Навеки твоя - Кэтлин Гаррингтон

Когда он понес Анжелику к двери, синьора Грациоли пришла в себя и, протянув руку, схватила его за ногу.

— Стой! — закричала она. — Не трогай нашу малышку! Стой, я тебе говорю! Нужно быть последним негодяем, чтобы обижать собственную дочь!

Эллиот выдернул ногу из цепких рук старой итальянки. Поставив Анжелику на пол, он наклонился к няньке, вспомнив, что она приехала из Неаполя вместе с семьей Уолсингхем.

— Что ты имеешь в виду, старая ведьма? — прошептал он.

Но женщина снова потеряла сознание.

Маркиз поднялся и взял на руки девочку. Завернутая в одеяло малышка громко кричала, захлебываясь от рыданий.

«Господь всемогущий, Отец наш небесный!» Он и подумать не мог, что отцом Анжелики может быть другой мужчина, а не граф Уолсингхем. Ведь она так похожа на Франсин!

Когда все семейство вернулось из Италии, он часто встречал в церкви престарелого Уолсингхема. Граф держал на руках круглолицую, золотоволосую малышку. Эллиот тогда буквально сгорал от ненависти и зависти. А старый граф выглядел таким довольным и гордым рядом со своей юной женой.

И вот выясняется, что Франсин не родная мать Анжелики…

Ее сестра Сесилия забеременела после того, как Эллиот изнасиловал ее.

Он улыбнулся, радуясь такому неожиданному повороту событий. Франсин никогда бы добровольно не согласилась выйти за него замуж. Теперь же совершенно не важно, хочет она этого или нет. У него наконец-то появился серьезный аргумент, рычаг воздействия, который поможет ему увезти их обеих обратно в Англию.

— Я так понимаю, что ребенок уже в утробе матери. Я так рада за тебя!

Повернувшись, Франсин увидела прелестную светловолосую женщину, которая подошла к их компании вместе со своим семейством. Эта дама направилась прямо к Лахлану и, здороваясь с ним, без всякого стеснения поцеловала его в щеку.

— Ты правильно понимаешь, — сказал он, радостно улыбнулся и повернулся к Франсин. — Дорогая, это леди Нина Кемерон и ее замечательный брат, лейрд Алекс Кемерон. А это Рейн, дочь Нины.

Мужчина средних лет взял руку Франсин и поцеловал ее. Его светло-карие глаза буквально сияли радостью.

— Поздравляю! — сказал он, пожимая руку Лахлана. — Мы были безмерно счастливы, когда услышали эту чудесную новость.

Родственники Кинрата были не единственными людьми в тронном зале дворца Холирудхаус, которых окружали сливки английской и шотландской аристократии.

После брачной церемонии был грандиозный банкет. Гости вместе с королевской четой наслаждались фаршированными кабаньими головами, нежной ветчиной и прочими деликатесами. После банкета состоялся бал.

Леди Нина взяла Франсин за руку. Она так радовалась тому, что Франсин носит под сердцем ребенка, что из ее темно-голубых глаз не исчезал восторг. Волосы цвета спелого абрикоса и нежно-кремовая кожа делали женщину похожей на ангела, сошедшего с облака.

— Мы были безмерно рады, узнав, что в жизни Лахлан произошла такая чудесная перемена. У меня просто нет слов, чтобы выразить свое счастье.

К ней подошла ее дочь. Леди Рейн была намного выше своей изящной, почти воздушной матери. У нее были черные волосы и темные задумчивые глаза.

— Как тебе наши замечательные новости? — спросил Лахлан у этой юной леди.

— Я очень рада за вас обоих, — сказала леди Рейн, улыбнувшись. Это была спокойная, безмятежная улыбка, что, учитывая ее юный возраст, казалось довольно странным. — Я верю, что Господь трижды благословит вашу любовь.

Повернувшись, Франсин удивленно посмотрела на Лахлана. То же самое им сказала и цыганка-предсказательница. Похоже, он забыл об этом.

— Сюда, сюда! — крикнул Рори Мак-Лин и помахал слуге, который нес бокалы с вином для их тесной компании. — У меня есть тост. Предлагаю выпить за моего везунчика брата.

Леди Эмма буквально светилась от гордости.

— За малыша! — воскликнула она.

— Да, — сказал Кейр Мак-Нейл, восхищенно улыбаясь. — За моего ловкого и сообразительного брата и его прекрасную леди!

Все родственники и друзья Кинрата подняли бокалы. Франсин ни разу не приходилось видеть, чтобы люди так бурно радовались тому, что на свет вскоре появится еще один малыш. Эта их радость была похожа на всеобщее безумие.

— И когда же будет свадьба? — спросил Алекс Кемерон, похлопав Лахлана по спине. — Такое событие я ни за что не пропущу.

Лахлан посмотрел на Франсин. Увидев ее изумленное лицо, он усмехнулся.

— Я предложил этой леди стать моей женой, но она пока не дала своего согласия, — сказал он.

Франсин посмотрела на стоявших вокруг нее людей. На их лицах она увидела удивление, граничащее с потрясением, и осуждение. Они осуждали ее не за то, что она была беременной и незамужней, а за то, что она отказала их любимому Лахлану.

Нервно глотнув, графиня гордо вскинула голову.

— Я — подданная английского короля, — сказала она. Ее возмущало то, что приходится давать объяснения. — Король Генрих хочет, чтобы после свадьбы принцессы я вернулась в Лондон.

— Ты уговаривал ее, когда просил выйти за тебя? Женщин нужно уговаривать, ласково и очень нежно. Неужели ты этого не знаешь, болван безмозглый? — спросил Кейр. Он, похоже, считал, что во всем виноват именно его брат.

Лахлан посмотрел на него испепеляющим взглядом.

Кейр сделал вид, что не заметил этого.

— Что ж, если ты ей безразличен, то я женюсь на ней, — заявил он.

Все родственники возмущено загудели.

— Ты придурок, Кейр, — прошипел Лахлан, стиснув от злости зубы.

Его брат обиженно посмотрел на своих родных.

— Я женюсь на ней для того, чтобы ребенок остался в нашей семье. Ведь вы этого хотите, не так ли? — спросил он. — Эта леди, похоже, все-таки испытывает какие-то нежные чувства к Лахлану. Но когда она познакомится со мной поближе, то поймет, что я намного лучше него. А мне все равно на ком жениться. Главное, чтобы девчонка была красивой. А леди Уолсингхем — настоящая красотка.

— Кейр, ты просто наивный дурак, — пожурил брата Рори, но не смог сдержаться и улыбнулся. — Ты смущаешь Франсин.

— Вот идиот! — воскликнула Рейн. Однако никто не понял, к кому конкретно она обращается.

В огромном зале неожиданно воцарилась мертвая тишина. Все присутствующие с нескрываемым отвращением смотрели на маркиза Личестера, который шествовал по залу в костюме для верховой езды, пыльном плаще и сапогах. Злобно прищурившись и громко топая ногами, Личестер направился прямо туда, где стоял граф Кинрат. Родственники Кинрата не видели его и заметили, только когда он оказался в центре их небольшой компании.