Камелия - Лесли Пирс

— Нет, это только моя вина. Все произошло еще до приезда Софи и Стефана. Я ничего им не говорил. — Губы Ника задрожали. — Мэл уехала еще до того, как они прибыли. Они думают, что она нас обманула. Но я не хочу подробно рассказывать тебе о том, как все произошло. Просто скажу, что у нас была ссора и в какой-то момент все вышло на поверхность.

Магнус вздрогнул. Он представлял себе эту сцену. Магнус потянулся пальцами через простыню к руке Ника, которая все еще была сжата в кулак. Он был не из тех мужчин, которые плачут, но сейчас он чувствовал, что слезы застилают его глаза. Какой жестокой может быть судьба! Одно семя, брошенное несколько лет назад, угрожает счастью его сына.

— Ты поверишь, если я скажу, что сделал все возможное, чтобы уберечь тебя от страданий? — проговорил он.

Ник посмотрел на большую руку, которая обхватила его кулак, и почувствовал, как ярость отступает. В свое время отец был почти легендой. Он купил разрушенный дом, стоявший среди диких зарослей, работал по восемнадцать часов в день вместе с рабочими. Многие думали, что он сдастся и не осилит эту ношу. Но Магнус Осборн не знал слова «неудача». Многие медсестры в больнице, улыбаясь, рассказывали Нику о том, как их матери вспоминали о высоком красивом мужчине, сразившем своей смелостью весь Бат. Старые друзья отца говорили о его отваге и гордости. Но никто из них не знал, каким Магнус был на самом деле.

Отец был идеалом, с которым Ник сравнивал всех мужчин, и ни один не походил на Магнуса. За этими седыми волосами и морщинистым лицом скрывались прежняя чувственность, юмор, страсть, преданность и воображение. Когда-то он преодолевал любое препятствие, благодаря одной лишь силе характера превращал врагов в друзей. А сейчас ему угрожала смерть. Как мог Ник отвернуться от него, не попытавшись даже понять?

— Расскажи мне о матери Мэл. — Ник пододвинул кресло и сел рядом с отцом, взяв его руку в свою. Ничто не могло бы облегчить его угнетенное состояние, но правда должна пролить хоть какой-нибудь свет. — Расскажи все, с самого начала.

Магнус на мгновение закрыл глаза. Он до сих пор помнил улыбающееся лицо Бонни, ее золотистые волосы, персиковую кожу и бирюзовые глаза. Было странно, что за столько лет он ничего не забыл.

— Все началось в 1947 году в Оксфорде, — начал он, запинаясь, с трудом вынося свой голос и медленную речь. — Я был вместе со своим сослуживцем, Базилом.

Магнус рассказал Нику ту же историю, что и Мэл, но только с мужской точки зрения. Два старых приятеля встретились и решили погулять, потому что знали, что пройдет несколько лет, прежде чем они увидятся снова. Они познакомились с двумя танцовщицами, которые околдовали их, смеялись, танцевали, немного выпили. А потом пригласили девчонок к себе в номер.

— Бонни предложила встретиться на следующий день за обедом. Я не могу объяснить, почему я пошел. Я знал, что это безумие.

— Я понимаю все это, — тихо сказал Ник. — Я не понимаю одного: если ты так любил маму, почему тогда вовремя не остановился?

— Я думаю, что, если бы ты увидел Бонни, ты бы меня понял. Я знал, что поступаю глупо, — прошептал Магнус, при этом слезы катились по его щекам. — Мне было за сорок, а ей всего семнадцать. Я любил твою мать и не хотел ее оставлять, но Бонни была как наркотик, от которого я не смог отказаться.

— Эта женщина любила тебя? — спросил Ник. Он сам не знал почему, но для него это было важно. Возможно, потому, что он не хотел считать своего отца круглым дураком.

— Полагаю, в какой-то мере да. Я никогда не был уверен в этом полностью. Бонни была и дьяволом, и ангелом. Она подняла меня на вершину такого счастья, о котором я раньше даже не подозревал, но она же сделала меня самым несчастным. Я тогда работал как сумасшедший, пытаясь выбросить ее из головы, но у меня ничего не получалось. Наконец я разорвал с ней отношения, когда Рут забеременела тобой. Только тогда я понял, что Бонни действительно любила меня настолько, насколько она вообще была способна на настоящую любовь.

Магнус рассказал о том, как через четыре года после их последней встречи Бонни заявила, что он отец ее ребенка. И наконец, он сообщил о последней сделке с Бонни, состоявшейся после смерти Джона Нортона.

— Но как ты можешь утверждать, что Мэл твой ребенок, основываясь только на анализе крови? — спросил Ник раздраженно, отбрасывая волосы с раскрасневшегося лица. — Ты знаешь не хуже меня, что по группе крови можно установить, что Джон Нортон не является отцом Мэл. Но как можно утверждать, что ее отец ты! Несомненно, были еще мужчины, с которыми Бонни встречалась. Мэл ни капли на тебя не похожа.

— Лежа здесь, я много об этом думал. Мэл очень похожа на членов нашей семьи, — медленно проговорил Магнус. — Если Софи распустит волосы, они будут такими же, как и у Мэл. У моей матери были темные волосы и миндалевидные глаза. Если ты поедешь домой и найдешь старый альбом, ты сам сможешь в этом убедиться. Твои скулы, Ник, такие же, как и у Мэл.

Ник пытался спорить. Он все еще отказывался верить этому, но вспомнил, какой была Софи, когда ей было двадцать. У нее были длинные, темные, прямые и блестящие волосы. Пока она не стала носить эту старческую одежду, ее фигура была такой же стройной, как у Мэл.

Ник не выдержал. Он положил голову рядом с отцом, крепко обнял его и заплакал.

За последний год он думал только о Мэл. В его жизни было много женщин, но ни одна их них не поглощала все его мысли. Дело было не только во внешности Мэл, хотя ее темные глаза преследовали его по ночам. Больше всего Нику нравился ее характер. Она искренне заботилась о людях и всегда была готова помочь. Тем не менее Мэл не была пай-девочкой. В ее глазах иногда светился задорный огонек, она была не прочь добродушно поспорить и обладала чувством юмора. Она могла одним словом осадить мужчину, иногда очень язвительно произносила фразы. Больше всего Ник скучал по другу, каким Мэл стала для него. «Окландз» без нее опустел.

— Что мне теперь делать? — прошептал он. Честность отца усмирила его гнев, и теперь ему было стыдно. — Целый год я страстно ее желал. Ни к одной другой женщине я не испытывал таких чувств. Я ненавижу себя.

— Ты не сделал ничего плохого. — Магнус провел рукой по волосам сына. По его щекам катились слезы. — Я хочу, чтобы ты знал: Мэл может быть твоей сестрой, и вторая половинка, которая ее желает, просто исчезнет сама собой.

— Может быть, но мне надо ее найти, — прошептал Ник, при этом его голос дрожал от переполнявших его эмоций. — Мне становится плохо при мысли о том, что она где-то сейчас одна, после всего того, что я ей наговорил.

Магнусу показалось, что внезапно в комнате появилась Рут. Ник всегда был трудным подростком, его совсем не интересовали другие люди. Магнус думал, что его младший сын не унаследовал доброты матери. Но только что сказанные слова доказывали, что в нем жила частица Рут.