Пыль моря (СИ) - Волошин Константин

– Для того и живу, капитан. Да ты-то чего такой злой? Ведь кончилось всё хорошо. Наш Хуа-лун будет доволен. Придётся отвалить ему куш пожирней. Не отвертится теперь.

– Жадные псы! Сколько вам надо? Всё мало! – Мишка цедил слова и не находил в них для себя успокоения. Его всё раздражало.

– Всё, капитан, – сказал тихо Вэйдун. – Я закончил свой путь. Теперь на покой. Совсем и окончательно.

Глава 81. Отчаяние

Не прошло и двух месяцев, как по дельте Меконга поползли неясные слухи о гибели каравана, и о причастности к этому купца Хуа-луня и его верного друга и пирата с джонки «Тайфун»

Мишка узнал об этом, когда второй раз вернулся с небольшого рейда в Сиамском заливе. Добыча оказалась невелика, и настроение команды стало резким и вызывающим. Мишка терзался мыслями о налаживании дружбы в команде и теребил своего купца с оплатой услуг. Тот никак не хотел выполнять полностью своих обещаний.

– Видать настало время посчитаться с хитрым Хуа, – обратился капитан к Тин-линю, когда они стояли у причала одного из многочисленных селений мутного протока Меконга.

– А как ты его прихватишь?

– Надо подумать. Иначе он до конца жизни будет тянуть с расчётом.

– Правильно. Надо показать хитрецу, что мы не так просты, как ему кажется. К тому же и слухи вокруг нас недобрые ползают. А ихний главарь Янь Аньди разбираться не станет.

– С этим особо опасаться не стоит. У того есть противник и с ним у меня уже кое-что налажено.

– Кто это? Что-то не припомню.

– Некий Фо, который втихую подкапывается под главаря. Я случайно об этом узнал от верных людей. Не иначе, как драка среди них начнётся. И этот Фо не прочь нас перетянуть на свою сторону. Поддержит.

– Тем хуже для нас. Раз мы его сторонники, так этот Янь не станет с нами тянуть. Будь осторожен, Миш.

– Поглядим, как дела пойдут, а там и решим. Мне тоже здесь стало не очень приятно. Вон и Вэйдун собрался покинуть нас. Жаль старого. Как мы без него будем? Тяжело.

– Вот и предлог для окончания нашего дела, Миш. Уж больно охота спокойно пожить. Давно обдумываю это. Решайся.

Мишка задумался, посасывая трубку и пыхая дымком. Опять эти разговоры действуют ему на нервы. Опять бередят тоску, зародившуюся совсем недавно, в тот набег на караван у берегов Саравака.

Тин-линь испытующе глядел на друга. Сказал грустно:

– Что нам? Капитал есть, и при деле. Наберётся и ещё немало. Хватит судьбу искушать. Духи не вечно могут сопутствовать нам.

– Погоди, Тин, не торопи. Дай одуматься малость. Сам ещё не разобрался в себе. Сумею ли я сидеть спокойно? Ведь молодой ещё. И свет поглядеть охота.

– А я уже нагляделся. С меня довольно.

Через несколько дней Мишка встретился с Хуа-луном. Разговор быстро перешёл границы восточной вежливости. Мишка хватил купца за горло и так придушил, что тот долго не мог очухаться.

Зато все долги оказались у Мишки в кармане, и с этого момента он понял, что приобрёл нового и весьма опасного врага.

– Как бы тебе не пожалеть, капитан о сегодняшнем дне. Потом поздно будет, а помощи ждать неоткуда.

– Как-нибудь обойдусь и без твоих протекций.

– Ну гляди, гляди. Небось, о слухах наслышан, а?

– Пришлось, да тебе тоже от них худа можно ждать.

Они расстались, и Мишка решил не задерживаться в душных испарениях мутной протоки. Тревожные мысли не давали покоя, что-то надвигалось над его ватагой. Он чувствовал это, это витало в воздухе.

– Вэйдун, ночью надо сниматься, – строго сказал Мишка, вернувшись на джонку и оглядывая корабль.

– Куда это так срочно?

– Здесь нам оставаться больше нельзя. Гроза надвигается. Плохи дела.

– Капитан, я остаюсь. Решил больше в море не ходить. Хватит.

– Да ты что?! Как раз теперь тебе и нельзя этого делать. Выбери себе другое место для стоянки, – и Мишка рассказал о разрыве с Хуа-лунем.

