Время милосердия - Джон Гришэм

Нуз посмотрел на Джейка:

– Мистер Брайгенс!

– Мистер Мейлор, когда вы услышали эту новость в марте, вы сказали себе нечто вроде «наверное, он виновен»?

– Разумеется. Разве не все так думают, когда кого-то арестовывают?

– Боюсь, все. Тем не менее вам понятна презумпция невиновности?

– Да.

– Прямо сейчас вы считаете Дрю Гэмбла невиновным, пока не доказана его виновность?

– Скорее, да.

У Джейка имелись и другие вопросы, но он знал, что Мейлор не попадет в присяжные из-за его колебаний на тему смертного приговора. Дайеру требовалась дюжина сторонников смертной казни, а таких в зале суда было полно.

– Спасибо, мистер Мейлор, – кивнул Нуз. – Вы свободны на час.

Мейлор поспешно встал и исчез. За дверью ждала в обществе судебного клерка своей очереди Реба Дьюлени, органистка методистской церкви. Она не переставала улыбаться – сознавала важность момента. Нуз задал ей несколько вопросов об осведомленности о деле, и она заявила, что ничего не знает. Потом он спросил, готова ли она вынести смертный вердикт.

Вопрос застиг ее врасплох.

– Тому мальчишке? Вряд ли.

Джейк был рад услышать это, но сразу же понял, что в состав жюри ей не попасть. Он тоже задал несколько вопросов, однако глубоко не копал.

Нуз поблагодарил ее и вызвал кандидата номер три, Дона Кобена – сурового старого фермера, утверждавшего, что ничего не знает о деле и твердо верит в смертную казнь.

Четвертый номер был у Мэй Таггарт, первой чернокожей. Смертная казнь вызывала у нее сомнения, но ее вера в способность исполнить закон была твердой.

Смотр шел бойко, Нуз экономил вопросы и ограничивал адвокатов сторон. Его интересовали две темы: осведомленность о деле и отношение к смертной казни. Лишь только из комнаты присяжных выпускали кандидата, место среди двенадцати ожидающих вызова на скамье занимал очередной человек из первоначального списка в зале. Поработав с первыми сорока, Нуз решил заняться пятым рядом. Джейк подозревал причину: несколько человек уже высказали колебания насчет смертной казни и подлежали обоснованному отводу.

В зале суда наблюдалась текучка: зрители входили и выходили, чтобы убить время. Единственным, кто застыл, как статуя, был Дрю Гэмбл, сидевший за столом защиты под охраной двух помощников шерифа, приставленных на случай попытки бегства.

В 16.45 Нузу потребовалось принять таблетки. Он предупредил адвокатов сторон, что полон решимости разобраться с присяжными еще до ужина, чтобы уже завтра с утра приступить к свидетельским показаниям.

– Встретимся через полчаса в моей комнате и просмотрим список, – распорядился он.

Моррис Финли арендовал кабинет в отделе земельного кадастра на первом этаже, там и собралась команда защиты. К Порсии, Джейку и Либби присоединились Карла, Гарри Рекс и Люсьен. Все шестеро быстро просмотрели список фамилий. Люсьену не нравился ни один кандидат. Гарри Рекс произнес:

– Дайер, наверное, отбракует всех чернокожих, как думаете?

– Есть такая вероятность, – кивнул Джейк. – А поскольку в первых пяти рядах лишь одиннадцать чернокожих, нас ждет сугубо белое жюри.

– Разве он вправе так поступить? – удивилась Карла.

– Вполне. Так он и сделает. Потерпевший и обвиняемый – белые, а значит, «Бэтсон» не применишь.

Как жена адвоката по уголовным делам Карла знала, что правило «Бэтсон» запрещает отвод кандидатов в присяжные только по признаку расы.

– Все равно неправильно, – заметила она.

– Какого вы мнения о Делле Фенчер? – обратился Джейк к Либби.

– Я бы постаралась оставить ее.

– Ей следовало поднять руку, – сказала Порсия. – Полагаю, она хочет войти в состав жюри.

