Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская

времена, я благодарен её учителю, ведь от него моя любимая и получила большую часть знаний, которые мы используем по сей день…

— А контролировать волю пчёл Албина тоже научилась в Каахьеле? — поинтересовался маг.

— Пчёл? — удивилась Дженна.

— Это не совсем так: не волю — пчёлы любят её, — объяснил Тах. — Всё потому, что Албина и сама трудится ровно пчёлка.

— …Трудится ровно пчёлка, — задумчиво повторила девушка, где-то она слышала похожую фразу. — «Албина», — охнула чародейка, — с альтирского переводится, как «пчёлка»?

— Это правда, — улыбнулся Тах. — И в этом я вижу великую силу провидения: я, ученик целителя-мёдоведа, нашёл свою пчёлку!

— Нелепость, — проворчал Сайрон. — В пчелином меду заключена могучая магия живой воды, а вы — некроманты…

— Суть целительства — есть умение распознавать нарушение и сочетать различные стихийные энергии для его излечения, — пояснил Тах. — Более того, за последние годы мне удалось открыть одно прелюбопытнейшее свойство сил, которые порождают болезни… Простите, — вздохнул юноша, так и эдак пробуя ключ, — давно пора сменить старые замки. Понимаете, я запираю свои исследования, потому что иногда по ночам наши тела… несколько выходят из-под контроля и… ходят. — Он наконец справился с неподатливым ключом и, отворив тяжёлую железную дверь, пригласил гостей в свою святая святых. — …Умоляю, только ни к чему не прикасайтесь! — попросил Тах. — Ваша магия может навредить моим питомцам…

— …Упаси Единушка тут к чему-то прикасаться, — брезгливо поёжилась Дженна, припоминая «питомцев» в морозных камерах.

Однако, оказавшись в лаборатории и оглядевшись, она не заметила ничего страшного. В просторной комнате было необыкновенно чисто, и каждая деталь занимала строго своё место. Большая часть стен была уставлена книжными стеллажами, демонстрировавшими завидную коллекцию свитков и фолиантов. На свободных поверхностях висели пожелтевшие листы пергаментов с изображением схем и анатомических карт.

По центру пространство занимали несколько столов, уставленных алхимическими приборами различных оттенков и форм: мензурками, колбами, фильтрами, чашами, омывателями и прочим. Под низким потолком вились медные трубки, висели венки и букеты сушёных трав. В дальнем углу находилась печь.

— …Не терпится узнать, что же за свойство сил ты обнаружил, Тах? — напомнил рассказчику Сайрон.

— …Да-да, — откашлялся некромант, подводя гостей к столу, на котором стояли широкие плоские чаши, а в них под стеклянными колпаками развивалась некая жизнь, по виду напоминающая крохотные грибы и разводы лишайников. — Видите ли какое дело, совмещая друг с другом материалы, я подметил, что некоторые болезни, как бы это выразиться… воюют друг с другом!

— …Плесень воюет с вогником? — решилась блеснуть нездешними знаниями Дженна.

— Какая ещё плесень? — оскорбился Тах. — Нет-нет, я исключительно чистоплотен! Однако… — он призадумался, — и это можно опробовать…

— …Я слышала, в Джаэрубе с успехом проводили эксперименты с плесенью, — оправдалась чародейка. — А о чём ты говоришь?

— Я говорю о разнообразии, — объяснил некромант, указывая на цветущий под колпаками «сад». — Болезни — не просто силы, но отдельная жизнь! Они поселяются в телах подобно тому, как растения, звери и птицы наполняют леса. Чем разнообразнее флора и фауна леса, тем сильнее жизнь! Болезни обеспечивают необходимый баланс между «хищниками», «жертвами», «падальщиками» и прочими…

— Хочешь сказать, что чем грязнее человек, тем он здоровее? — усомнился Сайрон.

— Во всём должен быть баланс, — повторил Тах. — Болезнь — это некий организм, живущий по общему Закону Единого Создателя.

