Сила меча - Дмитрий Тедеев

Стоп. Что‑то не то. Где‑то нестыковка.

Ещё раз заставил себя прочитать заключение. Но внимательно, с остановками, анализируя каждую мелочь.

С доктором – с тем всё понятно. Единственное колотое ранение, пробит правый желудочек сердца, смерть наступила мгновенно. Ну, это и так было ясно, из видеозаписи. А остальные? Санитары?

Не смотря на множественные очень живописные раны, смерть каждого из них тоже наступила мгновенно. И тоже — от первого же удара стилетом.

Один почерк. Все остальные раны – сплошная бутафория. Всех их на самом деле тоже кончили неправдоподобно быстро, каждого – всего лишь единственным профессионально точным ударом стилетом, как и врача. В сердце. В глазницу. Под подбородок. В…

Стоп. Вот оно. Кажется, нашёл.

Все жмурики похожи друг на друга как однояйцевые близнецы. Все, кроме одного. Этот красавец тоже умер практически мгновенно, но не от удара стилетом! Хотя истыкан потом стилетом не меньше других. Умер он от перелома шейных позвонков, а перед этим ему сильным ударом тупым предметом (но вовсе не ботинком Ниндзи!) буквально размозжили горло.

Можно, конечно, пофантазировать, что Ниндзя для разминки голыми руками свернул одному шею, а затем вынул стилет и переколол остальных. Да только – чушь это полная. Хотя доказать, что это – чушь, будет ох, как не просто.

Но пока мне не доказывать что‑то надо, а для себя понять, что на самом деле произошло.

А на самом деле произошло скорее всего вот что. Того, со свёрнутой шеей, замочил вовсе не Ниндзя, а кто‑то другой. У кого не было стилета, не было ботинок на рубчатой подошве, вообще не было никакого оружия!

А Ниндзя? А Ниндзя, узнав про это, явился и перемочил остальных. Зачем явился? На выручку, стал защищать первого убийцу от расправы дружков убиенного? Мстить?

Может быть, да только – вряд ли. Скорее — он стал прятать следы. Следы, оставленные тем, первым, неизвестным убийцей. И – убирать свидетелей, а вовсе не вершить праведную месть, как я, дурак, думал вначале.

Тот, который свернул шею санитару, был, скорее всего, почти таким же крутым, как и этот Ниндзя. И не нуждался он в защите от оставшихся санитаров. И отомстил он за себя сам. Если там вообще месть имела место.

А Ниндзя взялся его прикрыть.

Свалился с неба и начал прикрывать…

Так, стоп, о небе – не будем. Только о земле, о грешной земле. Здесь тоже ещё есть над чем поразмыслить.

Кто же этот дружок Ниндзи, которого тот так рьяно отмазывал? Смогу ли я его вычислить?

Смогу, его‑то – смогу обязательно, никуда не денется. Вычислю и возьму. Если не сбежит так же лихо, как этот Ниндзя. Но теперь сбежать – куда сложнее, теперь и Ниндзя вряд ли бы прорвался.

Вычислю, обязательно вычислю, хоть и замаскировал его Ниндзя очень надёжно. Надо просто обложиться историями болезней и проанализировать, кто смог бы здоровому и опытному санитару как курице отвернуть голову. Скорее всего, такой всего один и отыщется. А если даже не один, всё равно не так уж много, потом можно перебрать их методом исключения. Никуда не уйдёт. Мастерства ведь не пропьёшь и не скроешь. А убивец этот – явно мастер, как и Ниндзя, явно в одном котле они варились. Так что – вычислю.

Но это – чуть погодя. Это пока не горит. А сейчас – надо попробовать ещё потянуть за ту ниточку, которую сам Ниндзя оставил. Вот тут – может оказаться каждая минута дорога.

Я стал ещё и ещё раз внимательно пересматривать видеозаписи, всматриваться в лицо Ниндзи, в его походку, жесты, пытаться угадать, чем он по жизни занимается в свободное от таких вот мочиловок время.

Несколько раз просмотрел запись, увековечившую то, как лихо он расправился с охраной.

Да, специалист, высокий класс, ничего не скажешь. И ведь ребята вроде бы грамотно действовали, обыскивали по всем правилам. Как на зачёте по профподготовке. Пятёрку, кстати, на зачёте получили бы за такую работу. Да только жизнь по–своему оценки выставляет…

Ловко всё‑таки он. Какая‑то особая пластика движений. Просто и изящно, ничего лишнего, поэтому и произошло всё так невероятно быстро. Лихо! Куда там тому же Сигалу, хоть он и мастер вроде как очень крутой, айкидо, кажется…

Стоп!

Вот оно!