– Если это так, то я бы на вашем месте встревожился, – заявил Люсьен. – Я с подозрением отношусь к любому, кто рвется попасть в жюри, которому предстоит принять решение о вынесении смертного приговора.

– Моррис?

– На самом деле, она – темная лошадка. Я склонен согласиться с Люсьеном, но, черт возьми, мы имеем жену, которую били, и она не стала в этом признаваться. Делла обязательно посочувствует Джози и ее детям.

– А мне она не нравится, – проговорила Карла. – Суровый вид, ей не хочется здесь находиться. К тому же она что-то скрывает.

Джейк нахмурился, но Карла больше ничего не добавила. Он напомнил себе, что его жена чаще всего бывает права, особенно в оценке других женщин.

– Порсия?

– Мое первое побуждение – взять ее, но интуиция подсказывает, что лучше не надо.

– Прекрасно. Мы лишимся Родни Коута и Деллы Фенчер, двух из наших трех темных лошадок. Остается один Джои Кепнер с его сроком за наркотики.

– Предполагаешь, что Дайеру это неизвестно? – спросил Люсьен.

– Да, и при том легко допускаю, что все наши предположения окажутся ошибочными.

– Удачи, дружище, – улыбнулся Люсьен. – Успеха в лотерее.

Сняв мантию, ослабив галстук и убрав пузырьки с лекарствами, Его честь закурил трубку при помощи своей зажигалки, жадно втянул дым, выпустил опасное для жизни окружающих облако и спросил:

– Есть обоснованные отводы, мистер Дайер?

Лоуэлл пожелал избавиться от троих кандидатов, не очень твердо поддерживавших смертную казнь. Джейк, наоборот, отстаивал их, приберегая свои права на отвод без объяснений: их лучше было использовать для вычеркивания, а не для сохранения кандидатов. Вскоре Нуз произнес:

– Мы исключим органистку, Ребу Дьюлени, потому что она наверняка будет против смертной казни. Мистер Брайгенс?

Джейк хотел отбраковать Гейл Освальт как хорошую знакомую Дайера, и Нуз его поддержал. Он попросил вычеркнуть третий номер, Дона Кобена, как отца полицейского, и снова получил поддержку судьи. Следующим его кандидатом на исключение был номер 63, Лэнс Боливар, потому что его племянник пал жертвой убийства. Нуз не возражал. Он попросил вычеркнуть Кенни Бенехенда, чей сын когда-то работал с Барри Кофером, но на сей раз судья ему отказал.

Не имея больше обоснованных отводов, Дайер использовал семь отводов без оснований, после чего представил свой список двенадцати человек: десять пожилых мужчин и две пожилые женщины, все – белые. Джейк не ошибся. Посовещавшись на своей стороне стола с Либби и Порсией, он поставил под сомнение шестерых из этих двенадцати, включая Деллу Фенчер. Это была напряженная работа: приходилось вспоминать имена, лица, язык тела, угадывать следующий шаг Дайера, прикидывать, как глубоко в гущу списка может забраться отбор. Тем временем часы тикали, судья ждал, Дайер соображал, как поступить, в сотый раз анализируя свои исписанные пометками бумажки. Джейк использовал шесть заветных отводов и «перекинул мяч» на противоположную сторону стола.

Обвинитель представил второй список из двенадцати человек, верный избранной игре: никаких чернокожих, предпочтение пожилым белым мужчинам. Из десяти отводов без причины он использовал один – Родни Коута. Джейк забраковал троих из двенадцати. Дайер выкинул двух молодых женщин, белую и чернокожую, обнажив при этом свое неведение о сроке Джои Кепнера за наркотики. Чтобы добраться до Кепнера, Джейку пришлось отказаться от двух женщин, которых ему хотелось оставить. И Кепнер стал последним отобранным присяжным.

Дюжина белых, семь мужчин и пять женщин, возраст – от 24 до 61 года.

Перешли к отбору запасных и согласились на двух белых женщинах,