Замки из песка (СИ) - Князева Анастасия

Мы оба оказались там, вернулись к истокам. Только, на сей раз, я смотрела на все со стороны, глазами Игоря. Боль, что разрушала меня годами, отступила, предоставив возможность разобраться во всем, увидеть и понять скрытые детали.

– До выпуска оставалось совсем немного, – тихие слова Лебедева окутали меня волнообразными движениями, создавая портал в прошлое. – После гибели отца Дима был сам не свой. Он постоянно говорил, что ему плевать, что он ничего не чувствует, но меня ему было не обмануть. Так получилось, что я понимал его, как никто другой, – глубокая печаль отбросила свою тень на лицо моего проводника. Игорь вдруг преобразился до неузнаваемости. Больше не было сильного взрослого мужчины. Глубокие тайные раны вырвались на поверхность, обнажая его слабые стороны. – Мы решили устроить себе каникулы на море и рванули всей компанией в Сочи. Нас было четверо: Дмитрий, Магомед, Юрий и я. Несколько дней мы кутили в отеле, не покидая его территории, а потом… нам стало скучно. Именно тогда Юра и рассказал о том, что его дяде принадлежит один из лучших ночных клубов в городе. «Paradise», – при упоминании названия перед моими глазами возник вход в заведение. Я словно оказалась в толпе желающих попасть внутрь. Снова видела перед собой огромного вышибалу, чувствовала, как по спине бегают мурашки.

– Я завидовал кузену, – признание-пощечина прозвучало неожиданно. Мираж вмиг рассеялся, я вернулась в салон такси. – Ему принадлежало все, о чем я мог только мечтать, – устремив на меня пустой взгляд, Игорь продолжал свой рассказ, как ни в чем не бывало. Безнадежность, с которой он говорил, резала по живому. Я не сочувствовала ему, не жалела. В моих мыслях был один только Дмитрий – такая же невинная пешка, как и я. Сердце разрывалось от обиды за него, за все, что нам пришлось пережить. – Мой собственный отец был зациклен на нем. С тех пор, как дядя погиб, он не отходил от Димы ни на шаг. Окружил его вниманием и заботой, о которых я и просить не смел… Тогда мне казалось, что я ненавижу брата. Сильно. Очень сильно. Я был готов на все, лишь бы заслужить хоть каплю теплоты от своего родителя, услышать от него похвалу… Это и погубило меня. Отец воспользовался мной, чтобы провернуть свои грязные дела. Он решил устроить все моими руками. Руками нежеланного ублюдка, которого пригрел только ради этого. И я согласился. Думал, если сделаю все, как он скажет, заполучу его одобрение, стану ему хорошим сыном… И он перестанет упрекать меня моим происхождением. Я ошибся, Мери, – впервые за все время повествования Игорь посмотрел на меня прямо, по-настоящему. Пелена спала с его глаз, оставив в них только сияние непролитых слез. – А когда понял это, было уже слишком поздно. Это я подсыпал психотропное в выпивку Дмитрия. Из-за меня он потерял рассудок и напал на тебя. Потому что я хотел понравиться своему отцу. Понимаешь? – Поймав меня за предплечья, затряс. – В ту ночь тебя изнасиловал не он. Это сделал я и «Зипрекса». Все случилось из-за меня. Из-за моей тупой зависти. Это я разрушил твою жизнь, а заодно и жизнь своего брата. Я!

Слезы обожгли мой взгляд, но так и не пролились. Я больше не могла и не хотела плакать. Внутри все клокотало, эмоции душили меня, превратившись в огненную лаву. Расплавленный огонь требовал выхода. Он распирал меня изнутри, бился о грудную клетку, расщеплял кости.

Замахнувшись, ударила Игоря по лицу. Так сильно, что отбила себе ладонь, а на его щеке образовался ее красный отпечаток. Он отпустил меня, отстранился, словно моя ненависть превратилась в ощущаемую субстанцию и встала между нами Великой Китайской стеной.

Монстр из моих кошмаров, наконец-таки, сорвал свою маску и предстал предо мной во всей своей красе. Чудищем, которого я так долго боялась, был вовсе не Дмитрий Лебедев. Им оказался Игорь – его двоюродный брат. Это он сделал так, чтобы Дмитрий потерял над собой контроль, из-за него мне пришлось пережить настоящий ад и застрять в чистилище на долгие шесть лет. Это его мне следовало ненавидеть и проклинать всю жизнь. Его и его ужасного отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ничто в этом мире не происходит случайно. Любое событие является итогом множества мелких обязательных элементов, которые должны сойтись в нужное время и в нужном месте. Только объединившись, они могут дать результат. В ту ночь все началось так просто и банально: просьба старшего брата выручить его.

