперь жила моя дочь с детьми в собственном доме. Всех я застал в добром здоровьи. Все внуки учились. Условия жизни видимо улучшались. Был июль месяц. Погода стояла хорошая и мы совершили несколько экскурсий пароходом вдоль Везера и пешком. Я пробыл у дочери недели три. Оттуда отправился в Штуттгарт и Мюнхен. Там опять встретился с дочерью и мы с ней сделали автомобильную поездку по немецким Альпам.

Это была очень интересная экскурсия. Начали с Байербруна, где я когда‑то пробыл шесть недель во время моих занятий у Феппля в Мюнхенском Политехникуме. Оттуда отправились на озеро Вальхензе и в Миттенвальд по дороге, по которой я прошел пешком с братом в 1904 году. После ночевки побывали в Партенкирхсне и Гармиш. Полюбовались видом на Цугшпитце. Чудесные места! Переночевали в Оберстдорфе. А оттуда утром отправились в Линдау и вдоль Боденского озера в Фридрихсхафен и, наконец, в Констанц. Здесь швейцарская граница. Отсюда, переночевав, я уже один отправился на Тунское озеро. Поселился в Интерлакене вблизи парка. Парк здесь чудесный, но погода была плохая и не всегда можно было гулять в парке.