Никита Хрущев - Жорес Медведев

По традиции заседания Генеральной Ассамблеи начинаются с приема новых членов ООН. В 1960 году в организацию вступило рекордное количество стран – более 20, что лишний раз подчеркивало быстрый распад колониальной системы. Затем началась общая политическая дискуссия.

23 сентября 1960 года Хрущев прочел на пленарном заседании Ассамблеи доклад, опубликованный под заголовком: «Свободу и независимость всем колониальным народам. Решить проблему всеобщего разоружения». Доклад вызвал большой резонанс в мировой печати. Всеобщее внимание привлекли также выступления Кваме Нкрумы, Фиделя Кастро, Г. Насера, И. Б. Тито. Значительно меньший интерес вызвали выступления Д. Эйзенхауэра и Г. Макмиллана. В ходе сессии проходили многочисленные приемы и встречи. Хрущев встречался с Сукарно, Ф. Кастро, Д. Неру и многими другими. Всеобщее внимание привлекла встреча Хрущева с И. Б. Тито, первая после трех лет отчуждения и взаимных обвинений. В советской резиденции состоялся большой прием в честь делегаций социалистических стран, а затем прием в честь государств, только что вступивших в ООН. Хрущев встречался с лидерами некоторых западных стран.

Большинство глав государств покинуло Нью-Йорк через несколько дней, но Хрущев оставался здесь больше трех недель. 30 сентября он выступил в Ассамблее с речью о восстановлении законных прав Китая в ООН. Когда делегат Испании взял слово для ответа Хрущеву, последний покинул зал. Несколько раз Хрущев выступал в ООН по различным вопросам, пользуясь правом ответа. Иногда он терял терпение и вместо ответа прерывал очередного оратора пространной репликой с места или грубостью. «Чья бы корова мычала, а ваша бы молчала!» – выкрикнул он во время выступления американского представителя при обсуждении проблем деколонизации. Еще более грубо обругал Хрущев делегата Филиппин, когда тот заявил, что и Советский Союз должен освободить свои колонии и зависимые страны. Хрущев прервал выступление филиппинского министра, назвав его «слюнтяем, ничтожеством, шутом гороховым, лакеем американского империализма», который не имеет права выдвигать вопросы, не имеющие никакого отношения к делу. Для страны, лишь недавно завоевавшей независимость и стремившейся как раз в конце 50-х – начале 60-х годов ликвидировать привилегии американского капитала, это было не только оскорбительное, но и несправедливое заявление, глубоко уязвившее многих из стран «третьего мира». В более подробном ответе Хрущев попытался сгладить произведенное его репликой неблагоприятное впечатление, назвав того же делегата Филиппин «неплохим человеком». Кроме того, в советской печати был на следующий день опубликован полный ответ филиппинского министра на реплику и выступление Хрущева. Несколько раз Хрущев устраивал на заседаниях Ассамблеи обструкции, начиная вместе с делегатами от социалистических стран стучать кулаками по пюпитру. В историю ООН вошел случай, когда Хрущев, недовольный выступлением дипломата одной из западных стран, снял ботинок и начал громко стучать им по столу, прервав заседание. Председатель Генеральной Ассамблеи растерянно глядел по сторонам, не зная, как поступить. Лишь Гарольд Макмиллан, не потеряв свойственного англичанам спокойствия и юмора, громко сказал: «Мне должны это перевести». Хотя и в прежние годы прения в ООН не отличались особой вежливостью, поступок Хрущева вызвал осуждение, и советская делегация была оштрафована за нарушение порядка на 10 тысяч долларов. Выступая позднее на XXII съезде КПСС, зять Хрущева А. Аджубей изображал этот эпизод чуть ли не как пример решительной борьбы советского лидера против империализма. Впрочем, многим американцам Хрущев и на этот раз понравился. Как писал много позднее американский советолог X. Робинсон, «инцидент, в котором Хрущев, со сверкающей лысиной, снял ботинок и стучал им по столу в ООН, протестуя против замечаний западной делегации, видели миллионы телезрителей. В этом проявлении личности Хрущева было что-то грубое и неприятное, но также трогательно человеческое и душевное, что американцы могли понять и оценить» [128] .

Когда турбоэлектроход «Балтика» находился еще далеко от Нью-Йорка, некоторые политики США призывали печать игнорировать Хрущева и не писать о его пребывании на американской земле. Но средства массовой информации не собирались следовать подобным призывам. На пресс-конференциях Хрущева присутствовали сотни корреспондентов, а репортажи из зала ООН занимали часто больше места в американских газетах, чем приближавшаяся к концу избирательная кампания. Перед отъездом на родину Хрущев принял участие в острой дискуссии, которая транслировалась по телевидению. Обратный путь в Москву на «Ту-114» занял всего десять часов.

Отношения с Китаем. Мировое коммунистическое движение

Мы уже писали о трудностях, которые возникли в мировом коммунистическом движении после XX съезда КПСС. Их преодолению должно было служить совещание представителей 12 коммунистических партий социалистических стран, состоявшееся в Москве 14–16 ноября 1957 года. Затем в Москве началось совещание 64 коммунистических и рабочих партий, продолжавшееся до 19 ноября. Эти совещания положили начало новой форме совместной работы, для участия в которой прибыли лидеры почти всех коммунистических партий мира, включая и Мао Цзэдуна. Выступления и дискуссии, происходившие в Кремле, не были, однако, опубликованы. В печати появились только Итоговая декларация и Манифест Мира, принятые на совещаниях. В этих документах полностью одобрялись решения XX съезда КПСС.

Решения московских совещаний коммунистических партий не помешали незаметному для внешних наблюдателей увеличению трещины в отношениях между СССР и КНР, между Н. С. Хрущевым и Мао Цзэдуном. В 1958 году в Китае начался пресловутый «великий скачок». Это вызвало много новых просьб и даже претензий Китая к СССР, которые советская сторона не торопилась выполнить. В беседах, носивших конфиденциальный характер, Хрущев крайне скептически отнесся к идее и практике создания «народных коммун». Но и в Китае в 1957–1958 годах Мао Цзэдун провел серию конфиденциальных совещаний, на которых критиковал как внешнюю, так и внутреннюю политику СССР.

Между тем именно в 1958 году крайне обострилась общая обстановка на Дальнем Востоке. Отношения между КНР и гоминьдановским государством на Тайване никогда не были добрососедскими. Новый конфликт возник из-за нескольких островов в Тайваньском проливе, расположенных недалеко от материкового Китая, но находившихся под контролем тайваньских властей. Артиллерия КНР начала подвергать эти острова регулярным обстрелам, к побережью подводились войска. Опасаясь военно-морского десанта и попытки захватить спорные острова, американские военно-морские силы взяли под свою «охрану» Тайваньский пролив, открыто демонстрируя поддержку режима Чан Кайши на Тайване. Корабли и самолеты США стали намеренно нарушать морскую и воздушную границы Китая. Пекин сделал Соединенным Штатам первое «серьезное предупреждение», и вскоре число этих «предупреждений» стало исчисляться десятками, а затем сотнями.