Эндимион - Дэн Симмонс

– До прыжка одна минута.

Загудели генераторы поля. «Рафаил» готовился к прыжку, до которого оставалось пятьдесят шесть секунд и который сулил де Сойе неминуемую смерть. Капитан и не подумал встать. Если даже он останется в кресле, после прыжка компьютер сам переложит его тело в реаниматор. Хороший все-таки корабль – на него можно положиться.

На протяжении многих лет Федерико де Сойя был капитаном факельщика. В последние месяцы ему пришлось совершить больше десятка квантовых прыжков на «архангеле». Он знал, что означают отметки в бортовом журнале. Пускай запись стерли – о том, что происходило на борту «Рафаила», вполне можно догадаться. Двигатели включали, чтобы сориентировать «челнок» относительно планеты. Вторая отметка означала, что «челнок» отошел от корабля и «Рафаил» маневрирует, меняя положение в соответствии со сместившимся центром тяжести. После того как авизо вновь вышел на орбиту, реактивные двигатели развернули его носом к планете.

Эти отметки, пожалуй, вряд ли привлекли бы внимание человека неопытного, но де Сойя знал, что не ошибся. Он вызвал на экран другие сведения. Никаких упоминаний о том, что кто-то пользовался «челноком». Ни снимков, ни видео, на которых был бы запечатлен вылетающий из шлюза «челнок». Наоборот – судя по журналу, катер постоянно находился на борту. Процесс воскрешения у всех четырех членов экипажа длился ровно столько, сколько положено…

Словом, все было в порядке, если не считать загадочных отметок. Двигатели дважды включались на восемь минут с интервалом в четыре часа. За восемь минут «челнок» вполне успеет совершить посадку на планету, а снимков быть и не может – ведь корабль в тот момент развернулся к планете кормой. Что касается радара и звукозаписывающих устройств, компьютеру, вполне возможно, приказали их отключить – чтобы стирать пришлось как можно меньше.

Что же получается? Кто-то приказал компьютеру стереть всякое упоминание о том, что он – или она – воспользовался катером, и туповатая машина подчинилась. ИскИну «Рафаила», по всей видимости, невдомек, что человека, двенадцать лет командовавшего факельщиком, отметки о включении двигателей могут навести на след. Будь у де Сойи в запасе хотя бы час, он бы вызвал данные о расходе топлива, проверил бы топливные баки корабля и катера и водородный накопитель Буссарда, чтобы удостовериться окончательно. Но времени уже не было.

– До прыжка тридцать секунд.

Так, до реаниматора он добраться не успеет. Ну и ладно. Де Сойя вызвал программу установки параметров, ввел свой личный код и трижды перенастроил монитор. Последнее подтверждение компьютер выдал перед самым прыжком.

Тело капитана буквально разорвало в клочья, но де Сойя умер с ухмылкой на лице.

50

– Рауль!

До рассвета оставался еще по меньшей мере час. Снаружи бушевала песчаная буря. Мы с А.Беттиком сидели в той комнате, где спала Энея. Я дремал, андроид же, как обычно, бодрствовал, но к кровати девочки, на которую падал свет от экрана биомонитора, я подскочил первым.

– Рауль…

Если верить монитору, лихорадка спала, боль ушла. Меня беспокоила только энцефалограмма.

– Я тут, детка. – Ладонь девочки уже не была такой горячей.

– Ты видел Шрайка?

Ее вопрос застал меня врасплох. Впрочем, я быстро сообразил, что дело тут вовсе не в ясновидении и не в телепатии. Должно быть, Энея время от времени просыпалась и подслушала наш с А.Беттиком разговор по радио.

– Да. Но беспокоиться нечего. Здесь его нет.

– Ты его видел…

– Да.

Энея стиснула мою ладонь обеими руками, потом села. Ее глаза заблестели.

– Где, Рауль? Где ты его видел?

– На плоту. – Свободной рукой я подтолкнул девочку: мол, ложись. Ее майка была мокрой от пота. – Все в порядке, детка. Он просто стоял там, и все.

– Он повернул голову, Рауль? Он посмотрел на тебя?

– Да, но… – Я не докончил фразу. Энея тихонько застонала, затрясла головой. – Детка… Энея… все в порядке…

– Нет, не все, – проговорила она. – Господи, Рауль! Прошлой ночью я позвала его с нами. Ты об этом знаешь? Он отказался…

– Кто? – не понял я. – Шрайк?

А.Беттик встал у меня за спиной. Ветер швырял в окна красный песок.

– Нет, конечно, нет. – Щеки девочки были мокрыми – то ли от слез, то ли от пота. – Отец Главк. – Она говорила так тихо, что я с трудом разбирал слова. – Прошлой ночью я позвала его с нами. Не надо было этого делать… Я же знала, что ничего не выйдет… А раз просила, нужно было настоять…

– Не переживай, – сказал я, откидывая с ее лба мокрую прядь. – С отцом Главком все в порядке.

