Её вина - Анна Джолос

активно мотыляя ногами. Судя по всему, он явно чем-то недоволен.

– Уж и деток пора, Алина! – заводит старую шарманку мерзкая Сусанна.

– С этим вопросом мы уж сами как-нибудь разберёмся. Я вот что думаю, – потираю подбородок указательным пальцем, – тётушка Сусанна, а не пора ли вам пропить препарат для памяти? Гинкоум, например… Как-то мне тревожно за вас становится. Постоянно забываете моё имя. Арина. Вторая буква р. Роман.

Повторяю в очередной раз. Эти издёвки мы уже проходили…

– Прости дорогая, оговорилась, – сквозь зубы цедит толстуха, глядя на меня с такой ненавистью, что страшно становится.

– Понимаю. Возраст… – киваю, натягивая на лицо наглую ухмылку.

– Так ты не хочешь детей? – возвращает нас к теме разговора Рамида, заплетающая косу пятилетней Ираде.

– Скорее не чувствую, что готова пойти на этот шаг, – уклончиво отвечаю я.

– Глупости! Материнский инстинкт быстро сделает своё дело, – тоном умудрённой опытом женщины произносит она.

– Пора-пора рожать, – поддакивает старуха, занявшая своим объёмным задом целых два стула. – Не девочка уже. Часы биологические тик-так!

– Мне двадцать пять, какие часы? – фыркаю я.

– А что со здоровьем у тебя? Тощая такая по конституции, – прищуривается бабка, сканируя мою фигуру недобрым взглядом. – Не в нашу породу совсем. Такие вечно с проблемами рожают.

Сижу и тихонечко охреневаю.

– Фатим, её бы к врачу нашему. Пусть глянет, что да как.

– Моё здоровье касается только меня. И ни к какому врачу идти я не собираюсь!

– А чего б не пойти? – влезает вездесущая Сусанна. – Есть что скрывать?

– Давайте закроем эту тему. Этику никто не отменял.

– Да ты не ершись, девонька! Мы ж переживаем за тебя как за родную! – убеждает меня она.

– Что вы! Не стоит!

– Дети – это радость и счастье. А ты говоришь, что не готова! —  недоумевает Рамида.

– Предназначение женщины – в продолжении рода, – подключается к беседе вторая бабка Игната, Сати.

– Только лишь в этом?

– Прежде всего в этом, – заявляет она, вздёргивая нос. – Ты, милочка, так не считаешь?

– Я убеждена в том, что женщина – это гораздо большее, нежели просто сосуд для вынашивания плода, – подношу очередной бокал к губам и пью до дна.

– Типичная карьеристка, –кивает в мою сторону Сусанна.

– Я занимаюсь бизнесом, но при этом карьеристкой себя не считаю, – корректирую её реплику на свой лад.

– Одного бизнесмена в семье будет предостаточно, – озвучивает свою позицию мать Игната. – Задача женщины – хранить семейный очаг и обустраивать быт.

– Ваше право так считать. Я думаю иначе: одно другому никак не мешает…

– Ерунда! У меня двое детей, и я почти ничего не успеваю, – спорит Рамида. – А ты хочешь и рестораном управлять, и семьёй заниматься.

– Почему бы и нет? – удивляюсь я.

– Поверь, дорогуша, будет не до ресторана и салонов красоты, – язвительно замечает мать Игната.

И к чему этот её комментарий?

– Не смертельно. Я вот без маникюра шестой месяц хожу и ничего, – хмыкает Рамида-Пирамида.

В этом своём одеянии она реально напоминает мне геометрическую фигуру. Ей богу, этой девушке нет и тридцати, а она одевается так, словно является ярой фанаткой балахонов Пугачёвой.

– Придётся забыть о спортзале, массаже, бьюти-процедурах и прочей ерунде, к которой ты привыкла, – давит улыбку она.

– Глупость какая-то… Что мешает всегда выглядеть ухоженной? – искренне не понимаю я. – Исходя из вашей логики, стоит появиться ребёнку на свет, и женщине можно ставить на себе крест?

– Ох уж эта нынешняя русская молодёжь! Какие ужасные суждения! – качает головой Сати.

– Арин, имелось ввиду нечто другое. Как бы тебе объяснить… – Рамида делает вид, что пытается тщательно подобрать слова. Для того, чтобы до меня, тупицы, дошёл некий высокий посыл. – Когда в твоей жизни появляется муж и дети, ты перестаёшь думаешь ТОЛЬКО о себе. Выключаешь режим эгоистки, и на первый план выходит забота о близких.

– Мы словно говорим на разных языках, – снисходительно улыбаюсь я. – Женщина, которая следит за собой и стремится к независимости в финансовом плане – не является эгоисткой.

– Ладно! Хватит! Нам ясна твоя позиция, Арина, – подытоживает Фатима Алимовна. – Щеголять в костюме от Версаче и строить из себя директора ресторана куда важнее, чем подарить Игнату сына, а его родителям – внука.

Щеголять в костюме от Версаче….

Да, на мне стильный красный костюм. И да, выгляжу я, как всегда, безупречно. Идеальный макияж, укладка. Дорогие украшения, подобранные дизайнером.

Может, поэтому их так раздражает моя персона? Сами ведь, положа руку на сердце, выглядят безобразно!

– Подарить вам внука? У вас их уже шестеро! Этого разве недостаточно? – иронично подмечаю я. – Вон они повсюду, целая коллекция киндер сюрпризов. Куда ж ещё…

– Моему сыну давно пора иметь детей! – ощетинивается Фатима.

– Игнат – взрослый мужчина. Он сам в состоянии решить, что ему нужно, а что нет! – чеканю по слогам.

– Ну уж невеста, с таким пренебрежением рассуждающая о наследнике, ему точно не нужна! – переходит на крик она.

— Наконец-то вы, Фатима Алимовна, озвучили ту мысль, что не давала вам покоя на протяжении полутора лет!

Лицо женщины багровеет от гнева. Глаза налиты кровью, а во взгляде горит такая острая неприязнь, что кажется ещё минута – и всё вокруг костром воспылает.

В гостиной повисает немая пауза. Даже орущие дети и те отчего-то притихли.

С минуту прожигаем друг друга ядовитыми взглядами.

– Что такое здесь у вас происходит? – разрезает тишину голос моего жениха.

–