Григорий Распутин. Тайны «великого старца» - Владимир Хрусталев

Сегодня стало теплее, но все же у нас шел два раза дождь. Вчера принимал двух персидских принцев. Бэби всех нас удивил тем, что за завтраком разговаривал по-французски с младшим из них!

Храни вас Господь. – Целую тебя страстно и нежно, мое сокровище, а также девочек. Передай ей мой привет.

Навеки твой

Ники». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 514.)

По свидетельству жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «В середине июня начали усиленно говорить о диктатуре в тылу. Все понимали, что в тылу большой хаос, что надо с ним покончить, поэтому и возникали мысли о диктатуре. Забывали одно – диктаторы не назначаются. Они появляются самостоятельно, берут власть в свои руки, не спрашивая никого, нравится им это или нет. Все разговоры прекратились после расширения некоторых прав Штюрмера как премьера. Пользы это не принесло. Большинство министров были настроены против него. Штюрмер постарел, плохо справлялся с бременем лежавшей на нем власти. К тому же против него велась теперь интрига его товарищем по должности товарища министра внутренних дел Степановым и директором департамента полиции Климовичем. Каждый из них старался привлечь на свою сторону Распутина, через него – Вырубову, а в конечном результате найти поддержку в лице императрицы». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск., 2004. С. 329.)

По книге Веры Михайловны Алексеевой-Борель, дочери генерала М.В. Алексеева: «Из письма полковника Генерального штаба В.М. Пронина от 29-го июля 1957-го года из Сан-Паоло: “Касаясь заговорщицкой деятельности Гучкова и его “кружка офицеров”… хорошо знала Ставка, но мер для пресечения влияния Гучкова не принимала. Прежде всего Царская Ставка, являясь внешним органом Вооруженных Сил России, во главе с Верховным главнокомандующим, в данном случае – Государем Императором, вела гигантскую борьбу с внешним врагом России. Борьба же с врагами внутренними лежала на обязанности Правительства, в частности министра внутренних дел Протопопова, которое, как свидетельствует сам министр внутренних дел в своей “Предсмертной Записке”, вполне было осведомлено не только о заговоре Гучкова и Львова, но и о Великокняжеских заговорах, в целях дворцового переворота, но мер к пресечению их не принималось.

Однако несмотря на то, что в круг деятельности Ставки не входила борьба на внутреннем фронте, генерал Алексеев, не только как талантливый полководец, но и как мудрый, дальновидный государственно мыслящий муж, в пресечении не только заговоров, но и разрушительной деятельности радикальных общественных кругов, использовавших трибуну Государственной Думы для своей пропаганды, что могло иметь тяжелые последствия для страны и армии, а также для предотвращения революции, представил Государю Императору в июне 1916-го года проект введения в стране на время войны Военной Диктатуры во главе с Великим Князем Сергеем Михайловичем”». (Алексеева-Борель В. Сорок лет в рядах русской императорской армии: Генерал М.В. Алексеев. СПб. 2000. С. 439.)

Следует отметить, что 15 июня 1916 г. начальник штаба Царской Ставки генерал М.В. Алексеев предоставил письменный доклад императору Николаю II «Проект военной диктатуры», в котором подробно обозначил многие проблемы: «В последних наших операциях приходится почти все время вести борьбу в условиях штурма сильно укрепленных позиций.

При прочности современных полевых укреплений, во многих местах имеющих бетонные постройки, разрушение неприятельских окопов и блиндажей может быть выполнено бомбами 48-лин., 6-дм и более крупных калибров.

Поэтому назначение в армиях достаточного количества тяжелой артиллерии, обеспеченной боевыми припасами, получило еще большее значение. За время текущей войны у нас сформировано много тяжелых батарей, и теперь мы имеем в армиях до 800 скорострельных 48-лин. гаубиц, около 350 скорострельных 6-дм гаубиц и по 450 6-дм пушек прежних образцов, не считая тяжелых орудий других калибров.

К сожалению, обеспечение тяжелой артиллерии снарядами до сих пор не стоит на должной высоте. На Северном фронте имеются лишь незначительные, самые необходимые запасы. На Западном фронте боевых припасов для тяжелых орудий хватит для ведения интенсивного боя с прорывом тщательно укрепленной полосы неприятельского расположения лишь на несколько дней, после чего может наступить полное отсутствие тяжелых выстрелов, заполнить которое невозможно сравнительно ничтожной ежемесячной подачей от Главного артиллерийского управления. Наконец, на Юго-Западном фронте израсходовано за текущие бои все, что там было; на пополнение расхода туда экстренно отправлено с Северного фронта не без некоторого ущерба для него 15 тыс. 6-дм и 10 тыс. 48-лин. гаубичных выстрелов и тысяча 6-дм выстрелов к пушкам Канэ; туда же исключительно высылаются все вновь снаряжаемые тяжелые парки.

В ноябре прошлого года ежемесячная потребность в боевых припасах определялась: 6-дм гаубичных – 110 тысяч выстрелов, 48-лин. гаубичных – 200 тысяч выстрелов в месяц.

С тех пор в армиях прибавилось много 48-лин. и 6-дм орудий, вследствие чего потребность в снарядах к этим орудиям значительно возросла. Принимая во внимание общее количество 48-лин. и 6-дм орудий, состоящих на вооружении наших армий, а также средний расход выстрелов, определившийся по опыту последних боевых операций, следует считать, что нам необходимо ежемесячно получать до 300 тысяч 48-лин. и до 225 тысяч 6-дм выстрелов.

О необходимости увеличить подачу выстрелов для тяжелой артиллерии хотя бы до размеров, заявленных в ноябре прошлого года, обращались многократные самые настойчивые просьбы к военному министру и к начальнику Главного артиллерийского управления, но просьбы эти не привели к благоприятным результатам. По-прежнему 48-лин. гаубичных выстрелов мы получаем лишь 90 тыс., в лучшем случае – 100 тысяч выстрелов в месяц, а подача 6-дм выстрелов даже сократилась с 40 до 30 тысяч выстрелов в последний месяц.

Наконец, в эти дни в армиях генерал-адъютанта Брусилова обнаружился крайний недостаток в 3-лин. винтовочных и пулеметных патронах, отчасти сковавший развитие нашего наступления.

Юго-Западному фронту необходимо дать единовременно 10–15 миллионов 3-лин. патронов, чтобы удовлетворить все поступившие требования от армий и иметь маленький запас, и кроме того, ежедневно высылать по 3–4 миллиона 3-лин. патронов. В распоряжение генерала Брусилова направляются все выделяемые нашими заводами 3-лин. патроны, что составляет от 3 1/2 до 4 миллионов; но больше взять неоткуда, так как запасы Северного и Западного фронтов ничтожны: сверх носимых и возимых комплектов на Северном фронте имеется лишь 20 миллионов, а на Западном – до 35 миллионов 3-лин. патронов, и выделить из них 10 миллионов патронов для Юго-Западного фронта рискованна.