– Нет. – Девочка вновь застонала. – Он мертв, Рауль. Его убила та штука, которая преследует нас. Его и всех чичатуков.

Я посмотрел на монитор. Приборы утверждали, что о лихорадке можно забыть. Тогда я повернулся к А.Беттику. Андроид не сводил с девочки глаз.

– Ты хочешь сказать, их убил Шрайк?

– Нет, не Шрайк. – Энея приложила ладонь тыльной стороной к губам. – По крайней мере я так не думаю. Нет, это был не Шрайк. – Внезапно она стиснула мою руку. – Рауль, ты меня любишь?

Я ошеломленно воззрился на нее. Прошло несколько секунд. Не пытаясь высвободить руку, я ответил:

– Конечно, детка. Ну, я хочу сказать…

– Подожди. – В первый раз с того момента как проснулась, Энея взглянула мне в глаза и тихонько рассмеялась. – Извини, я слегка запуталась во времени. Ты меня, естественно, не любишь. Я забыла, когда мы… кто мы друг другу сейчас.

– Да ладно, – отозвался я, ничего толком не поняв, и погладил ее по руке. – Детка, ты нам очень дорога. Хочешь, спроси у А.Беттика – он подтвердит. Мы…

– Тс-с. – Энея прижала пальчик к моим губам. – Тс-с. Я вправду запуталась. Мне показалось, что мы… это мы. Какими будем… – Она глубже зарылась в подушки и вздохнула. – Господи, ночь перед прыжком на Рощу Богов! Последняя ночь…

Похоже, она все-таки бредит. Вслух я этого не сказал.

– Мадемуазель Энея, – произнес А.Беттик, – мы направляемся на Рощу Богов?

– Думаю, да, – ответила она тоненьким детским голоском. – Да. Нет. Не знаю. Все расплывается… – Энея снова села. – За нами гонится вовсе не Шрайк. И не Орден.

– А кто же еще? Конечно, Орден. – Сознание девочки явно утрачивало связь с реальностью. – Они преследовали нас с самого…

Энея покачала головой. Ее лицо выражало непоколебимую уверенность.

– Нет. Орден преследует нас потому, что так хочет Техно-Центр, для которого мы представляем опасность.

– Техно-Центр? Но ведь… сразу после Падения…

– Он существует, – заявила Энея. – Живет и здравствует. После того как Мейна Гладстон уничтожила Сеть, питавшую Техно-Центр, он отступил. Но не слишком далеко, Рауль. Неужели ты не понимаешь?

– Нет, – признался я. – Где же он прятался все это время?

– Среди нас, – мрачно откликнулась девочка. – Мой отец, точнее, его личность в петле Шрюна, которую носила мама, все мне объяснил еще до моего рождения. Техно-Центр дожидался того момента, когда Церковь начнет оживать под началом Поля Дюре – Папы Тейяра Первого. Дюре был хорошим человеком, Рауль, его знали и моя мама, и дядюшка Мартин. Он носил два крестоформа – свой и отца Ленара Хойта. Хойт был слабее, что ли…

Я погладил ее по руке.

– Детка, какое все это…

– Слушай! – перебила она, отдергивая руку. – Завтра, на Роще Богов, может произойти что угодно. Я могу умереть. Или умрем мы все. Будущее не написано, только обозначено штрихами… Если я умру, а ты останешься в живых, я хочу, чтобы ты рассказал дядюшке Мартину… и всем, кому будет интересно…

– Энея, ты не умрешь…

– Ну послушай же! – взмолилась она. На глаза девочки вновь навернулись слезы.

Я кивнул. Впечатление было такое, что стих даже ветер за окном.

– Тейяра убили на девятом году правления. Мой отец предсказал его смерть. Не знаю, кто это сделал – кибриды, агенты Техно-Центра или ватиканские наемники… Воскрес он уже не Полем Дюре, а Ленаром Хойтом, и тогда Техно-Центр начал действовать. Это с подачи Техно-Центра открыли способ, благодаря которому умершие воскресают нормальными людьми, а не бесполыми придурками, как гиперионские бикура…

– Но каким образом? – не выдержал я. – И как ИскИны Техно-Центра смогли приручить крестоформы?

Я прочел ответ в глазах девочки еще до того, как она заговорила.

– Крестоформ сотворили ИскИны. Точнее, не они сами, а тот Высший Разум, над созданием которого они до сих пор бьются. ВР отправил крестоформ в прошлое вместе с Гробницами Времени. Испытал его на затерянном в глуши племени, выяснил, что кое-чего не учел…

– Пустяки, – вставил я. – Эка невидаль, бесполые недоумки. Подумаешь!

– Вот именно. – Энея снова взяла меня за руку. – Техно-Центр сумел устранить недостатки и одарил новой технологией Церковь во главе с Папой Юлием Шестым. То бишь Ленаром Хойтом.

До меня начало доходить.

– Сделка Фауста…

– Наконец-то! Чтобы получить в свое распоряжение вселенную, от Церкви потребовалось только продать душу.