Русские масоны. От Романовых до Березовского - Олег Соловьёв

Гневные взаимные филиппики, к удивлению, отнюдь не препятствовали главам различных центров, включал женские и смешанные, проводить неформальные встречи для обмена информацией и согласования общемасонских интересов, о чем упоминает тот же Верден без сообщения деталей. Русские братья предпочитали не вникать в такие разборки, стремясь приспособиться к обстановке в ВНЛФ.

В стремлении ослабить СССР изнутри по мере развития «холодной войны» США и другие западные державы продолжали использовать эмиграцию в разных странах и ее определенные ассоциации, в том числе масонство. Сперва американцы пытались

добиться с помощью денег объединения русских и националистических организаций на съезде их предводителей в Фюссене, Штутгарте и Висбадене (ФРГ). На последней конференции вступительную речь произнес видный американский публицист Исаак Дон Левин, призвавший создать единый фронт народов СССР против «большевистской тирании». Тут вскрылись острые разногласия между участниками и единства достичь не удалось. Среди них особенно близким к масонству было Российское народное движение во главе с писателем Р.Б. Гулем, куда примкнул давно отошедший от Ордена «вольных каменщиков» А.Ф. Керенский. На переговорах антикоммунистов они занимали центристскую позицию1.

После провала объединительного предприятия американцы начали работать отдельно с каждой организацией при координации их усилий и продолжении финансирования, делая основную ставку на Народно-Трудовой Союз (НТС) и националистические движения. Закон конгресса США о «порабощенных нациях» центральной задачей выдвигал содействие распаду СССР по национальному признаку посредством религиозно-сепаратистских устремлений союзных республик. Параллельно на чисто русских территориях разжигались диссидентские настроения и оказывалось поощрение любым невозвращенцам с упором на представителей творческой интеллигенции, от литераторов до ученых-ядер-щиков.

Среди русских масонов ВНЛФ подобную линию твердо проводил полковник в отставке М.В. Гардер, приверженцами Великого Востока и Великой Ложи негласно дирижировал другой военный отставник А.В. Липский, досточтимый мастер ложи «Свобода» союза ВВФ. Его отец, поляк по происхождению, был офицером царского генштаба, мать была русской. Отпрыск участвовал в движении Сопротивления, специализировался по психотехнике во Вьетнаме, трудился в Службе безопасности (контрразведка), одно время был переводчиком военного министра. Будучи членом правления общества Земств и городов (Земгор), пользовался авторитетом у эмигрантов. К числу их надежных последователей и подопечных пропагандистского профиля отнесем романиста, публициста, историка, создателя «Нового журнала» в Нью-Йорке М.А. Алданова (Ландау), его главного редактора Гуля, председателя Литературного фонда в США Я.М. Цвибака, осетина Г.И. Газданова, первого главного редактора русской службы радиостанции «Свобода», официально финансируемой американским правительством и продолжающей действовать по сей день, редактора журнала «Америка» с распространением подписки в СССР Л.Л. Домгерра. С.Н. Милорадович издавал в Париже газету «Русская мысль». Конечно, эти и другие фигуранты не замыкались целиком в антисоветской тематике. Немало они сделали и для изучения корней российского масонства, распространения верных представлений об Ордене «вольных каменщиков».

Отдельные члены лож возглавили филиалы компаний США во Франции, вроде А.А. Римского-Корсакова, шефа отдаления фирмы безалкогольных напитков «Кока-Кола» или директора т.н. Византийской библиотеки Б.Н. Ермолова. Среди активистов еврейских обществ находилось достаточно адептов лож, включая М.С. Мендельсона, В.Ю. Расина, Б.Ю. Прегеля, К.С. Лейтеса, А.С. Альперина, И.М. Троцкого и др. Напротив, численность братьев в верхах эмигрантских организаций снизилась. В их числе находились генеральный секретарь Общества охранения русских культурных ценностей Н.Г. Стерко, член его правления фабрикант В.В. Вырубов, участники руководства Русского музыкального общества и Объединенного союза русских дипломированных инженеров И.И. Фидлер, Е.П. Шимунек.

По инициативе ВЛФ в Париже было создано Общество «А.С. Пушкин», в состав которого вошли русскоязычные братья и сестры разных послушаний (1988 г.). Вице-председателем стал член «Астреи» С.С. Пельтцер, одним из участников экономист' А.А. Тихомиров. Значительно раньше во французской столице появилось «Содружество масонов-украинцев» во главе с посвященными в наших ложах музыковедом А.И. Вирстой и инженером С.Н. Татарулой. Конкретные данные о занятиях членов у нас отсутствуют. На ниве благотворительности усилиями адептов «Северной Звезды» союза ВВФ действовало общество «Быстрая помощь» для материальной поддержки остро нуждающихся. Генеральным секретарем в середине 70-х годов состоял инженер

A.M. Юлиус. К ее полезным начинаниям отнесем устройство двух домов для престарелых эмигрантов в Гаиьи и Севре. Шесть лет в первом из них директорствовал Липский, очевидно, не без намерения пополнить багаж знаний о покинутой родине, ибо ранее не состоял в братствах соотечественников и с ними мало общался.

