Пламя и цветок - Кэтлин Вудивисс

— Добрый вечер, дорогая, — прошептал он. Хэзер провела мокрым пальцем по его губам.

— Добрый вечер, милорд, — тихо ответила она и притянула мужа к себе.

Наступил сентябрь, пора сбора урожая, и улицы Чарльстона заполнили толпы людей, прибывших на рынок. Здесь были и покупатели, и торговцы, и великое множество прочего люда, который пытался завладеть хоть малой толикой огромных сумм, переходящих в те дни из рук в руки. В толпе встречались бедняк и богач, нищий и вор, морской капитан и раб. Многие прибыли просто для того, чтобы проехаться по улицам в коляске, посидеть в кофейнях, полюбоваться шумящей толпой и обменяться замечаниями по поводу любопытных и зачастую забавных лиц, вереницей проходящих перед глазами. Днем город превращался в огромный рынок, а ночью род его деятельности менялся, и тогда он напоминал кипящий котел с развлечениями на любой вкус.

Когда Брэндон показал жене билеты на новый спектакль в театре на Док-стрит, Хэзер чуть не задушила его от восторга, целуя с благодарностью и воодушевлением. Хэзер призналась, что еще никогда не бывала в театре.

Где бы ни появлялась эта пара, она всегда привлекала к себе всеобщее внимание. Высокий мужественный красавец Брэндон и изящная прелестная Хэзер представляли собой удивительное сочетание, особенно сегодня, когда они входили в фойе театра на Док-стрит. Брэндон был одет в белые бриджи и такой же жилет. Кружевные манжеты рубашки прикрывали его руки, кружева спускались из-под воротника, а его малиновый сюртук был искусно расшит золотой нитью вдоль бортов и высокого воротника. Хэзер выглядела изумительно в платье из черного французского кружева, расшитого мелким переливающимся бисером. Ее головку венчало пышное страусовое перо, в ушах покачивались бриллиантовые серьги Кэтрин Бирмингем.

Как обычно, пару встретили завистливые взгляды недругов и радушные приветствия друзей. Брэндон всякий раз хмурился, когда мужчины склонялись в поцелуе к руке его жены. Немало молодых повес пробирались к ним сквозь толпу в надежде, что юная красавица окажется какой-нибудь незамужней родственницей Бирмингемов. Оказавшись рядом с Хэзер, они неизменно обнаруживали, что вблизи она еще прелестнее, чем издалека. Однако на их лицах появлялось нескрываемое разочарование, когда Брэндон с усмешкой представлял им свою жену.

Мэттью Бишоп наблюдал за ними, держась на почтительном расстоянии, не решаясь взглянуть Хэзер в лицо и уделяя преувеличенное внимание собственной спутнице.

Миссис Кларк оглядела пару критическим, но одобряющим взглядом.

— Хэзер, детка, сегодня ты выглядишь бесподобно! Ты пристыдила всех этих девиц в розовом и белом. — Повернувшись к Брэндону, дама с усмешкой добавила: — Вижу, сэр, вы следите за супругой так же бдительно, как прежде.

Брэндон усмехнулся. — Вы же знали моего отца, Абигайль. Неужели вы считаете, что в этом я уступлю ему?

Миссис Кларк рассмеялась и дружески похлопала его по плечу веером.

— Понадобилось немало времени и появление красавицы, прежде чем вы поняли это, сэр. В дни холостяцкой жизни вы были слишком беспечны. Помню, вас ничуть не тревожило, если ваша дама уделяла внимание другому. — Она снова усмехнулась. — Да и сами вы не ограничивались вниманием одной особы, воображаю, сколько их было! А теперь, похоже, вас за уши не оттащишь от жены. — Дама обернулась к Хэзер. — Я рада, что ты появилась здесь, детка. Бирмингемы — мои любимцы, и мне приятно видеть, что им достался самый лучший приз.

Хэзер поцеловала пожилую даму в щеку.

— Спасибо вам, Абигайль, из ваших уст эти слова были настоящим комплиментом.

— Ну уж нет! — возразила Абигайль. — Я просто сказала то, что есть, и поэтому выброси из своей головки всю ирландскую чепуху. Одурачить меня не так-то легко. — Она улыбнулась, смягчая свой упрек, и погладила Хэзер по руке. — Не трать на меня ласковые слова, детка, прибереги их лучше для мужа.

Позднее, оказавшись в ложе, Брэндон чаще смотрел на Хэзер, чем на сцену. Ее нескрываемое восхищение пьесой радовало его. Хэзер сидела тихо, затаив дыхание, ловя каждое слово актеров. Она была совершенно обворожительна, и Брэндон с трудом мог отвести от нее взгляд. В антракте, потягивая сладкое вино, Брэндон с усмешкой прислушивался к щебету Хэзер о пьесе и актерах.

— Этого я не забуду никогда, Брэндон! Папа ни разу не водил меня в театр. Но это такая прелесть, настоящая волшебная сказка!

— Возможно, я оказываю на тебя дурное влияние, дорогая, — склонившись к ней, прошептал Брэндон.

Глаза Хэзер вспыхнули.

— Даже если ты прав, то об этом теперь слишком поздно говорить. Простое существование меня уже не удовлетворяет, я должна любить и быть любимой. Я владею и принадлежу. Я должна быть твоей, дорогой, как ты — моим. Как видишь, я многому научилась у тебя. Все, что ты пытался объяснить с самого начала, я выучила наизусть Я хочу жить с тобой, быть твоей частью, и даже если бы мы не были связаны браком, а ты еще не продал корабль я последовала бы за тобой на край света как твоя любовница, и наша любовь стала бы для меня важнее всех обрядов. И если такая исповедь больше подходит любовнице, я счастлива быть ею.

Не отводя глаз, Брэндон поднес ее руку к губам.

— Будь ты моей любовницей, я держал бы тебя под замком, так, чтобы никакой другой мужчина не сумел бы увести тебя. Из тебя тоже получилась отличная наставница: теперь бывший холостяк с пылом отдается радостям брака. Я наслаждаюсь каждую секунду нашей жизни, особенно тогда, когда могу сказать, что ты моя и только моя.

Хэзер рассмеялась, глядя на него полными любви глазами.

— Напрасно ты так смотришь на меня, — пробормотал Брэндон.

— Как? — переспросила Хэзер, не отводя взгляда.

— Так, словно мы только что занимались любовью, словно остальной мир для нас не существует.

— Его просто нет, — в том же тоне подтвердила Хэзер. Брэндон усмехнулся.

— В таком случае мне будет трудно остаться здесь и досмотреть пьесу до конца, мадам. Вы — слишком соблазнительное зрелище даже для старого мужа, и вы испытываете мою мужскую выдержку.

Хэзер рассмеялась, но ее веселье мгновенно исчезло, когда она увидела, что Брэндон остановился и с удивлением оглянулся через плечо. Обернувшись, Хэзер увидела, что к ним приближается Луиза. Взгляд Хэзер упал на бежевое платье женщины — точную копию того платья, которое Хэзер продала торговцу и в котором впервые встретилась с Брэндоном. Луиза произвела небольшую переделку платья по парижской моде. Прозрачность его привела бы в ужас более скромную женщину, но Луиза, которую никогда не волновала такая чепуха, как скромность, с вызывающим видом выставляла напоказ свою грудь.