Предел - Елена Лобанова

Грустные размышления Светлой посланницы прервал приход Ар Минэля.

— Светлейшая, наконец-то, я Вас нашел. Вас требует к себе Повелитель. По очень важному делу. Срочно.

Элермэ окончательно убедила себя: у неё очень страстный и нетерпеливый возлюбленный. Пожалуй, она согласилась бы стать голубицей. И даже доставлять на досуге письма. Тогда она не спешила бы, задыхаясь за Ар Минэлем, а унеслась бы — только крылья замелькали.

Повелитель в нетерпении мерил шагами малый зал. Он хотел вручить подарок немедленно. Пока — хотя бы один. Как только дверь зала открылась, Амалирос жестом отпустил своего секретаря. Жест был более, чем понятный: не просто убираться вон, а как можно быстрее и дальше. Ар Минэль никогда не испытывал терпение своего Повелителя. Поэтому он и служил в такой тяжкой должности уже пятнадцать лет, чуть ли не вдвое дольше своих предшественников.

Светлая немедленно воспользовалась моментом и в очередной раз показала насколько она отважна.

— Элермэ, ну, Прекраснейшая, погодите с поцелуями! Чуть-чуть… Еще чуть-чуть… Гм. Я Вам тут кое-что… сочинил. Так сказать под влиянием чувств. Вот! — Амалирос все-таки смутился и протянул изумленной деве свиток, перевязанный черным шнурком.

Элермэ не могла выразить словами, как она растрогана и потрясена. Поэтому выразила все, что могла по-другому. Когда «другое» закончилось, она покинула Покои Амалироса, прижимая к груди дар любви, пообещав вернуться ночью. Потрясенный Повелитель Темных остался размышлять о силе духа Светлых.

В Гостевых покоях в комнате Элермэ горели все свечи, какие нашлись. Нельзя было упустить ни строки. Она дрожащей рукой развернула пергамент. Сначала было «Ох!», потом было «Ой!». Потом: «Как оригинально!». Потом: «Как откровенно!». Потом: «Гениально!». Ну, разве может возлюбленный, тем более Темный, тем более такого Высокого рода, написать что-нибудь не гениальное? Она перечитывала вновь и вновь.

Увяли нежные цветы -Мои миэли.Но ты нежней их красоты.На самом деле!Да, ты приехала ко мнеНе шутки ради…Я оценил тебя вполне -Сначала сзади.Когда ж ты передом пошлаКо мне навстречу,То я буквально осязалИ грудь, и плечи.Мой жадный взор тебя ласкалПониже пуза.Стал брюк размер мне сразу малИ страшно узок.Мне никогда не позабытьТвои объятья!Готов сто выползней убитьЗа кровь на платье!

Элермэ даже устыдилась: она-то думала, что он не обратил внимание на то, во что превратилось платье. Конечно, он счел виновным выползня. И где-то это было верно. Из общего романтического настроя несколько выбивалось только слово «пузо». Светлая Вестница посмотрелась в зеркало, встала боком. Осмотрела себя и так и эдак. Нет, конечно, не пузо. То есть — никакого намека. Прислушалась к себе, растворяясь в нежных волнах любви. Потом еще раз. Потом — еще. Волна любви накрыла с головой, отхлынула и… ну, не пузо, конечно, но животик… должен был вскоре появиться. Неожиданность чуда потрясала до глубины души. Как всякая влюбленная дева, она как-то не задумывалась, что результат этой любви может сказаться так быстро. Оставалось только выбрать подходящий момент и как следует обрадовать будущего отца. Элермэ решила, что как Посланница она не должна радовать его просто так. С политической точки зрения самым правильным было бы осчастливить Амалироса дня через два — накануне приезда Озерного Владыки. Если Повелитель Темных будет сиять от счастья, то это замечательно скажется на отношениях двух народов. Интуитивно Элермэ понимала, что её возлюбленный не их тех, кто может ходить с умильным выражением лица дольше одного дня.

Стена рядом с Тайным Проходом украсилась ближе к полночи только одной надписью: «Идем по Запретному лесу». Ар Минэль побежал сообщать Повелителю новость. Но дверь зала была закрыта, а Повелитель — занят. Занят он был, похоже, прямо в зале. И совершенно неважно, с кем именно. Главное, что долгие годы службы секретаря могли несколько внезапно завершиться. Следовало тихо уходить. Но надо было еще и найти достойный повод, чтобы никто не заподозрил, что он дошел сюда с известием не вовремя. Эр Минэль спустился на три лестницы вниз, вздохнул, приложил все свои не слишком большие силы и сломал себе ногу. Это было не очень страшно. Лекарь справится с таким пустяком быстро. Зато, он теперь три дня будет находиться в блаженном состоянии под названием «отдых». И никакого Выползня с его тайнами! Ар Минэль сидел и размышлял насколько несправедливо устроен мир: «Но каков, а? Тут не знаешь, в какую щель забиться на один невинный поцелуй, а Сам… Двуличное чудовищщще!»