– Надо, всего лишь, подойти к администратору и забрать отцовские часы. Это очень престижный клуб, там ничто не пропадает бесследно. Если их не украли, они должны быть там. Пожалуйста, сестренка. Ты должна мне помочь…

Другой важной деталью был Дмитрий, накачанный выпивкой и психотропными веществами.

– Все было подстроено заранее, – Игорь будто услышал мои мысли. – Той ночью с ним должна была быть проститутка. Провести с Дмитрием время, а на утро отправиться в участок и написать заявление об изнасиловании. Конечно же, за хорошее вознаграждение. Это был идеальный план. Отец продумал его до мелочей, – он снова замолчал. Перевел дух, и продолжил. – Но он не учел одной м-а-а-а-ленькой детали. Я оказался не таким плохим, как он думал. Очканул в последний момент…

Вот и еще один элемент – внезапно проснувшееся раскаяние Игоря. Дальше все оказалось намного проще. Я все поняла. Мне и объяснения не требовались.

– Я попытался все исправить, – мужчина продолжил рассказ, не обращая внимания на то, что машина давно остановилась, и водитель не сводит с нас удивленных глаз. Да уж, ему, наверное, никогда не приходилось подвозить столь странных пассажиров. – Отправил Дмитрия в кабинет администратора, а сам отправился проводить «актрису». Думал, заплачу ей оговоренную сумму, потребую держать язык за зубами, и все. Для отца придумаю какое-то достойное оправдание. Тогда я понял, что не смогу разрушить жизнь кузену. Он не заслуживал подобной участи. Я свято верил, что смогу решить все проблемы. Думал, хоть раз в жизни, сделал что-то хорошее, достойное уважения…

Но тут появилась я – недостающая деталь.

Все произошло, но не так, как рассчитывал Юрий. Он хотел подставить своего племянника, чтобы завладеть его наследством. Организовал такое грандиозное шоу с изнасилованием и всеми, вытекающими из этого, последствиями, но последний момент облажался. Вмешалась Судьба и расставила все по своим местам.

– Я увидел тебя, когда ты выбегала из кабинета. Вся в слезах, бледная, растрепанная, на руках – кровь, – сквозь хаотичный рой мыслей, услышала слова Игоря. – И тогда я принял решение действовать до конца. Отправил за тобой слежку, а сам принялся за улики. Забрал те злополучные часы, из-за которых ты там оказалась, изъял все записи с камер наблюдения, подкупил бармена и охрану. Отцу же сказал, что та девка так и не пришла. Сбежала с деньгами.

Впечатление от услышанного оказалось намного сильнее, чем я могла себе предположить. Не обращая внимания на попытки Игоря остановить меня, вышла из машины и бросилась прочь. Нет, я не бежала. Сил на это не было. Да и куда я могла убежать? Всего за несколько минут весь мой привычный мир рухнул, рассыпался, подобно замку из песка. От него не осталось ничего – лишь жалкие, никому не нужные руины.

Впереди маячили огни международного аэропорта, а я ничего перед собой не видела. Голова кружилась, тени от машин и прохожих представлялись мне призраками из прошлого. Внутри будто образовалась огромная черная дыра, которая засасывала меня, поглощала клетка за клеткой.

– Мери! – Позвал знакомый голос, а я все шла и шла. Без цели, без определенных намерений. Просто двигалась, не решаясь остановиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ноги подкашивались, дрожали. Руки снова и снова тянулись к лицу, смахивая остатки слез. Меня трясло так, словно я оказалась одна-одиношенька на Северном полюсе. Холод пожирал меня изнутри, леденил органы, превращая их в бессмысленные куски льда.

– Мери, – он поймал меня. Развернул к себе и обнял, игнорируя мои отчаянные попытки вырваться.

Запах его одеколона ударил в нос, в голове, будто что-то щелкнуло. Мышцы стали ватными, я начала оседать на землю, но так и осталась висеть на руках Игоря. Рыдания пробились сквозь панцирь из безразличия и апатии.