Дух камня - Мэгги Фьюри

Аркан кивнул:

— Это оружие трусов. Хотя, как ты знаешь, мои воины используют их на охоте.

— Что ж, мой вождь, я посоветовал бы твоим воинам начать тренировки. Им скоро придется столько охотиться, что и вообразить невозможно… — Грим перевел дыхание. Теперь последняя, самая сложная часть. — Есть еще кое-что, мой вождь. Во время этого кризиса придется отринуть клановые междоусобицы. Другие вожди должны быть предупреждены.

— Что? — Аркан порывисто вскочил на ноги. — За дурака меня держишь? Помогать моим врагам? Чем слабее они будут, тем сильнее стану я.

Грим вздохнул. Именно этого он и ожидал.

— Мой вождь, — терпеливо сказал он, — хотя горцы сражаются между собой, по традиции они сплачиваются, если угроза исходит извне. Древние маяки на вершинах холмов были построены для того, чтобы подавать сигналы, призывающие кланы к оружию. Да, ими не пользовались очень давно, но они по-прежнему стоят на своих местах. Пора применить их по назначению. Зажги маяки. Расскажи всем о грозящей опасности. Отправь к соседним кланам быстрых гонцов под флагами перемирия. Пусть передадут, чтобы те, в свою очередь послали гонцов и дальше — пока все не будут предупреждены. Мой вождь, грядут страшные времена. Это не будет похоже ни на одну войну из тех, что тебе доводилось видеть. Не люди против людей. Это твари — чуждые и непонятные, не такие, как мы. Они — против всего человечества. И верь мне, если мы хотим выжить, нельзя терять времени.

Глаза Аркана сузились.

— Ты говоришь, эти существа — чужаки? — вкрадчиво переспросил он. — Так откуда же они взялись? Жрецы из Тиаронда говорят, что за пределами Завесы нет никого и ничего. Или их убила собственная ошибка?

Проклятие! Он слишком проницателен. Но если Аморн возглавит Тайный Совет, Гриму более не придется скрывать эти сведения. Ничего страшного, если он скажет Аркану правду…

Но что, если Аморн проиграет?

К счастью для Грима, ему не пришлось отвечать. Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге возник Льюик, старший сын Аркана.

— Торговец Тормон вернулся из Тиаронда! — воскликнул он. — Его жена Канелла мертва, он потерял свой фургон, и он говорит, что город пал под натиском ужасных крылатых тварей. Он сказал, что почти все мертвы. Тормон привел с собой горстку людей. Только полдюжины выживших — из всего города.

Аркан перевел взгляд на Грима. Его лицо закаменело, превратившись в суровую маску.

— Я не поверил тебе, — прошептал он, — усомнился, мастер колдун.

Грим коротко кивнул:

— Я был бы рад ошибиться…

Поникший человек перевел дыхание, расправил плечи и снова стал вождем клана.

— Иди за мной, Льюик. Мастер колдун и его ученик тоже пойдут вместе с нами. Нам многое предстоит сделать. Но сперва мы выйдем поприветствовать нашего друга Тормона и его спутников. Они здесь всегда желанные гости, покуда это место принадлежит нам.

Загоны и хлева располагались на первом этаже крепости, в темных каменных залах с толстыми стенами и прямоугольными колоннами, поддерживающими потолок. Узнав о падении Тиаронда, горцы тут же принялись сгонять скот с окрестных полей. Здесь уже собрались стада туров, свиней и овец; животные, которым недостало места, были помещены в крытых дворах снаружи. Каждое несло на себе клеймо владельца, а некоторые — и не одно. Это был скот, взятый в набегах на другие кланы.

Аркан предупредил, что здесь, внизу, не дозволяется никаких факелов или свечей, ибо слишком велика опасность пожара. Лампы использовались лишь в крайних случаях, если кто-то приезжал после наступления темноты, если животные болели или рожали ночью. Как правило, все необходимое делалось днем, когда свет проникал сквозь узкие окошки под потолком.

Сколль был рад остаться здесь вместе с Тормоном — только вдвоем. Хотя вождь встретил их очень приветливо, паренек оробел при виде множества высоких, грозных воинов, заполнивших огромный, освещенный множеством факелов холл Крепости. Женщины горцев, по большей части царственно красивые, мало в чем им уступали. Дамаэва — невысокая, но статная жена Аркана, разыскала комнату для каждого из гостей и усталые путники отправились по постелям. Тормон, однако, отказался от услуг конюхов и решил, что сам позаботится о своих лошадях.

— Они несли нас на себе всю дорогу через дождь и холод, — сказал он. — Это самое малое, чем я могу им отплатить…

Сколль тут же предложил свою помощь.

Лошади содержались отдельно от прочего скота. Некоторые стояли в стойлах, но большинство было просто привязано к металлическим кольцам, вделанным в стены. Тормон и Сколль тоже крепко привязали своих лошадей, а для Руски у Тормона была припасена длинная, легкая цепь.

— Если он учует кобылу или стакнется с другим жеребцом, то может и порвать веревку, — объяснил он.

— Знаю, — с сожалением отозвался Сколль. — Ты бы видел, что он учинил в конюшнях Мечей Божьих.

Он не стал упоминать, что жеребец убил человека. Не стоило огорчать торговца, тем более все равно ничего уже не изменить. И потом, насколько он мог рассудить, Руску спровоцировали на агрессию. Когда кони вернулись к торговцу, Тормон, сузив глаза, глянул на следы плети на спине жеребца. Но в то время он был слишком подавлен смертью Канеллы и не спросил, откуда они взялись. А пока торговец сам не поднимал этот вопрос, Сколль тем более не собирался.

Они поставили лошадей в стойла, накормили их сеном и зерном из обширных запасов Аркана и очистили от грязи.

— Что ж, в общем и целом все в порядке, — сказал Тормон. — Мы можем спуститься и окончательно привести их в порядок после того, как немного поспим.

Сколль был рад это слышать. Но слова торговца о кобылах заставили его задуматься.

— Тормон?

— Да?

— Что ты думаешь об Огневице?

— Ты о своей лошадке? Хорошее имя.

— Элион сказал мне, что ее так зовут. Он ее еще кое-как называл, но это я уже не решусь повторить…

Тормон хмыкнул и продолжил чистить Аврио.

— Элион не разбирается в лошадях, — сказал он. — А ты разбираешься. Да, ты пока только учишься, но у тебя это в крови, я так думаю. Ладно, что ты хотел спросить насчет кобылы?

Сколль поколебался. Он уже давно хотел задать следующий вопрос, но все никак не решался.

— Она… она правда моя? Я хочу сказать, принадлежит мне? Или она твоя, и ты только позволяешь мне на ней ехать? Или, может, Элион однажды захочет забрать ее назад?

— Бог с тобой, парень. Элион отдал ее тебе, разве нет? Конечно, она твоя. Вся твоя, до последней волосинки. Первая из многих, я полагаю — дай только пережить дурные времена.

Некоторое время Сколль не мог вымолвить ни слова. Он спрятал лицо в гриве кобылки, чтобы укрыть навернувшиеся на глаза слезы, а она повернула голову и ткнулась мягким носом в его руку. Наконец паренек поднял голову.