К моменту краха СССР во Франции, вероятно, осталось не более 100 «вольных каменщиков» русского происхождения, причем работали систематически в «Астрее» и в отдельных французских мастерских около 50 мужчин и несколько женщин, остальные из-за преклонного возраста и по другим обстоятельствам не могли заниматься былой деятельностью. Тем не менее им удалось все-таки не только обеспечить непрерывность следования орден ским традициям, но и заложить фундамент для возобновления масонской активности в посткоммунистической России.

* * *

Теперь перенесемся мысленно в СССР с разрушенными городами, обезлюдевшими местностями европейской части и бедным, значительно сократившимся населением, вследствие опустошительной войны. Общественные науки были сориентированы на идеологическое обслуживание господствующего строя и резкую критику западных порядков, политики США и их союзников в «русском вопросе». В послевоенный период этот курс* оставался неизменным ири отдельных послаблениях в годы развенчания культа личности решениями XX съезда КПСС по докладу Н.С. Хрущева.

Сохранившиеся здесь чудом единичные «вольные каменщики» и новые наши граждане, включая бывших членов орденских мастерских, естественно, проявить себя каким-то образом были не в состоянии. В научных трудах тех лет масонская тематика бегло затрагивалась только применительно к XVIII — началу XIX веков. Да и авторы оперировали фактически материалами дореволюционных историографов в негативных трактовках без оригинальных выводов и обобщений. Вряд ли им чинились препятствия в этом отношении. Скорее сказывалось игнорирование властной элитой существования Ордена вообще. Только Комитет госбезопасности масонством занимался всерьез, о чем, к сожале-нию, известно крайно мало.

Для большей наглядности автор попытается взглянуть на эволюцию ситуации в стране через призму личного опыта, который имеет то или иное касательство к возникновению у нас предпосылок возвращения масонства, что подготовлялось зарождением и становлением комплексной научной дисциплины «масоноведе-ния» для изучения прошлой и настоящей деятельности Ордена «вольных каменщиков».

Я появился на свет в конце первой четверти минувшего столетия в семье беспартийного инженера-текстилыцика, старшего сына многодетной семьи сельского священника Владимирской губернии В. Соловьева. Отец окончил Духовную семинарию, несколько лет учительствовал в народной школе, затем стал выпускником Харьковского технологического института, в каникулы и свободное время трудился ремонтником на фабриках и в железнодорожном депо. По материнской линии я отношусь к обедневшему дворянскому роду Горбуновых. Дед служил почтовым чиновником г. Херсона на Украине, содержал большую семью. Политикой не занимался, скончался относительно молодым. Его младшая дочь Надежда, давшая мне жизнь, но окончании Института благо|юдных девиц Петрограда за казенный счет ушла добровольно сестрой милосердия на фронт в Первую мировую войну, специализируясь в области хирургии. После революции трудилась в полевом госпитале армии Деникина, вышла замуж за строевого офицера, который сгорел в пламени Гражданской войны. В 1922 г. она обвенчалась с отцом, уже ставшим инженером в г. Харькове. В начале Великой Отечественной родитель скончался по болезни, значительно позже умерла мать, школьный преподаватель, затем пенсионерка, беспартийная. Среди многочисленной родни только двое состояли в партии, один из них, ленинградский инженер, погиб в 1937 г. Других репрессированных у нас не было.

По месту службы отца проживал в Подмосковье и в Ашхабаде (Туркмения), йотом семья обосновалась в столице. В армии я не служил из-за последствий тяжелой болезни. По окончании средней школы поступил на факультет Международных отношений МГУ им. Ломоносова, вскоре ставший Институтом международных отношений (МГИМО) при МИД СССР. Учебное заведение готовило кадры внешнеполитического профиля, понесшие огромные потери в период сталинских репрессий. Сперва принимали только мужчин, состоявших в комсомоле, а еще лучше в партии. Среди сокурсников преобладали сыновья совслужащих и рабочих, попадались, конечно, отпрыски ответственных лиц, старых большевиков, высшего генералитета, в том числе сыновья маршалов артиллерии и авиации Яковлева и Новикова. Часть студентов принта после фронтовых ранений, с орденами и медалями. По национальности явно преобладали русские, далее шли грузины, армяне, татары, евреев были считаные единицы.