— …Сьидам, — произнесла Дженна, отстранённо разглядывая рисунки на стенах.

Она смотрела, но не видела. Изображения плыли и танцевали перед глазами. К горлу подкатила тошнота, а весь огонь, блуждающий по телу вдруг перекатился в живот.

— …Что? — переспросил некромант.

— Болезни, зимы, хищники… — прошептала девушка, вспоминая слова своего первого учителя. — Они убивают самых слабых, чтобы сохранить в чистоте целый род, вид, королевство, деревню, лесок… облюбованное ими тело…

— Это правда, очень хорошее сравнение! — похвалил Тах. — В своих экспериментах я выяснил, что иногда болезни словно заботятся о благосостоянии своего носителя. Некоторые виды нельзя уничтожить. Но они же атакуют другие болезни, не давая погибнуть «хозяину»! А иногда болезни излечивают. К примеру, от лихорадки, вызванной одной силой, погибает другая, быть может, более опасная…

— …Как демоны, — Дженна взглянула на Сайрона. — Некоторые из них заботятся о своих хозяевах, верно?

— Дженна… — с тревогой проговорил маг, заметив неладное.

— Я что-то немножко устала, Сай, — призналась девушка. — Мне бы отдохнуть…

Дженна болезненно ахнула и, покачнувшись, вцепилась пальцами в плечо Сайрона. Тот подхватил чародейку на руки.

Ей снился одинокий путник, закутанный в чёрный плащ. Она не могла видеть его лица — и всё же знала, кто это.

Маг уходил от неё по дороге, ведущей на юг. Он направлялся к морю. Это Дженна попросила его идти к морю. Он подчинился. И их дороги разошлись.

Девушке снился одинокий бег сквозь лес. Хищным зверем мчалась она по убелённой снегами чащобе. Она ощущала, как в бешеном галопе ударяются о землю её лапы, как часто-часто бьётся её сердце. Она слышала своё шумное дыхание и ощущала жар, пульсирующий в теле.

Она бежала. А он уходил.

Внезапная боль резанула ей брюхо, обернувшись золотым блеском металла. Боль прервала бег. Её лапы подкосились. Лёд ударил в бок, и снег запорошил глаза.

Дженна проснулась от удара и собственного крика. Открыв веки, она увидела над собой встревоженное лицо Сайрона. Он подоспел поздно и не успел предотвратить падения, а скамья, на которой Дженна заснула после обезболивающего отвара, была непривычно узкой.

— …Ты здесь, — с облегчением простонала девушка, потянувшись к магу и коснувшись его волос. — Ты здесь, ты не ушёл…

— Я здесь, — повторил маг, заключив руки любимой в свои и касаясь горячим дыханием её пальцев. — Как твоё самочувствие? Ты совсем замёрзла!

Руки Дженны подрагивали. Пальцы были ледяными.

— Замёрзла, — признала она. — Но мне лучше… Живот не болит…

Сайрон укутал чародейку в упавшие вместе с ней одеяла и поднялся, чтобы принести дров. Вздохнув, Дженна, как была, не поднимаясь, подползла к печи. Боль отпустила, однако девушку знобило.

— … Долго ли я спала? — шёпотом поинтересовалась она, поглядев в окно.

По углам избы властвовал сумрак, но сквозь маленькие окошки пробивался холодный свет.

— Утро ещё не настало… — ответил маг, заметив взгляд Дженны. — Сияние идёт от черепов, которые мы видели на изгороди. Оно отпугивает кадаверов… Нет, — мужчина остановил подругу движением руки, — не смотри на это. Ни к чему тебе сейчас видеть силу мёртвой воды. Да и кадаверы, столпившие вдоль забора, — не самое приятное зрелище.

Подбросив дров в печь, Сайрон опустился позади подруги и обнял её за плечи. Дженна откинула голову ему на грудь.

— … Как Тах и Албина? — тихо спросила она. — Я повела себя не очень-то вежливо, грохнувшись в обморок и… Ну…