Плохо быть богатой - Джудит Гулд

Эдвину это не удивило.

— Я сделала то же самое. Попросила моих сотрудников дать больше информации о вас.

В свою очередь это не удивило и Лайзу.

— Поэтому я и думаю, что вас ждет удача. Вы не полагаетесь на „авось".

— Очевидно, и вы тоже, — сухо ответила Эдвина.

— Говорят, вы уже начали подбираться к должности Анны Винтур из „Вог". А ведь вы только начали работать в „Шик!". Насколько я помню, вы приехали из Англии немногим более года назад!

Теперь настала очередь Лайзы поджать губы.

— Это лишний раз доказывает то, что я уже сказала: похоже, в этом бизнесе нет секретов.

Эдвина улыбнулась.

— Я тоже так думаю. Итак, почему же вы ускорили нашу встречу?

В ответ Лайза тоже улыбнулась.

— Я хотела встретиться с вами лично и сделать предложение. Думаю, мы сможем помочь друг другу.

Эдвина удивилась.

— Возможно, вы сможете помочь мне, но почему вы думаете, что я в состоянии что-то сделать для вас?

— Вы, конечно, человек прямой, и это хорошо. Я тоже. Я открою свои карты, а вы, если захотите, свои. Не секрет, что „Шик!" в Америке сейчас журнал мод номер два. — Она сделала паузу, и в ее глазах появился металлический блеск. — Я хочу сделать его журналом номер один.

— Но зачем, если вы нацелились на „Вог"?

— Очень просто. — Тут Лайза скромно улыбнулась.

— Издательское дело во многом сходно с телевидением. Например, вещательная сеть А под руководством мистера Икс занимает по рейтингу первое место. Тогда сеть Б переманивает его к себе, чтобы с его помощью захватить это место. И если это происходит, то сеть В в свою очередь перетаскивает его к себе, чтобы он также вывел их в лидеры.

— И в процессе таких перемещений влиятельность и зарплата мистера Икс очень сильно возрастают, — с расстановкой продолжила Эдвина, — и, когда ему уже больше некуда перемещаться, он возвращается обратно на сеть А, но получает при этом уже в пять — десять раз больше, чем когда он там работал.

Лайза улыбнулась.

— И с каждым скачком и перемещением становится все более и более влиятельным. — Она помолчала. — Теперь мне наверняка известно, что вы знаете, где скрыты большие деньги в нашей области и что вы намерены отрезать солидный кусок от общего пирога.

— Вы действительно добросовестно выполнили домашнее задание.

— Знание — это власть. — В этот момент официант принес заказанные блюда, и Лайза замолчала. Убедившись, что им больше ничего не требуется, он отошел, и Эдвина, отрезав тонкий ломтик папайи, вновь взглянула на Лайзу.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Почему вдруг я так понадобилась вам и „Шику!"?

— Вы будете делать основную рекламу, — выжимая лимонный сок на омара, ответила Лайза. — Такие фирмы, как „Эспри", „Лиз Клэрборн" и „Джордж Марциано" ежемесячно тратят на рекламу сотни тысяч долларов. Вам тоже придется это делать, и немалая часть осядет в „Шик!".

— С каких это пор редактор опускается до таких земных дел, как реклама? У вас для этого целый отдел.

— Да, конечно, но одежда продается не только с помощью рекламы, — и, откусив микроскопический кусочек омара, она многозначительно посмотрела на Эдвину. — Мы говорим о представлении коллекции и об освещении ее в прессе. Хорошо, когда одежда продается и так, кто спорит?

Эдвина отрезала кусочек рыбного филе, затем тонкий ломтик папайи и задумчиво отправила их в рот. Нежное мясо в сочетании с тропическим фруктом давали восхитительный вкус. Божественно!

Лайза бросила пробный шар.

— Что вы скажете на то, если на обложке „Шик!" будет одна из моделей вашей самой первой коллекции? — И она с улыбкой отрезала еще кусочек омара. — Ну, скажем… если ее представит Билли Дон?

Эдвина чуть не раскрыла рот.

— Извините, — тихо произнесла она, чувствуя, что ей надо собраться с мыслями. — Я, наверное, ослышалась.

— Нет, не ослышались. Просто вам трудно в это поверить.

— Вы правы, черт возьми. В таком случае, почему бы вам заодно не спросить, хочу ли я, чтобы мне опять было двадцать лет?

Лайза улыбнулась.

— Потому что я предлагаю только то, что могу. Но я могу спросить и больше.

— Больше?

— Больше, — кивнула Лайза. — А что вы скажете, если я предложу вам в том же выпуске цветной разворот ваших моделей на восьми страницах? И тоже с Билли Дон? Сегодня она самая лучшая манекенщица.

Эдвина отложила нож и вилку. Она не могла, ну просто не могла больше есть. Да и возможно ли, после того как тебе предложили солнце, луну и еще звезды в придачу? Весь мир, не многовато ли? Нет, надо ущипнуть себя.

— Эдс! — весело окликнула ее Лайза. — Где вы?

— Разве сегодня Рождество? А может, русская Пасха? Или Ханука? — Она глотнула из бокала и тихо сказала: — Просто так подобных предложений не делают, — и внимательно посмотрела на Лайзу, ища подтверждения.

Та ответила ей ласковым взглядом.

— Иногда — нет, иногда — да.

— Давайте напрямик. Что конкретно вы хотите за свою роль феи-волшебницы?

Лайза посмотрела на нее в упор.

— Эксклюзивности.

Эдвина нахмурилась.

— Вы хотите, чтобы только „Шик!" имел право публиковать мои модели? — Она покачала головой. — Это невозможно, и вы сами это знаете.

— Нет. Эдс, эксклюзивное право для „Шик!" быть первым журналом, который представит самую первую коллекцию „Эдвины Джи". — На ее лице появилась легкая улыбка. — Вы можете рекламировать свою коллекцию в любом журнале в любое время после того, как выйдет „Шик!". Но я хочу иметь месяц форы, всего лишь один месяц, чтобы представить коллекцию. Эдвина глубоко вздохнула.

— Восемь страниц, вы сказали? Плюс обложка? — Она помахала возле лица ладонью, чтобы прийти в себя. Невероятно: Лайза Шокросс и „Шик!" фактически обеспечат „Эдвине Джи" твердое положение в мире моды — и одним махом.

— Но последнее слово относительно публикуемых вами моделей остается за мной?

— Если они представляют широкий спектр и являются законченными ансамблями — да. Но аксессуары выбирают наш главный художник и модельер.

— А можете вы также, — теперь Эдвина говорила очень, очень медленно, — гарантировать мне выбор фотографа?

— Теперь я вижу, — бросила Лайза сухо, — что вы действительно считаете, что наступило Рождество.

— У меня лишь одна цель: представить коллекцию наилучшим образом.

Лайза вздохнула.

— Хорошо. Кого вы хотите? Гельмута Ньютона? Скребнески? Франческо Скавулло?

— Никого из названных, — улыбнулась Эдвина. Лайза удивилась. Как? Она не хочет самых дорогих и самых лучших? Кого же ей тогда надо?