Покушение на Тесея - Кир Булычев

– Все ли будет готово к приезду Пирифоя? – спросила Кора.

– Я молю богов, чтобы так и случилось, – ответил Хирон.

– Пожалуй, к ним по этому вопросу лучше не обращаться! – сказала Кора.

Приезд Пирифоя был обставлен куда скромнее, чем можно было ожидать, если судить по сплетням о нежной дружбе двух молодых героев, заполонившим Афины. И если бы Кора не была предупреждена друзьями заранее о том, что Тесей так и не отказался от дикой затеи, она могла бы проспать и появление Пирифоя, и даже отъезд друзей-героев за Прекрасной Еленой.

Но Кора была предупреждена.

Она выехала верхом на своей мирной кобылке Партенопе к северным воротам, которые, несмотря на туманный, зябкий, припорошенный инеем голубой час, были открыты. Возле них стояла группа всадников – небольшой отряд фракийцев, славных своим умением быстролетно и неустанно скакать на лошадях. На стене среди редких зубцов были видны ранние зеваки – в Афинах ты мог рассчитывать на зеваку даже в полночь. Под взглядами фракийцев Кора отъехала несколько в сторону, за выступ, прикрывавший городские ворота. Кора была одета по-мужски, голова ее прикрыта небольшим кожаным шлемом и волосы убраны под него, так что решить издали, юноша это или амазонка, не было возможности. А так как после войны с амазонками их корабли нередко приходили в Афины, то никто уже не удивлялся ни их одежде, ни странному акценту, ни поведению, непривычному для молодой женщины.

Солнце еще не поднялось, тянулся томительный рассвет. Переступали ногами кони, воины горячили их, и порой кто-нибудь вырывался из строя отряда и несся в сторону, затем останавливал коня и шагом возвращался к товарищам. Вдали из мглы зимнего тумана послышался шум копыт, как шум лавины. Фракийцы сразу насторожились и замолчали. И тут же, словно сверив часы, изнутри, из города, также послышался шум – гремели по каменным мостам окованные колеса колесниц и звенели подковы.

Все происходило точно так, как и было обещано Коре ее соглядатаями.

«Ах ты, мой милый Тесей, – не без злорадства подумала Кора, – ты решил обмануть свою главную охранницу, но на этот раз не получилось».

Они возникли почти одновременно.

С севера с гиканьем, не боясь разбудить мирно спящие за стеной кварталы Афин, мчались магнеты; волосы их, лишь перехваченные кожаными тесемками поперек лба, развевались сзади, как черные рваные флаги, а одежда, сшитая из шкур, делала их похожими на обезьян. Впереди толпы магнетов несся ладно сложенный, могучий воин в шлеме, украшенном петушиными перьями, в медных доспехах и с коротким копьем в руке.

Из ворот навстречу ему куда сдержанней и медленней выехали несколько колесниц афинского царя. На передней стоял он сам. За колесницами скакала сотня царской охраны – легковооруженные и быстрые воины, приученные к бою на мечах и метанию дротиков.

При виде Тесея Пирифой осадил своего вороного коня и спрыгнул на землю. Тесей перекинул вожжи колесницы возничему и тоже спустился на землю. Одет он был без торжественного блеска, с коим положено выезжать на бой афинскому монарху. Шлем его был круглым, без украшений, а латы как у простого воина. Даже поножи были простыми и гладкими.

Цари поспешили друг к другу, широко раскрыв объятия.

Кора оглянулась. Ее союзники запаздывали.

Нет, вот подъезжает кентавр Фол.

– Здравствуй, друг. Где же посылка из Спарты?

– Молчи, – прошептал Фол.

Из повозок и больших фур, которые опоздали вчера вечером к закрытию ворот и теперь, проведя ночь у стен столицы Аттики, ожидали, когда откроются ворота и можно будет въехать на рынок или по иным торговым делам, вылезали любопытные – куда от них денешься?

Тесей что-то крикнул фракийцам, и они помчались к скоплению повозок, веля любопытным спрятать свои рожи от греха подальше.

Обняв друг друга за плечи, Тесей и его союзник направились к воротам, где уже был поставлен столик и на нем кувшин с вином, два серебряных кубка и нарезанный сыр.

Кравчий разлил алое вино по кубкам.

Пирифой прошел совсем близко от Коры, и она смогла разглядеть его.

Самые дурные предчувствия оправдались.

Новый друг Тесея, увозивший героя в смертельно опасное путешествие, был знаком Коре. Это был не кто иной, как Кларенс, претендент на престол в Рагозе и, самое главное, соперник принца Густава по несостоявшейся дуэли. По каким-то своим соображениям, а может быть, и не без сговора с герцогиней, он предпочел расправиться с Тесеем без дуэли.

Ну что ж, вот и еще один убийца? Кора обрадовалась, как радуется диагност пусть тяжелому, но верному диагнозу. Убийца номер три. Прекрасная Кларисса намеревалась растопить нам мозги кислотой, прекрасная Ариадна обрушила на нас целую гору, чтобы и следа не осталось от ее жениха, а вот теперь появился и Пирифой. Видно, он решил передать судьбу Тесея в руки Диоскуров, которые, предупрежденные о набеге, готовы изрубить Тесея на мелкие кусочки, что тоже может стать последним подвигом афинского царя. Пирифой высоко поднял свой бокал.

– За нашу победу, друг! – воскликнул он. – Два дня пути – и самая красивая женщина в Элладе наша. Но ты клянешься соблюсти уговор?

– Я клянусь, – ответил Тесей, – и не спрашиваю тебя об этом, потому что дважды с другом не договариваюсь.

– Я пошутил. Я доверяю тебе, мой брат, – сказал Пирифой.

Господи, до чего же неприятное лицо, подумала Кора, хотя в общем ничего неприятного в том лице не было. Герой как герой…

Почувствовав чужой взгляд, Кора подняла голову.

Ей показалось, что среди фигурок на городской стене одна ей знакома – Ариадна! Хотя она могла ошибиться.

Тесей ударил кубком о стол и выплеснул остатки вина на покрытую изморозью землю. Вино кровью полилось к колеснице. Пирифой допил кубок до конца.

– Ну что ж, – сказал Тесей, – чем скорее мы поскачем, тем быстрее мы обгоним слухи о нашем подвиге. Я предлагаю отправиться в путь.

Феак незаметно подъехал сзади к Коре.

– Все в порядке, – сказал он.

Тогда Кора легонько натянула поводья, и ее кобылка выехала на открытое место между двумя отрядами.

Ее сразу заметили.

Тесей как раз поставил ногу на подножку колесницы. Он замер. Он покраснел от стыда и гнева.

– Это что такое? – закричал он. – Как ты смеешь?! Что ты здесь делаешь, женщина?

Лишь хорошее трезенское воспитание не позволило ему употребить более грубое слово.

– Я пришла, – сказала Кора, словно не чувствуя, как клокочет в царе гнев, – чтобы остановить твою безумную затею.

– Уйди с дороги! – Тесей вступил на свою колесницу и рывком вырвал поводья у возничего. – Прочь!

– Не будь мальчиком, Тесей. Ты – царь, – сказала Кора.