Камелия - Лесли Пирс

В ящиках туалетного столика не было ничего интересного: косметика, бижутерия и разноцветные заколки для волос. Ник нашел письма и стал их читать. Он разочаровался, когда узнал, что эти письма были адресованы в «Окландз». Их писали студенты, которые работали здесь летом. Они описывали вечеринки, время, проведенное вне учебы. Это были ностальгические письма, ничего не говорящие о дружбе. Все письма приходили из общежития, но ни один из студентов не приглашал Мэл к себе. Вряд ли она могла поехать к кому-то из них.

Когда Ник нашел ее сберегательную книжку под подкладкой ящика, то удивленно вздохнул. На счету Мэл было примерно шестьсот фунтов. Он посмотрел на записи. Каждую неделю ей выплачивали по десять фунтов. Мэл снимала только на рождественские подарки. Нику стало еще хуже, когда он представил, что она где-то совсем одна, даже без своих сбережений.

Он просмотрел все книги, поражаясь ее вкусу. На полках стояло несколько книг Харольда Роббинса, роман Джордж Элиот «Мельница на Флоссе», биография Флоренс Найтингейл, книга о картофельном голоде в Ирландии, «Великие ожидания», «Джен Эйр», несколько поэтических сборников и кулинарные рецепты. Между страницами не было ни писем, ни записей.

Ник сел в обитое розовой тканью кресло у окна. По тому, как оно стояло, было понятно, что это было любимое место Мэл. Отсюда открывался прекрасный вид на долину. День выдался мрачный и пасмурный, в такие дни все кажется таким же серым, как и небо. Ник был разочарован поисками. Ему не верилось, что у кого-то может быть так мало вещей и никаких намеков на воспоминания. Если бы он не нашел сберегательную книжку, он подумал бы, что Мэл специально убрала все улики. Но если бы она была такой расчетливой, она забрала бы свои деньги.

Когда Ник сидел и размышлял над тем, какими будут его следующие действия, он заметил, что угол ковра в углу комнаты был приподнят. В те дни, когда Ник нюхал кокаин и курил травку, это место было его любимым тайником.

Он вскочил и бросился в тот угол. Ковер удалось поднять без труда, под ним Ник увидел зеленую папку.

Его сердце забилось чаще, когда он открыл ее и нашел письма, о которых говорил отец. Это было еще одно доказательство того, что Мэл была очень расстроена, когда уходила.

Среди писем была фотография ослепительно красивой блондинки. Ник сразу догадался, что это была Бонни. Она выглядела точно так, как описал ее отец. На ней было короткое кружевное платье в стиле двадцатых, но снимок был сделан в начале шестидесятых. Ник определил это только потому, что Бонни танцевала твист, ее волосы были начесаны и уложены в пышную прическу, глаза были подведены черным, как у Клеопатры, а губы накрашены светлой помадой, которая была модна в то время.

— Ты прав, отец, она просто великолепна, — пробормотал он, внимательно изучая снимок.

За фотографией шли письма Магнуса, которые были соединены скрепкой для бумаг. По знакомому почерку стало понятно, что это не подделка. Кроме писем отца, были письма от другого мужчины. Ник только начал их читать, как вдруг услышал за дверью шаги миссис Даунис. Она разговаривала с Бетти, убиравшей комнаты для гостей. Испугавшись, что экономка может зайти в комнату, Ник закрыл папку, засунул ее за пояс, спрятал под свитером и вышел из комнаты.

Миссис Даунис передавала Бетти чистое белье, когда Ник вышел из комнаты Мэл. Она тревожно взглянула на него и улыбнулась.

— Проверил, все ли в порядке, — проговорил он, краснея. Ему было неловко скрывать от нее правду. — Надо собрать ее вещи, Дауни, но мы с отцом хотим подождать до Рождества. Может быть, Мэл нам напишет.

Джоан Даунис давно ждала возможности поговорить с Ником. Ей было обидно, что он не рассказывал ей о том, что случилось с Мэл. Было время, когда он сообщал ей обо всем. Она не верила словам Софи о том, что Мэл обманывала Магнуса. Он был слишком умен, чтобы позволить себя одурачить, а Софи всегда любила позлословить.

Джоан решила, что Мэл забеременела либо от одного из гостей, либо от кого-то из Бата, и в тот вечер она сказала об этом Нику.

Джоан было жаль их обоих. Любому мужчине сложно было бы смириться с тем, что женщина, которую он любит, носит под сердцем чужого ребенка, особенно тогда, когда он до смерти напуган болезнью отца. Она могла понять, почему Мэл ушла, не сказав никому ни слова. В ярости Ник иногда напоминал самого дьявола.

— Думаю, что это она вчера звонила, — произнесла Джоан, подходя ближе к Нику и понизив голос так, чтобы Бетти их не услышала. — Венди, девушка из приемной, сказала, что звонила женщина и интересовалась, есть ли свободные места, а потом спросила, как чувствует себя мистер Осборн. Венди сказала, что это был странный звонок, потому что женщина ничуть не расстроилась из-за того, что отель будет забит до Нового года, и не захотела оставить свой номер телефона на тот случай, если какой-нибудь номер освободится.

— Что Венди ей ответила? — спросил Ник. Ему хотелось верить в то, что это звонила Мэл.

— Она сказала, что мистер Осборн недавно вернулся домой и что он еще не скоро сможет по-прежнему управлять отелем. Когда Венди спросила ее имя, чтобы передать наилучшие пожелания Магнусу, женщина назвалась миссис Смизерс. Магнус не вспомнил это имя, а Венди не нашла его в списках гостей, которые когда-либо останавливались в отеле.

Одна из медсестер в больнице сообщила Нику, что им несколько раз звонила женщина, которая называла себя другом семьи, но не называла своего имени.

— Надеюсь, что это была Мэл, — сказал Ник. — По крайней мере, это говорило бы о том, что она до сих пор думает о нас.

Джоан положила руку на его плечо.

— Почему ты не расскажешь мне, из-за чего ушла Мэл? — взмолилась она. — Я знаю, что это не мое дело, но я очень по ней скучаю и волнуюсь за нее.

— У нас вышла небольшая ссора, Дауни, — ответил Ник. Его лицо стало грустным, когда он решил рассказать ей всю правду. Он нежно похлопал экономку по плечу. — Я невольно оскорбил ее, и она ушла. Сейчас я очень сожалею об этом. Мы с отцом надеемся, что она скоро вернется. Если ты вспомнишь хоть кого-нибудь, о ком она упоминала, друзей, родственников, к кому она могла бы пойти, сообщи нам.

Джоан подумала о том, как это похоже на Ника: накричать, вспылить, а потом, успокоившись, попытаться исправить все одним лишь извинением. Она чувствовала, что если бы он знал истинную причину, по которой ушла Мэл, он отбросил бы подлые предположения Софи и не позволил бы слухам распространиться. Ей так хотелось сказать об этом Нику. В конце концов, она знала его с детства. Но Ник был слишком непредсказуемым, а она была всего лишь наемным работником.