Им помогали силы Тьмы - Деннис Уитли

Среди досье на всю эту публику, которые Грегори добросовестно штудировал и запоминал всякую мелочь, особый интерес у него вызвало одно, особо секретное, досье. Гитлер всегда из кожи вон лез, чтобы предстать перед германским народом в обличье столь бескорыстного радетеля о благополучии нации, что отказывал себе буквально во всем, вплоть до личной жизни. То, что это далеко не так, Грегори знал, так как ему приходилось читать бюллетени, выпускаемые секретным департаментом британской «Форин Оффис», где перечислялись редкие довоенные интрижки Гитлера, когда его видели возвращавшимся с частной вечеринки в компании очередной спутницы. Был зарегистрирован еще неприглядный эпизод с фрау Геббельс, которую он, по сведению секретной агентуры, принудил исполнить для него такого же рода услуги. После скандала с мужем фрау бежала в Швейцарию, и только агенты гестапо и ультиматум Гитлера, что если она не вернется немедленно обратно, то дети ее будут умерщвлены, заставили «добропорядочную» фрау вернуться в Германию.

Но чего Грегори не знал, так это то, что у фюрера на протяжении двенадцати последних лет, оказывается, была постоянная любовница. Впервые он с ней познакомился как с ассистенткой своего фотографа Гоффмана. Звали девушку Ева Браун, но называть ее в обиходе иначе как по ее инициалам, Е. Б., запрещалось, да и говорилось о Е. Б. не иначе как только шепотом. На поверку она оказалась средней блондиночкой со средними женскими прелестями, среднего ума и со средними запросами, точнее будет сказать, что вообще без оных. Гитлер обеспечил ей экономическую самостоятельность, передав половину всех доходов от его, фюрера, фотоснимков, но, несмотря на то что она уже столько лет была во всем, кроме имени, женой диктатора, она так и осталась обычной немецкой домохозяйкой, довольствующейся тем, что главенствовала над чайными приборами, перекидывалась парой банальностей за традиционными чаепитиями с близкими друзьями Гитлера и ложилась с ним в постель, когда он того требовал. Но это полностью устраивало Гитлера, потому что он так никогда и не оставил при всех своих амбициях привычек обыкновенного бюргера, а Ева не стремилась стать необыкновенной женщиной.

Итак, думал Грегори, вот каковы придворные этого вдохновленного самим Сатаной маньяка. Здесь только не хватает гарема и евнухов, а так — ну чем не двор какого-нибудь восточного владыки XVIII века, все элементы налицо: непредсказуемый в своих поступках, садистски настроенный тиран, раздающий награды и лишающий кого-то жизни под влиянием сиюминутного настроения; толпа царедворцев, льстящих каждому его слову и готовых немедленно исполнить любую его прихоть; верховные жрецы нацистского вероисповедания, постоянно требующие кровавых жертвоприношений в виде миллионов евреев; хвастливые паладины на трухлявых ногах; мелкие воришки, в тепличных условиях повернувшегося к ним колеса Фортуны превратившиеся в могучих воротил, которые без зазрения совести обкрадывают государство на миллионы золотых; лекари и знахари, поддерживающие наркотиками жизненные функции в теле своего повелителя лишь ради собственной наживы: всякого рода предсказатели и ясновидящие, которые наставляют его на путь истинный, что выражается в крайних формах безумств и кровавых преступлениях против рода человеческого. Чем дальше Грегори вникал в этот клубок интриг, ненависти и коррупции, тем больше он удивлялся тому, что подобная черная толпа могла удерживаться у власти в Германии такой долгий срок. И они не только копошились в своем собственном соку, но и сумели поставить с ног на голову международную жизнь. Страницы этих досье насквозь пропахли серой.

А Малаку весь остаток февраля без устали составлял гороскопы, испещрял тетради математическими выкладками и загадочными каббалистическими знаками. Устав от чтения этого вороха грязи, с которым Грегори познакомился в досье, он перешел к личным знакомствам с людьми из окружения Геринга. Генерала Коллера он воспринял как приятного в обращении пожилого джентльмена, находившегося, однако, на грани нервного истощения. Заместитель Коллера, генерал Кристиан, понравился Грегори значительно меньше, тем более что он, кажется, и всерьез полагал, что Германия-де из всех этих временных неудач воскреснет, подобно Фениксу, из пепла еще более окрепшей, чем прежде. А вот с Николаусом фон Беловым они прекрасно сошлись, хотя виделись только дважды, на вечерних приемах, которые Геринг продолжал устраивать, одеваясь по этому случаю в самые разнообразные маскарадные костюмы: то как индийский раджа, то как император инков, а то в какое-то фантастическое сочетание шелков и атласов, позволявшее ему, всякий раз демонстрировать свои коллекции сказочных драгоценных камней.

Наконец, подготовительный период для Грегори и Малаку закончился, и в самом начале марта генерал Коллер отвез их в Берлин. Министерство ВВС тоже пострадало от бомбежек, но первый этаж остался цел, и там офицер из администрации министерства указал приготовленные для них апартаменты, отличавшиеся после роскоши Каринхолла унылостью и спартанской обстановкой. Кайндль заблаговременно позаботился о том, чтобы они были обеспечены всем необходимым, что может понадобиться офицеру и его денщику. Поэтому, оставив Малаку распаковывать багаж, Грегори отправился вместе с генералом Коллером вверх по Вильгельмштрассе к зданию рейхсканцелярии.

Огромное здание значительно пострадало от бомбежек, в роскошном холле неприятными кучами лежала штукатурка, и ни у кого из аккуратных немцев она не вызывала естественного желания прибрать этот разгром, поскольку все понимали, что неизвестно, чем все закончится завтра.

Вверху каждой лестницы находилась гардеробная, но не для одежды, а для личного оружия. Со времени июльского покушения в штаб-квартиру фюрера практически никого не допускали. Даже Геббельс и другие министры подвергались обыску, и, как скоро выяснил Грегори, обыску очень тщательному и умелому.

Спустившись под землю, он думал, что увидит некое подобие подземной крепости, но ничего подобного не увидел. Бункер, из которого Гитлер вел войну, состоял из немногим более тридцати помещений, многие из них казались просто игрушечными домиками на детской площадке по своим размерам, только одно было достаточно вместительным, чтобы проводить в нем совещания или служить общей столовой, а остальные представляли переходы и коридоры. В других бункерах ютился обслуживающий персонал и младшие штаб-офицеры. Но в них нужно было спускаться по отдельным лестницам. Общая же обстановка была в высшей степени неуютная, неэффективная и бестолковая.