Вэйдун понимающе покачал головой и молча отошёл, отдавая распоряжения. Вид его был скорбным и подавленным.

После захода солнца джонка медленно отвалила от причала и стала с великими предосторожностями спускаться вниз.

К полуночи добрались до селения, и Мишка приказал ограбить сампан и склад купца Хуа. Матросы с радостью набросились на лёгкую добычу. Запылали лёгкие строения, люди с воплями разбегались в разные стороны. За час всё было покончено. Нагруженные добром матросы с довольными мордами и пьяным блеском в глазах разбрелись по палубе, устраиваясь на ночлег.

После восхода солнца вышли в море. Затем Мишка приказал завернуть в одну их проток, где он рассчитывал захватить ещё один склад Хуа. Эта месть радовала его и веселила. Он радовался, что ушёл от козней Хуа, и теперь хотел потешиться на его горе, как тот тешился когда-то над горем других.

К вечеру и второй склад стал жертвой развеселившихся матросов. Много ценного удалось забрать, остальное пришлось сжечь.

Мишка забрал на борт две семьи ободранных китайцев, служивших батраками у Хуа. Одиннадцать человек на коленях умоляли капитана взять их с собой и переправить в другое место, где их не достанет рука Хуа.

Мишка внял их мольбам и решил переправить их в колонию Лян, куда он так и не собрался завезти людей.

Через месяц плавания достигли острова. Всё оставалось по-прежнему, и только дочь Фын выросла и не забыла своего огромного папу. Прижалась к его широкой груди и запустила пальчики в его курчавую бороду.

Мишке стало хорошо и тепло от этих рук, захотелось всё бросить и остаться в этом тихом уголке.

Китайские семьи быстро освоились с островом, перезнакомились с островитянами и, не раздумывая, построили недалеко от берега свои лёгкие хижины. На берег перебрались наконец и старожилы. Они радовались людям и казались счастливыми.

Дней через десять Вэйдун уговорил Мишку доставить его на материковый Китай, где он собирался закончить свой век. Это решение сильно беспокоило и огорчало капитана. Без такого опытного и рассудительного кормщика становилось опасно продолжать пиратство и Мишка стал склоняться к мысли, что необходимо согласиться с Тин-линем и осесть в Замбоанге.

Расставание с Вэйдуном было трогательным. Каждый дарил товарищу какую-нибудь драгоценную безделушку, и тот остался на берегу с солидным капиталом. Он долго стоял у причала и тихо глядел, как отходит его дорогая джонка. Друзья махали платками, стреляли в воздух, и у многих возникали желания последовать его примеру. Но это были не чётко оформленные желания, и каждый откладывал исполнение их на потом.

Край жестокого тайфуна сильно потрепал джонку на третий день после высадки Вэйдуна. Команда с трудом справлялась со штормом и отсутствие кормщика сильно сказывалось.

Когда тайфун унёсся к северу и море успокоилось, джонка встретила такую же потрёпанную японскую. Прозвучал сигнал к нападению, и джонки в полчаса сблизились на мушкетный выстрел. И тут Хитоси подскочил к Мишке.

– Капитан, не стоит грабить моих соотечественников, прошу! Ну что тебе стоит! И так всего много, куда девать?

– Что это ты? Никак по примеру Вэйдуна хочешь поступить? Ай молодец!

– Капитан, а почему бы и нет? Ты же сам обещал это устроить, вспомни!

– То верно, друг. Но не передумал ли ты? Ведь друзей оставляешь.

– Не передумал, капитан. Всё это время только и думал о том, как доберусь до дому. Может, ждут меня там ещё. Ну а если ничего не получится, тогда вернусь в Замбоангу. Тогда встретимся и уже навсегда будем вместе.

Мишка ничего не ответил и только махнул рукой. Отвернулся, чувствуя, как комок спазмом сдавил горло и дыхание стало прерывистым. А Хитоси с ликующим лицом отдал отбой, матросы с неохотой стали откладывать оружие. Раздавались недовольные крики и угрозы, но ослушаться помощника и друга капитана никто не посмел.

Джонки легли в дрейф, сцепились крючьями. Японцы в страхе взирали на грозных пиратов и жались в кучу.

Хитоси обходил всех, здоровался и успокаивал. Мишка расспросил капитана и пригрозил небесными карами, если их товарищ не получит должного приёма и уважения на судне.