Я вспомнил, где видел Ниндзю. На видеозаписи. Не больничной, совсем другой, видеозаписи семинара японского мастера айкидо, гастролирующего в Киеве. Смотрел я её потому, что было подозрение, что в том семинаре участвовал один ухарь, за которым я долго и безуспешно охотился. Не подтвердилось то подозрение. Но оказалось, что потратил я время на просмотр всё‑таки не зря.

Пока ждал, когда принесут заказанную запись, дал поручение поднять список всех участников того семинара, и тех, кто сам там зарегистрировался, и кто поскромничал, но фактически в семинаре всё‑таки участвовал.

Диск с записью и список принесли одновременно.

Я почти сразу нашёл нужный кусок, где был снят Ниндзя. Да, это он, никаких сомнений. Причём показалось мне теперь, что видел я этого парня не только в записи. Где‑то мы с ним встречались и вживую, хоть и мельком. Ладно, вспомню, может быть, потом и это.

Я сосредоточился на записи семинара. Внимательно всматривался в Ниндзю, пытаясь угадать его характер, привычки. Ведь на том семинаре ему не надо было маскироваться, играть чью‑то роль. Там он, скорее всего, был самим собой, не пытался скрыть свою внутреннюю сущность. И эта его сущность была мне очень нужна…

Ловкий мужик, очень ловкий, даже по записи видно.

Снято было не только то, как демонстрирует приёмы японец, но и как пыхтят, пытаясь их повторить, наши мужики. Непросто их повторить, оказывается. Но у Ниндзи получалось очень даже неплохо.

Внимание я обратил не только на боевое умение парня. Ещё я заметил, что Ниндзя вовсе не был жесток, выполняя технику. Не в том смысле, что никого не убивал и не ломал кости, этого, разумеется, и другие не делали. Но другим иногда хотелось сделать это. Некоторые причиняли боль своим напарникам, причём в таких ситуациях, в которых особого практического смысла нет. И видно было, что в реальной ситуации эти мужики только причинением боли вряд ли бы ограничились, наверняка бы и руку сломали, причём сделали бы это, скорее всего, даже и без особой нужды. И уж точно — без всякого сожаления.

Ниндзя – нет. Естественно, он мог тоже причинить при необходимости боль другому, мог и убить, ещё как мог. Это даже и на семинарской записи видно было, решительности было ему не занимать. Но он всегда чувствовал чужую боль как свою собственную, и старательно избегал причинять кому‑нибудь лишнюю боль. Даже начиная выполнять технику жёстко и угрожающе, завершал её аккуратно и мягко.

Не только убить, даже причинить кому‑нибудь сильную боль могло заставить его только что‑нибудь экстраординарное. Без крайней необходимости на это он никогда бы не пошёл. Если я хоть что‑нибудь понимаю в людях, Ниндзя начисто лишён был садистских наклонностей.

Я почувствовал досаду. Гораздо легче ловить того, кого ненавидишь. А этому мужику я уже почти симпатизировал. Не ловить бы мне его, а просто за столом вместе посидеть, “за жизнь” поговорить, по пять капель разлить. Наверняка у нас общие друзья есть. Таких, как он, – не так много на свете, и обычно как‑то друг с другом они так или иначе связаны.

Вздохнув, я заставил себя отбросить пустые мечты, опять переключился на розыск, вновь как ищейка припал своим носом к его следу.

С записи распечатал несколько стоп–кадров Ниндзи, добавил к ним фотки, сделанные по видеозаписи в больнице, и с этими фотками я разослал помощников по клубам айкидо. А сам заново начал просмотр. Со звуком.

И мне повезло. В один из моментов на семинаре кто‑то окликнул Ниндзю, назвал его Олегом.

Я стал ворошить список. Олегов среди участников семинара было несколько. Пробил их данные по электронной картотеке.

И быстро вычислил того единственного Олега, который был мне нужен.

Олег Иванович Северский, киевлянин, тренер айкидо, чёрный пояс. Тренирует взрослых и подростков.

Немедленно позвонил дежурному врачу той больницы, спросил, есть ли среди пациентов кто‑нибудь, кто занимался в клубе айкидо, в котором преподавал Северский.

Оказалось, что есть.

Максим Сергеевич Сотников, пятнадцать лет, попал в больницу примерно полгода назад. Записи о поступлении почему‑то отсутствуют (не только у нас в ментовке бардак и дурдом, в психушке – тоже!), очень тяжёлая форма шизофрении, последнее время состояние стабилизировалось, готовят к выписке из стационара как не представляющего социальной опасности.

Вот они, голубчики. Учитель и ученик. Ученик замочил санитара, может даже – случайно замочил, просто защищаясь от издевательств или, может быть, – из мести. И учитель пришёл его выручать.