Верный подданный прислушался к шагам внизу, пристроился на ступенях в живописной позе «Ползу исполнять свой долг» и застонал.

Глава 19

Даэрос и Нэрнис сидели в кроне раскидистого вяза. Лес стонал на все голоса. Кто издает эти звуки, было непонятно из-за странного, ползущего ниже ветвей тумана. А еще — недалеко горел костер. Те, кто собрались вокруг него, не выказывали никакого беспокойства.

Плащеносцы, так и не изменившие своей одежде, вытащили плоты на берег ближе к вечеру. Эльфы обогнали их и поэтому могли спокойно наблюдать с дерева за приготовлениями людей к завтрашнему дню. Все шестеро разгружали мешки с золотом на кожаные волокуши. Значит, их путь будет пролегать по тем местам, где груз можно протащить. Найти в лесу такой путь самостоятельно и снова обогнать их, было совсем не сложно.

— Нэрьо, завтра осмотримся и пойдем впереди них. Примерное направление и так ясно по карте. Завтра мы, наконец, узнаем, как они это делают…

— Даэр, у меня внутри все замирает. Это же не что-нибудь, это же отгадка великой тайны!

— До тебя, наконец, дошло. А меня так «потряхивает» с тех пор, как я впервые услышал про неграненые тарлы. Давай потихоньку сползать вниз. Или ты решил спать на ветке?

— Нет. Это совсем не те ветки, на которых можно спать. И что здесь все-таки так кричит? А? И не одно?

Эльфы спустились и стали обходить костер по широкой дуге.

— Даэр, смотри! Айшак даже ухом не ведет. Как будто и нет никаких звуков!

— Вижу. Странно. Если бы дело было только в звуках, люди никогда бы не покинули села у леса. Притерпелись бы. Что-то тут не так.

— Вот оно! Что-то сюда ползет! — Нэрнис указал на непонятный сгусток, который медленно приближался к ним со стороны оврага.

— Нэрьо, а ты его лопни на всякий случай.

— Лопну. Когда разберусь что это. А Айшак… куст ест.

— Меня это уже не удивляет. Наверное, очень вкусный куст. Ну, и как «оно» тебе?

— Что-то вроде большого призрака то ли гоблина, то ли орка. И все время меняется.

Страшная морда колыхалась в тумане. Она то плыла над землей среди деревьев, то цеплялась головой за нижние ветки. Айшак все так же жевал куст, даже когда «призрак» прошелся совсем низко и задел его круп. Боевое животное только дернуло хвостом. От этого движения призрак распался рваными клочьями, и они поплыли дальше.

— Это просто туман. — Нэрнис был потрясен таким безобидным явлением.

— Призрачный туман. Звуки, скорее всего, тоже отголоски чего-то. Только усиленные. Как и эта большая голова. Ну, если такое иногда выползало из леса, или кто-то отважился сходить в лес и увидел нечто подобное, тогда понятно, почему люди ушли. А наши плащеносцы, похоже, прекрасно знают, что опасаться здесь нечего. Наверное, и странные тревожные ощущения, и туман, и звуки — все это влияние Предела. Как думаешь?

— Возможно. Но Предел есть и в других местах. А никакого такого влияния больше нигде нет. — Аль Арвиль не собирался долго рассуждать о влиянии Предела. Теперь, когда не осталось никаких, даже малейших сомнений, куда отправляются люди с золотом, он жаждал действия. Нэрнис с удовольствием встряхнул бы отдыхающих плащеносцев и потребовал немедленно идти дальше.

Даэрос же наоборот впал в задумчивость. Он тоже не сомневался, что скоро они узнают, как попасть за грань, но его такой простой путь не слишком устраивал. Полутемный обожал разгадывать загадки самостоятельно. А эта, упрямая, никак не хотела разгадываться. Поэтому он пытался сделать хоть какие-нибудь свои выводы, чтобы показать брату, какой он сообразительный:

— Значит где-то в этих местах Предел открыт. Или слегка приоткрыт. Вот так. Ты Элермэ чувствуешь? А то наш самый ценный боевой посредник даже ухом не ведет.

— Нет, ничуть. — Нэрнис зябко передернул плечами. — Все-таки здесь неуютно.

— Ладно, давай найдем какой-нибудь овражек поглубже и заляжем до утра. Айшака я к себе привяжу. Докладывать, в сущности нечего. Да и не собираюсь я Выползню сообщать все подробности. А некоторые ему даже вредно будет знать… Пошли.